Александр Курзанцев - Контрзащита [litres]

Переключившись на Сааринен, я бросил:

– Сара, через пятнадцать минут строй личный состав на нижней палубе.

Принял короткое подтверждение: Сара, как всегда в боевой обстановке, отвечала кратко, чётко и по существу. Задержавшись у выхода, посмотрел на отражение в зеркале своей такой непривычной короткостриженной головы, сжал до хруста кулаки. Это первая полноценная боевая операция, в которой мне предстояло участвовать здесь, в этом теле, если, конечно, не брать в расчёт сумбурный вояж по Новой Земле. Нет, действительный боевой опыт был и у майора, несколько операций против холорианских пиратов я «помнил», и достаточно хорошо. Да и свой собственный, чеченский опыт снайпера в составе РДГ кое-что значил, но всё равно лёгкий мандраж не отпускал. Через пятнадцать минут, спустившись, я остановился перед строем, который возглавляла Сааринен. Вскинув руку в воинском приветствии, Сара отрапортовала:

– Та-щ майор, по вашему приказанию личный состав построен, старший группы капитан Сааринен.

Я внимательно оглядел ряд стоящих передо мной офицеров. В основном – офицеров, поправился я, скользнув взглядом по стоящим на левом фланге Седых и Жолондзевскому. Всего пятнадцать человек, десяток во главе с Сааринен, трое прикомандированных – Герра, Жолондзевский, Седых, чуть в стороне – мехвод «Циркона» и пилот «Утюга». Во всей этой суматохе что я, что остальные о курсанте банально забыли, и теперь, словно Нильс с дикими гусями, он курсировал с нами по скоплению. Получая, судя по всему, огромное удовольствие от всех приключений.

«Нет, – подумал я, – по возвращении первым делом обратно в училище, вот прям с ходу: трап подъехать не успеет, выпну с корабля с вещами».

– Долго говорить не буду.

Пятнадцать пар глаз, смотрящих на меня, были внимательны и серьёзны. Двое новичков в группе, но не новичков в деле, их направил Фёдоров с флагмана. Не пожалел, хотя от сердца оторвал. Я внимательно изучил их личные дела. Мехвод, сержант, с кривым шрамом, идущим через челюсть к шее и скрывавшимся под воротом куртки. Раненный, на горящем БТР до последнего в паре с наводчиком прикрывал взвод пехоты. Наводчик сгорел, мехвод чудом выжил.

Пилота «Утюга», старлея, я даже немного знал. Он получил прозвище Серафим, когда прорвался сквозь сплошной заградительный огонь и вытащил зажатую в горах группу спецназа, ещё на спуске получив несколько пробоин в борт челнока и два осколка в грудь. Почти отвесно рухнув вниз, сумел затормозить, на пределе перегрузки забрать группу и проскочить обратно, в коридор, пробитый парой штурмовиков. Отключился старлей только после посадки на палубу. Врачи потом долго разводили руками: пилот должен был потерять сознание ещё на спуске от болевого шока.

Каждого из них опалила война, пометила кривыми рунами шрамов, словно зарубками на память. Да, собственно, как и всех, стоящих передо мной, включая самого Комарова. Помню, как впервые на «Дальнем-1» встретился с курсантами. Ещё с одним физиком мы им давали несколько уроков армейского рукопашного боя. Скинули майки, а там – что Комарова, в моём лице, что напарника в своё время расписало здорово, броня, похоже, лохмотьями висела. Притихшие курсанты кивнули на напарника:

– Это откуда?

Взглянув на шрамы, я просто сказал:

– Война.

– А у вас?

– И у меня война.

Оставшееся время занятие проходило почти в полной тишине.

В общем, Батя не поскупился, дал лучшее, что у него было.

– Флот готов к проведению операции в скоплении Альфа Персея, – сказал я. – Очень скоро сформированные группы нанесут удар по разведанным аванпостам необронов. Наша задача – быть готовыми на случай возникновения нештатной ситуации. По всем четырём аванпостам удар будет нанесён одновременно, однако могут обнаружиться и другие силы необронов, которые мы должны выявить и подавить, либо связать боем до подхода основных сил. Поэтому на весь период операции группе полная боевая готовность! – Я повернулся к Сааринен: – Капитан, определите боевые группы на «Циркон» и «Утюг». На «Циркон» командиром пойду я. И не спорить! – пресёк я возможные возражения.

– Есть, командир! – вскинулась Сара, бросила короткий взгляд вдоль строя. – В «Циркон»: наводчиком Седых, десантом Роджерс, Саагхти, Ноймер, Кравиц, остальные в «Утюг». Командир?! – снова повернулась она ко мне.

Я кивнул, подтверждая распределение, но, остановив Сару, негромко спросил:

– Почему Седых?

– Она неплохой наводчик, – пожала плечами старлей, – опыт есть, да и я её поднатаскала. В составе пешей группы ей идти не стоит. Вот Жолондзевский – да, мальчик подаёт надежды, быстро схватывает, чувствует группу. Ты, похоже, здорово ему мозги промыл на Новой Земле, – сделала она мне комплимент.

– Понятно, – отмахнулся я, не став выяснять, чем так хорош Жолондзевский, и, наверное, зря, совсем вылетели из головы некоторые выверты Сааринен. Но пожалел я об этом позже. – Группе вольно. Седых, ко мне!

Поняв меня правильно, Сара махнула рукой:

– Разошлись, мальчики.

Парни потянулись по кубрикам, а ко мне подскочила Кара:

– Та-щ майор, сержант Седых по вашему при…

– Без чинов, Кара, – остановил я сержанта.

– Есть, без чинов!

– Не тянись, кому говорю, – улыбнулся я. – Я знаю, это всё тлетворное влияние Сары. Её иногда инструктором привлекают, так ей благодарные десантники прозвище придумали – Стальные сиськи. Только смотри, ей не проболтайся, а то мне не жить, – постарался перевести я диалог в неформальное русло.

Седых, не сдержавшись, хихикнула.

– Вот так-то лучше. Сейчас я хочу поговорить с тобой не как твой командир, а как боевой товарищ, с которым, возможно, скоро идти в бой.

– Да, Влад.

– Наводчик ты неплохой, если Сара говорит, что тебя поднатаскала, значит, так и есть. С необронами ты уже встречалась, это тоже плюс. Минус в другом: может статься, сбрасывать нас будут прямо на голову противнику, и тут главное – не растеряться, не нервничать, не обращать внимания на огонь противника, а чётко и спокойно выполнять поставленную задачу, отрабатывать указанные цели. Понимаешь?

– Я справлюсь! – не отрывая от меня взгляда, серьёзно кивнула Кара.

– Рад слышать. Можете идти, – отпустил я сержанта, а сам невольно задержал взгляд на Саре, которая, оставшись в ангаре, о чём-то беседовала с мехводом.

Сейчас, разглядывая её по-новому, глазами Павла Кореева, а не воспоминаниями Владислава Комарова, смотря на её манеры, прямоту, я понимал, кого она мне всё больше напоминает. Единственную мою незакрывшуюся рану.

Как-то так случилось, что к своим двадцати восьми я не обзавёлся ни женой, ни детьми. После первого курса института попал в армию, в «войска дяди Васи». Голубой берет, за форму ласково прозванный «пельменем», с тех пор пылился на антресолях. Потом отбор и курсы снайперов, как взял в руки СВДС, десантный вариант, так полтора года с ней в обнимку. Забеги по горам, работу в паре с гранатомётчиком до сих пор помню, словно это было вчера. Когда вернулся, восстановился в институте, на военной кафедре присвоили звание лейтенанта запаса. Затем почти год проверок и – здравствуй Новосибирск. Год там. Спасибо лейтенантскому званию, вышел я новоиспечённым старшим лейтенантом ФСБ. И заверте…