Пол Макоули - Сады Солнца

Берри скверно выглядел: красные воспаленные глаза, кожа в багровых пятнах, толстая жирная складка на талии, свешивающаяся на брюки. На руке появилась татуировка: красный дьяволенок с вилами, при движении снова и снова тычущий ими в пляшущие языки пламени. Берри отрастил волосы, сплел их за спиной в плотную косичку, свисающую ниже лопаток. Шри вдруг поняла: когда-то так носил волосы Арвам Пейшоту. Берри долго думал и наконец медленно и сонно выговорил:

– Мой брат умный. Он перехитрит злодеев.

– Конечно, – подтвердила Шри. – Но сейчас настали опасные времена. Думаю, тебе стоит пока побыть со мной в оазисе. Ты будешь в безопасности и очень поможешь мне.

Она знала пристрастие Берри к военной дисциплине и порядку, маниакальную увлеченность насилием – и хотела приставить его к охране поселения. Ею заведовал опытный ветеран, сержант морской пехоты в отставке. Он бы присмотрел за Берри и вбил в него толк. Но когда Шри начала объяснять, зачем нужно ехать с ней, сын пожал плечами и сказал, что хочет остаться в Париже. Мол, у него друзья и работа.

– Я уже видела твоих друзей, – сказала мать. – Я не спрашиваю, кто они и почему ты позволил им разгромить дом. Но, Берри, мне больно видеть то, как ты губишь свою жизнь. Ты же лучше всего этого. Ты можешь больше.

– Я не гублю жизнь. У меня работа. Мой собственный клуб. Место, где солдаты могут расслабиться и оттянуться. Мне нравится, у меня получается, и я хочу продолжать, – встревоженно сказал Берри.

Он всегда тревожился, когда дело пахло взбучкой или конфискацией ценного. Шри попыталась объяснить ему про нового президента, и поиски союзников в сенате, и вынужденную коалицию с фракцией «зеленых» радикалов. А те не только сумели пропихнуть драконовские законы, но и принялись удалять или уничтожать всех несогласных.

– Потому они и нацелились на Альдера, – добавила Шри. – И потому, Берри, тебе нужно поехать со мной. Ненадолго. На тот случай, если кто-нибудь решит использовать тебя из-за так называемых преступлений твоего брата.

– Твоих преступлений, – уточнил Берри. – В этом все и дело. Ты это натворила. И заставила творить Альдера.

– Он делал хорошую нужную работу – как и все на исследовательской станции. Берри, ты же знал этих людей. А сейчас они мертвы.

– Нет, дело в тебе. Как всегда. Я не могу вернуться на Землю из-за того, что ты учинила там. Я не могу поступить на службу. А теперь ты, как всегда, хочешь уничтожить все мое здесь.

– Мне стоило лучше заботиться о тебе, посвящать тебе больше времени. А я не смогла. И за это я прошу прощения. А клуб… Я рада тому, что ты наконец отыскал занятие по душе, проявил инициативу. Так почему не использовать твою инициативу для того, чтобы помочь мне и Альдеру?

Они пререкались полчаса – но без толку. Берри, как обычно, сначала неуклюже пытался сменить тему, потом бессмысленно разозлился, затем угрюмо замолчал. Шри вышла из себя и сказала, что он – эгоист и не думает о том, как мучается теперь брат, какие терпит невзгоды и лишения. Берри ответил, что крайнему эгоизму научился от нее. После чего разговор стал бессмысленным – Берри перестал слушать.

Помощники не смогли добыть никакой полезной информации о рейде, и потому Шри пришлось нанести краткий визит Эуклидесу Пейшоту. Тот дал ей список жертв и наблюдал за ее реакцией с хитрой улыбкой на лице, с наслаждением выискивал в ее лице горе и злость. Трое, включая Альдера, пропали без вести, пятнадцать – погибли. Шри знала их всех, сама нашла их и обучала. Они без сомнений приняли лидерство Альдера после того, как Шри пришлось покинуть Землю, и он с ними делал великолепную, важную работу. Эуклидес сказал, что выживших держат в военном лагере на Огненной Земле, пока семья решает, что делать с ними.

– Честно говоря, для нас они – как бельмо на глазу. Политический конфуз. Так что им, скорее всего, придется сидеть в лагере до тех пор, пока не уляжется суматоха и мы не определимся с курсом. То есть беднягам придется потерпеть. И вы, прошу, воздержитесь от шумихи, судов и прочего, – сказал Эуклидес. – Мне сообщили, что это еще больше оконфузит мою семью и потому любые ваши действия вызовут отклик. Вам он, наверное, не повредит. Но ваши люди – другое дело…

– Но эти так называемые мои люди работали на вашу семью. И если бы семья защитила их, не было бы и конфуза.

– Но ведь они нарушали закон. А разве семья может закрывать глаза на преступления?

Эуклидес Пейшоту, облаченный в сшитые на заказ синие рубашку и брюки ВВС, стоял у огромного – от пола до потолка – окна и глядел на лесистый парковый склон и прорезающую его реку. Эуклидес был симпатичный мужчина, обладающий непринужденным высокомерием тех, кто никогда не напрягался, чтобы добиться желаемого. А еще он был тщеславный болван, щедро наделенный хитростью, умеющий выживать и отчаянно везучий.

Перед войной Эуклидес пристал к части семьи, противившейся попыткам «зеленого» святого Оскара Финнегана Рамоса, учителя Шри и двоюродного деда Эуклидеса, примириться и наладить сотрудничество с дальними. Эуклидес затеял заговор с целью смещения Оскара, задействовал Шри. Та поняла, что после успеха заговора непременно будет убита, и ударила раньше: убила святого, удрала с Земли и отдалась под покровительство Арвама Пейшоту. Но теперь генерал умер, и Шри снова оказалась под властью Эуклидеса. Он не мог наказать ее за смерть деда, потому что сам был по уши в том грязном и жалком деле, но не упускал случая напомнить Шри о том, с каким удовольствием распоряжается ею.

Шри предложила перевезти уцелевших антарктических исследователей на Сатурн, где они могли бы очень существенно помочь в разборке информации, накопленной в Общей Библиотеке. Эуклидес заметил, что не она одна здесь занимается генетикой и к тому же, как она, безусловно, понимает, ее положение сильно подорвано недавними печальными событиями в Антарктиде.

– К чему хлопоты с переправкой людей сюда, если их придется везти назад в случае вашего отзыва на Землю? – заметил Эуклидес.

Затем он грациозно развернулся и подошел к шкафу, где за стеклом висела нагрудная пластина скафандра, украшенная причудливым рисунком.

– Это одно из «Семи превращений кольцевой системы» Мунка, последнее в серии. Вы знаете его? В смысле Мунка? Он здесь до войны был одним из крупнейших художников.

– Я мало знаю об искусстве, – сказала Шри.

– Я тоже. Но этот парень, кажется, дока в своем деле. Угадайте, кто мне подарил картину, а? Ни за что не догадаетесь. Это наш с вами приятель с давних лет.

– Лок Ифрахим, – предположила Шри.

– Либо у вас волшебная интуиция, либо вы знаете что-то, неизвестное мне.

– Это простая логика, – возразила Шри. – У нас с вами немного общих знакомых. Мистер Ифрахим – единственный, имеющий доступ к украденным предметам искусства. Я полагаю, он добивается вашего расположения.