Александр Железняк - Щит [СИ]

Оператор орудийных систем сделала свои выводы – отказ от участия в абордажных действиях свидетельствует о желании новичка в критический момент боя находиться в рубке. Подключив аналитические мощности искина на решение вопроса экстренного удаления новичка из рубки в случае необходимости и устранения его в случае попытки проведения действий, несущих угрозу, разработала и передала капитану рекомендации по противодействию потенциальной угрозе:

Усилить систему внутренней безопасности рубки путем скрытного размещения боевого дроида вблизи новичка и вмонтирования в его кресло силовых пут.

Искину в период нахождения новичка в рубке при малейшем намеке на угрозу безопасности кораблю перехватывать управление щитами и активировать путы, а при необходимости дроида.

В случае обрушения щита направить новичка в десантный бот для подготовки щитов и участия в абордаже в качестве оператора щита (нет противоречий контракту, управление щитами прямая обязанность, а после стыковки пусть сидит сложа ручки и ждет результатов, пока не убьют в случае срыва абордажа или не доставят на корабль в случае победы и не прибьют в уголке свои же).

В свободное от основной работы время новичок передается командиру для тренировки как член экипажа абордажного бота.

Думал, на этом все, отвязались, не должны вроде в космос выкинуть, не имеют права, хотя юрист из меня никакой, так, по мелочи из галонета нахватался. Объяснять свои проблемы никому не хотелось, а в медкапсулу я не полезу ни за какие коврижки. Просто не полезу. А если запихнут, то могут всплыть какие-нибудь мои странности. И, как на них прореагируют, неизвестно. Расторгнут еще контракт по каким-нибудь юридическим основаниям, кто этих юристов с их законами и подзаконными актами знает! У меня же подтвержденных баз на управление этими щитами нет, и, вообще, все вкривь, вкось и непонятно.

В конце концов, отправился в столовую, где поел, и настроение стало возвращаться в нормальное русло, потом решил, что день был уж очень насыщенным, направился в кубрик – спать. Улегся и уснул, а от входящего по сети сообщения командира абордажников лишь вяло отмахнулся, но через пару минут был сдернут с кровати мордоворотами в бронескафах и от души отметелен, правда, без нанесения увечий, и свален обратно на койку. К своему удивлению, перенес побои стоически и практически без последствий, не считая синяков, хотя били грамотно – неторопливо и вдумчиво пудовыми кулаками, думал, мозги в трусы стекут следом за почками. На нейросеть пришло еще одно сообщение, прочитал оба:

Первое – учебный сбор команды шаттла по местам.

Второе – отбой учебной тревоги команды шаттла по местам.

Судя по тому, что в столовой от меня презрительно отворачиваются и за стол не пускают, информация о моем отказе разошлась в народе. Тренировки продолжаются, причем объявляются в самые неподходящие моменты и проходят с энтузиазмом и задором всех участвующих и многих не участвующих. Как проходят? Получаю сообщение и рву в сторону абордажного бота, по пути мне встречаются все наемники на корабле (капитан, навигатор и оператор орудийных систем не участвуют, командир и абордажники подключатся позже) и придают мне ускорение пинками и подручными средствами, а при недостатке энтузиазма легким мордобоем.

Выхожу на финишную прямую – в коридор, ведущий к люку, возле которого находится команда мордоворотов, в нетерпении ожидающая моего приближения и подбадривающая меня нецензурными выражениями, сравнивая мое перемещение с бегом какой-то беременной твари (Эх, и где теперь мой искин переводчик? Хотя какая разница, как та тварь выглядит, явно ничего героического), при пересечении воображаемой линии следует команда «На погрузку».

Далее селевой поток, сжимая и колотя меня об стены, а при удаче и пройдясь по мне ботинками, что при габаритах и экипировке суммарно потянет килограммов на сто пятьдесят, если не двести, оставляет яркие впечатления. Когда меня втискивают, или вбивают, в переполненный люк, экзекуция продолжается – каждый считает своим долгом «помочь» мне добраться до места и обустроиться с наибольшим комфортом.

Когда поступает команда «Отбой тренировки», меня швыряют к выходу, и, если не хватает резвости, по мне прокатывается каток, рассасывающийся по кубрикам или по направлениям, указанным командиром. Полежав при удаче у стены коридора или свесившись из люка, ползу в кубрик, где после непродолжительного спарринга забываюсь дремой, чтобы по сигналу вскочить и повторить все сначала.

Рубка встретила мое появление, куда за час до выхода из гипера я явился по приказу капитана, задумчивым молчанием. Когда мылся, брился, в зеркале, виртуально проецируемом сетью, на меня смотрел сильно потрепанный жизнью бомж: лицо все синее да и тело сине-зеленое. Подключившись к щитам, увидел лишь таймер обратного отсчета до выхода в гипер и от нечего делать стал лазить по сети, ища изменения.

Изменения стал искать после череды случайностей, постигших меня на планете – появился неизвестно откуда имплант на память, заполненный и тоже недоступный. Еще надолго застопорилось изучение языка, но недавно стронулось с места, и процент увеличивался хоть неспешно, но постоянно (остановка процесса меня порядком напрягла, без помощи эксперта сделать ничего не получится, а до него, неизвестно сколько времени, добираться). В целом прогресс был, скорость изучения основной базы увеличилась, прогресс настройки имплантов тоже. К настройке допуска пока не было, но эксперт упоминал, что, возможно, с изучением языка исчезнут конфликты и ошибки, связанные с несовместимостью базовых параметров, и доступ ко всем функциям появится (но это в теории).

Полазив еще немного и не найдя ничего нового (точнее, внезапно выросшего), что не могло не радовать, буквально вывалился в управление щитами и занялся уже точно любимым делом – здесь не чувствовалась боль, все было понятное, отзывчивое и какое-то родное. Закопавшись в настройках, отмякнув душой, стал замечать размытые, практически прозрачные, еле улавливаемые силуэты. В основном они были статичны, лишь немногие перемещались в пределах корабля – ранее такого не было, или просто не приглядывался. Когда сосредоточивался на силуэте, как правило, ничего не ощущал, но некоторые вызывали чувство понимания и узнавания. Например, пищевой синтезатор вызвал чувство горячего отзыва и приязни, заставив образ налиться цветом и обрести узнаваемые очертания. В рубке обрела форму стойка управления щитами. И, как ни удивительно, обрели форму находящиеся здесь же капитан, оператор орудийных систем и навигатор, при концентрации на которых угадывались какие-то отзвуки то ли чувств, то ли эмоций, но слабо, неявно и непонятно.