Дарья Кузнецова - Не кричите в тёмном лесу [СИ]

– Εсть подозрение, что так просто нас домой не отпустят, – недовольно проговорила Лу, когда мы в очередной раз вынырнули в реальный мир, что бы передохнуть. – Они не производят впечатления дружелюбных «братьев по разуму».

– Пожалуй, что так, - согласился я. - С другой стороны,и убивать нас резона нет, в первую очередь стоит вытрясти всю полезную информацию и использовать с максимaльной выгодой.

– Не нравится мне, как звучит это «вытрясти»! – пробормотала напарница.

– Я всё-таки надеюсь, что они предпочтут договориться миром. Как думаешь, мне удалось убедительно изобразить восторженного идиота – порождение высокоразвитой благополучной цивилизации?

– О да, – насмешливо фыркнула напарница. – В восторженного идиота поверила даже я. Какой ты, оказывается, артистичный и разносторонне одарённый! Только почему ты думаешь, что oни, даже поверив, решат не связываться? Судя по состоянию атмосферы этой планеты, они могут поступить как загнанные в угол звери и всё-таки рискнуть сцепиться с людьми.

– Я не думаю, я надеюсь, - ответил честно. - Собственно, у нас другого выбора нет, кроме как надеяться на лучшее.

– Да-да, я помню, вечно сидеть здесь взаперти, как в консервной банке, бессмысленно. Давай закроем тему, а то я опять начинаю нервничать и накручивать себя. Ρасскажи мне... ну хотя бы о своей сестре. Как вы ладили? Как попали на один корабль вместе работать? Как ты научился от неё закрываться?

Спорить я не стал, и некоторое время мы непринуждённо болтали о детских проделках и родственниках. Хотя вскоре я об этом пожалел: начало накатывать нехорошее щемящее чувство потери, словно я никогда больше не увижу никого из родных. В предчувствия и предвидение в подобных формах я сроду никогда не верил, поэтому подобные эмоции вызвали только недовольство и раздражение, дополнительно испортив настроение. Кажется, напарница это заметила, но мудро не стала заострять внимание и потихоньку перевела тему на вопросы общие и совсем уж отвлечённые.

А потом в окружающем мире,точнее – видимой его части начали-таки происходить изменения. Шлюз открыли,и около часа вокруг гавии кипела бурная жизнь: амфибию пытались аккуратно вытащить из летательного аппарата, не повредив последний. В отсутствие невесомости провернуть подобное местным оказалось трудно, и этим они окончательно поставили нас в тупик.

Почему в космосе шаты умудрялись уверенно управлять гравитационными полями, а на поверхности планеты не могли даже незначительно ослабить их воздействие? Тот факт, что перетаскивали гавию вместе со спускаемой капсулой при помощи огромной винтовой машины, работающей на двигателе внутреннего сгорания, можно было объяснить тысячей причин.Но,если подобными технологиями не располагал и исследовательский центр, куда нас привезли, это уже не совпадение, а система. И я готов был поставить своё жалование за год, что дело не в технологических ограничениях вроде способности управлять только собственноручно созданными полями, не в помехах со стороны планеты и не в чём-то еще столь же специфичном. Проблема была глубокой, принципиальной. Антигравитация вообще не вязалась с шатами на их уровне развития,и я никак не мoг отделаться от ощущения, что это явление мне мерещилось. Как будто я наблюдал какой-то спецэффект, красивую картинку.

Или как будто они и сами толком не знали, как работает то устройство, которым они пользовались на корабле.

Последней мыслью я поделился с напарницей, и та в ответ искоса посмотрела на меня с очень серьёзным и задумчивым выражением лица.

– Может, ты всё-таки не пойдёшь туда? Сомневаюсь, что прежние хозяева расстались с этим прибором добровольно.

– Да ладно, может, шаты случайно нашли какой-то артефакт и отчасти разобрались в его работе? Не выяснили принципы, но сумели найти закономерности.

– А ты, оказывается, оптимист, – протянула Лу с непонятной интонацией.

– Повторюсь, а что нам ещё остаётcя? Если бы я был пессимистом, я бы просто предложил застрелиться, – хмыкнул я в ответ. – А вот и старый знакомый... Ладно, нехорошо заставлять старого приятеля ждать.

Рабочие с горем пополам справились со своей задачей и вытащили гавию в просторный ярко освещённый ангар, и теперь её окружили шаты рангом явно повыше, включая Ашширу. Выражение лица учёного мне не понравилось – раздражённое, недовольное, даже откровенно злое – как не понравились трое типов в красно-белых нарядах, стоящих рядом с ним. Но oтступать сейчас было некуда.

Когда я поднялся, Лунария тоже встала, приблизилась ко мне и крепко обняла.

– Будь осторожен, хорошо? Помни, что ты тут не один, - тихо проговорила она мне в шею, пощекотав дыханием незащищённую комбинезоном кожу, а потом вдруг осторожно коснулась губами горла.

Странный поцелуй. Лишённый всякого чувственного подтекста, какой-то совершенно детский и невероятно искренний. Особенно странный для прежнего поведения и ехидных неприкрытых намёков женщины; я ведь чувствовал её эмоциональный настрой,и ничего подобного в Лу сейчас не было.

Повинуясь порыву, неожиданной внутренней уверенности, что именно так будет правильно, я чуть отстранился, пальцами приподнял лицо женщины за подбородок и коротко коснулся её губ своими – в ответ. А потом отстранил напарницу и двинулся к шлюзу, с удивлением понимая, что беспокойство и страхи отступили, исчезли в неизвестном направлении.

Почему-то показалось, что всё самое сложное и страшное уже позади, а со всем остальным мы легко разберёмся. Появилась твёрдая уверенность, что всё сложится хорошо, что выход из этой ситуации непременно найдётся. Что я сумею взглянуть на Лооки не только через вербул и его виртуальный интерфейс, а своими глазами. Что, как обещал, непременно расскажу Лу о давних событиях,так сильно изменивших землян.

С этими мыслями я и спустился по трапу, разглядывая стоящих неподалёку типов в бело-алом, чьё присутствие столь явно нервировало Ашширу, показавшегося мне достаточно невозмутимым по жизни типом.

Наряды их резко отличались от откровенно рабочей одежды остальных шатов. Тёмно-красные с широким белым кантом высокие сапоги, такого же цвета – длинные, по локоть, перчатки с широкими раструбами. Белые свободные штаны из плотной ткани, не стесняющие движений, заправлены в голенища, сверху надета рубашка с глухим воротником под горло – хотя, возможно, это был комбинезон. Сверху всё это прикрывало нечто вроде приталенного жилета с широкими накладками-наплечниками, красными с жирными пятиконечными белыми звёздами. Жилет прижимал широкий белый пояс, с которого впереди вниз свисало длинное треугольное полотнище на манер древней набедренной повязки. Кроме того, откуда-то из-под наплечников – мне было не видно с такого ракурса – почти до колен спадали плащи, белые с алым же подбоем. На ремне у каждого, по бокам, висело по небольшой белой сумке сложной конфигурации – кажется, в них хранилось оружие. Всё это напоминало какую-то странную форму, но повергало в недоумение своей откровенной непрактичностью.