Ларри Нивен - Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца [сборник, litres]

Посреди густой зелени, на фоне грохота водопада эхо разносило плач Тилы. Она сидела почти под самой стеной воды, опираясь руками на край бассейна. Темные волосы закрывали склоненное лицо.

Ждать, пока она подойдет сама, не было никакого смысла. Раздевшись, Луис сложил одежду рядом с ее костюмом, вздрогнул от прохладного воздуха, пожал плечами и нырнул.

Ошибку он понял сразу.

Путешествуя, Луис не часто наталкивался на землеподобные планеты, а те, на которых он высаживался, как правило, были столь же цивилизованными, как и сама Земля. Если бы он сообразил поинтересоваться температурой воды…

Но было поздно.

Ручьи стекали с увенчанных снежными шапками гор. Луис почти закричал от холода, но уже успел нырнуть. По крайней мере, ему хватило ума не вдохнуть.

Голова его выскочила из ледяной воды, и он забил руками, задыхаясь от нехватки воздуха.

А потом ему вдруг понравилось.

Луис умел плавать, хотя и учился этому в водах намного более теплых. Он ритмично работал ногами, чувствуя кожей маленькие завихрения от несущегося с высоты потока.

Тила увидела его, но продолжала сидеть под водопадом. Луис поплыл к ней.

Ему пришлось бы кричать ей в лицо, чтобы она расслышала слова, так что извинения и признания в любви вряд ли выглядели бы уместно. Но он мог до нее дотронуться.

Она не отпрянула, лишь наклонила голову, и волосы вновь скрыли ее облик. Во всей ее позе ощущалась почти физическая неприязнь.

Луис не стал настаивать.

Он поплыл вдоль стен бассейна, разминая мышцы после проведенных в седле скутера восемнадцати часов. В воде он чувствовал себя просто чудесно, но в какой-то момент холод дал о себе знать, и Луис решил, что воспаление легких ему ни к чему.

Коснувшись руки Тилы, он показал в сторону берега. На этот раз она кивнула и последовала за ним.

Они лежали возле бассейна, дрожа в объятиях друг друга. Раскрытые наподобие одеял комбинезоны с терморегуляцией постепенно согревали их замерзшие тела.

– Извини за то, что я смеялся над тобой, – сказал Луис.

Она кивнула, молча принимая сам факт его извинений, но не простив.

– Знаешь, в самом деле было смешно. Кукольникам, самым отъявленным трусам во всей вселенной, хватило наглости разводить людей и кзинов, словно две породы скота! Наверняка они знали, чем рисковали. – Луис понимал, что говорит лишнее, но ему нужно было как-то объясниться, оправдаться перед Тилой. – И представь, что у них в итоге вышло! Вывести благоразумного кзина – не такая уж плохая идея. Мне кое-что известно про войны людей и кзинов, и я знаю, насколько свирепы бывали кзины. Предки Говорящего сравняли бы Зигнамукликклик с основой кольца, но Говорящий вовремя остановился. Однако выводить породу везучих людей…

– Полагаешь, они совершили ошибку, сделав меня такой, какая я есть?

– Невмирс, ты что, думаешь, я пытаюсь тебя оскорбить? Я только хочу сказать, что это смешная мысль. А в исполнении кукольников – еще смешнее. Потому я и смеялся.

– Ждешь, что я захихикаю в ответ?

– Это было бы слишком.

– Ладно.

Она вовсе не возненавидела Луиса за его смех. Ей хотелось утешения, а не мести. И это утешение шло от тепла комбинезонов и обнявшихся тел.

Луис начал поглаживать Тилу по спине, чувствуя, как та расслабляется.

– Надо бы снова собрать вместе нашу экспедицию, – наконец сказал он и тут же ощутил, как напряглась Тила. – Тебе это не нравится?

– Нет.

– Из-за Несса?

– Ненавижу его. Ненавижу! Он разводил моих предков, как… как скотину! – Внезапно она успокоилась. – Но Говорящий прикончит Несса на месте, если тот попытается вернуться. Так что все в порядке.

– А если я сумею убедить Говорящего, чтобы он позволил Нессу вновь присоединиться к нам?

– Каким образом?

– И все-таки?

– Но зачем?

– «Рискованная ставка» все еще принадлежит Нессу, а она – единственная возможность для человечества добраться до Магеллановых Облаков меньше чем за столетия. Если мы покинем Мир-Кольцо без Несса, мы потеряем «Рискованную ставку».

– Глупости, Луис!

– Послушай, ты сама говорила, что, если бы кукольники не сделали с кзинами того, что они с ними сделали, мы все стали бы рабами кзинов. Верно. Но если бы кукольники не вмешались в Законы о рождаемости, ты вообще бы не родилась!

Луис ощутил, как напряглось тело девушки. На ее лице появилось задумчивое выражение, и она крепко зажмурилась.

– То, что сделали кукольники, – продолжал он, – случилось давным-давно. Разве ты не можешь простить их и забыть?

– Нет!

Она откатилась из-под подогретых комбинезонов прямо в ледяную воду. Поколебавшись, Луис последовал за ней. Едва не задохнувшись, он всплыл на поверхность… и увидел Тилу на прежнем месте под водопадом.

Она призывно улыбалась. Быстро же у этой девушки менялось настроение.

Луис поплыл к ней.

– Очаровательный способ велеть мужчине заткнуться! – рассмеялся он, хотя вряд ли она его слышала – из-за грохота воды он не слышал даже сам себя.

Тила столь же беззвучно рассмеялась в ответ и протянула к нему руки.

– Спор все равно дурацкий! – крикнул он.

Вода была холодной, очень холодной, и единственное тепло исходило от Тилы. Они опустились на колени, обхватив друг друга и опираясь на шершавый камень на небольшой глубине.

Их любовь походила на восхитительную смесь тепла и холода, неся в себе утешение и покой. Никаких проблем она не решала, но, по крайней мере, давала возможность хотя бы ненадолго от них убежать.

Они вернулись к скутерам, слегка дрожа внутри своих подогретых коконов. Луис молчал. Теперь он кое-что понял о Тиле Браун.

Она не умела возражать, не могла сказать «нет» и настоять на своем. Если другие женщины могли шутливо, язвительно или гневно отвергнуть чужие притязания, то у Тилы не было подобного опыта. Жизнь не успела ее этому научить.

Луис мог бы измываться над ней до скончания веков, а она не знала бы, как его остановить. Но она могла бы его за это возненавидеть, и потому он продолжал хранить молчание – в том числе и еще по одной причине.

Ему не хотелось причинить ей боль.

Они молча шли, держась за руки и поигрывая пальцами друг друга.

– Ладно, – вдруг сказала Тила. – Если сумеешь убедить Говорящего – можешь вернуть Несса.

– Спасибо, – удивленно ответил Луис.

– Только ради «Рискованной ставки», – добавила она. – К тому же все равно у тебя ничего не выйдет.

Пришло время подкрепиться, а затем заняться формальной разминкой, состоявшей из отжиманий и приседаний. За ней последовала уже не столь формальная, в виде лазания по деревьям.

Наконец к скутерам вернулся Говорящий. На этот раз крови на его морде не было, и из пищевого автомата он взял не таблетку от аллергии, а влажный брусок теплой печени.