Айзек Азимов - Лунариум [антология]

— А есть нечего… Бедный мой Гонтран… — проговорил Сломка, пытаясь шуткою развеселить друга. — Но погоди немного, Михаил Васильевич добьется успеха… Ты сам видишь, как это трудно.

Если этот успех будет достигнут еще через несколько часов, то боюсь, что он застанет меня уже мертвым, — печально сказал Гонтран.

Он не успел договорить, как старый ученый, возившийся в другом углу залы над своими аппаратами, торжественно воскликнул:

— Гонтран! Сломка!..

Молодые люди поспешно кинулись к профессору и прибежали как раз вовремя, чтобы поддержать его: до сих пор энергично боровшийся с голодом, старый ученый не выдержал и зашатался. Он указал рукою на кристаллизатор с каким-то черноватым клейким веществом и прошептал:

— Здесь!.. Ешьте!..

Голова старика бессильно повисла, глаза сомкнулись, колени подкосились.

Оба приятеля в ужасе переглянулись.

— Он умер! — вскричал Гонтран.

— Нет, это просто обморок, — успокоил его инженер. — Помоги-ка мне перенести его на постель, а потом посмотрим, что у него получилось.

Уложив бесчувственного профессора в постель, молодые люди вернулись к аппаратам и стали рассматривать добытое Михаилом Васильевичем пищевое вещество.

— Брр!.. — проговорил Гонтран с гримасой отвращения. — Значит, придется питаться этой дрянью?

— Я думаю.

— Ну делать нечего, черт возьми!.. Есть-то очень хочется… Уф, словно солодковая паста!

Сломка открыл кристаллизатор и вынул из него при помощи ножа кусок вещества, пожевал и проглотил.

— Ну что, вкусно? — спросил Гонтран.

— Ничего себе… Немножко приторно, но это пустяки… Впрочем, попробуй сам!

Сломка добыл из кристаллизатора новую порцию вещества, и Гонтран проглотил ее, зажмурившись, с отчаянной гримасой.

— Брр!.. И ты думаешь, что этого будет достаточно для нас, чтобы не умереть с голоду?

— В теории — да, — отвечал инженер. — Впрочем, мы скоро сами узнаем, что с нами будет.

Сломка зацепил новый кусок драгоценного вещества и, отправившись к постели профессора, вложил пищу в рот последнего. Что касается его приятеля, то он принялся наблюдать, какое действие произведет на его организм прием странного кушанья.

— Удивительно! — пробормотал он наконец. — Моя голова приходит в порядок, мысли становятся правильнее, вой желудка замолк… А как ты себя чувствуешь, Вячеслав?

— Я? Я чувствую себя так же, как если бы сейчас вышел из-за стола после самого изысканного обеда.

— В самом деле? Жаль только, что наше питание выйдет несколько однообразным, — с печальной миной заметил Гонтран.

— Ну пошел!.. — махнул на него рукою Сломка. — Неужели ты только и живешь для того, чтобы есть? Я, наоборот, ем, чтобы жить…

В эту минуту Михаил Васильевич открыл глаза и с удивлением осмотрелся кругом.

— Что это? — проговорил он слабым голосом. — Я, кажется, спал?

— Нет, профессор, вы умирали с голоду, — отвечал инженер.

Старый ученый приложил руку ко лбу.

— Ах, в самом деле!.. Я припоминаю!.. — прошептал он.

Затем, вдруг вскочив с постели, Михаил Васильевич бросился к своим спутникам и обнял их, восклицая:

— Мы спасены! Мы спасены!..

— Гм… — проворчал Гонтран. — Так-то так, а все же я с большим удовольствием съел одну или две котлеты.

Старик пожал плечами.

— Будьте довольны и тем, что теперь в состоянии изыскать средства, чтобы преследовать Шарпа.

— Я предлагаю, — поспешил заявить Фламмарион, услыхав о Шарпе, — отправиться в горы Вечного Света!

— Это еще зачем? — спросил его приятель.

— Чтобы отыскать вагон, в котором приехал похититель, приспособить его с помощью светочувствительного вещества к путешествию на Венеру и затем, не теряя времени, пуститься в погоню…

Инженер покачал головою.

— Бедный мой друг, — заметил он, — ты забываешь, что такой аппарат понесется прямо к Солнцу, а чтобы попасть на Венеру, нам нужно, чтобы планета находилась как раз на нашем пути. Но Михаил Васильевич уже вычислил, что на путешествие до Венеры при помощи светочувствительного вещества потребуется в крайнем случае двадцать пять суток…

— Ну, так что же?

— Как что?! Но ведь до соединения Венеры с Солнцем, то есть до того времени, когда она станет на прямой линии между центральным светилом и Луною, остается всего-то двадцать пять дней. Отними отсюда время, необходимое для отыскания вагона, для переделки его и так далее… Когда же мы будем в состоянии пуститься в путь? Дней за десять до соединения Венеры, в самом благоприятном случае… Следовательно, мы уже захватим эту планету на нашем пути, она отойдет далеко в сторону, а мы понесемся к Солнцу и погибнем в его раскаленной фотосфере…

— Тогда поедемте иначе! — запальчиво вскрикнул Гонтран. — Как бы там ни было, мы должны догнать этого мерзавца!

Сказав это, молодой человек горестно склонил голову.

— О, — прибавил он убитым голосом, — видно, наука и знание лишь пустые слова!..

Сломка и старый ученый хотели ободрить его, но за дверьми залы послышались чьи-то шаги.

— Кто это там? — пробормотал Михаил Васильевич. — Верно, Телинга…

Догадка старого ученого была совершенно справедлива: скоро на полуосвещенной стене и на полу залы обрисовалась гигантская тень селенита.

— Привет вам, друзья, — металлическим голосом произнес Телинга.

— Привет и вам, — отвечал профессор. — Каким образом вы бодрствуете, когда все ваши соплеменники погружены в глубокий сон?

Лунная дама по Ле-Форуи Графиньи.

— Я иду из Вандунга и несу вам вести…

— Вести? — в один голос спросили путешественники. — О ком?

— О том земном жителе, который похитил ваш аппарат и молодую девушку.

Старый ученый от изумления не мог выговорить ни слова. Гонтран кинулся к Телинге и задыхающимся голосом спросил:

— Итак, этот негодяй упал обратно на Луну?! О, если бы мне удалось встретиться с ним!

— Упал обратно?.. Но это немыслимо… Шарп должен достичь Венеры… — воскликнул ученый.

Велика была любовь старика к дочери и ненависть к ее похитителю, но страсть к науке была еще сильнее, оттого он предпочитал лучше, чтобы Шарп при помощи изобретенного им способа передвижения добрался до Венеры, чем чтобы его вычисления оказались ошибочными.

Селенит покачал головою.

— Тот, кого вы называете Шарпом, — произнес он, — и не думал падать обратно. Напротив, он с быстротою молнии продолжает нестись на Тихи, но достигнет ее, однако, не раньше, чем Солнце позолотит вершину Вандунга.

— Это невероятно! — отозвался старый ученый. — Шарп делает по 75 тысяч километров в час и находится в пути уже шестые сутки, следовательно, уже около двух с половиною миллионов миль отделяют его от Луны… На подобном расстоянии даже сильнейший телескоп не в состоянии различить тела столь ничтожных размеров, как наш вагон.