Александр Железняк - Щит [СИ]

Флот зачистил систему, истребив все, до чего смог дотянуться, и покинул систему, а сохранившиеся искины продолжили исполнять последний прямой приказ, ожидая появления сил клана Йоши, с которыми, как недвусмысленно выразился диспетчер, клан Иуши находился в состоянии войны. Появление командующего клана Йоши задействовало директиву о приоритете захвата либо уничтожения командующего, что и предпринималось в текущий момент всеми немногими сохранившимися силами обороны.

На осторожный вопрос, почему он не принимает участия в захвате, Фокусник ответил, что в отличие от местного искина не получал от диспетчера приказа лично, допускает кибератаку на искин либо его неадекватное восприятие ситуации. К тому же в настоящее время он владеет более обширной информацией по текущей ситуации и находится под давлением более весомой установки, гласящей, что в случае угрозы существованию расы Джоре в целом все текущие конфликты откладываются до устранения угроз. Сейчас раса Джоре состоит, по его данным, из одного меня, значит, моя защита является высшим приоритетом, вплоть до уничтожения свихнувшихся дружеских искинов.

Разговор прервал мощный взрыв в небе, по поводу чего Фокусник сообщил, что его бот сбит, другого у него нет, и связь с кораблем и с кем-либо отсутствует, а со стороны оазиса слышатся звуки, предположительно издаваемые преследователями.

Слетал, блин, на рыбалку, поел ухи, медленно ползя по бархану и увязая в песке, размышлял я. Наиболее угнетало то, что побочным действием трансформации был дикий жор, и теперь у меня от трех сухпайков, имеющихся изначально в запасе, остался один и куча приправ для приготовления ухи и жаркого. При этом направлением движения по стечению обстоятельств стал океан, до которого простиралась пустыня на тысячу километров, потом еще вправо семьсот, вдоль берега. Можно, конечно, и напрямую, благо воды достаточно, да еще терморегуляция костюма позволяла забыть, что нахожусь в пустыне, раскаленной днем и холодной ночью, но от бесконечного вида песка уже мутит.

Еду можно, конечно, добыть в оазисах, но не встретят ли меня там бойцы очередного искина? Фокусник все же посоветовал посещение оазисов, так как питание для выживания Джоре важный фактор, а в случае обнаружения враждебного присутствия – отражение агрессии силовым способом. После этого начал ныть, что емкости аккумуляторов дроидов не хватит надолго и неплохо бы взвалить на себя всех дроидов, а его самого взять на ручки. В свою очередь, я посоветовал ему перебраться на самого мелкого дроида, которого согласился тащить, а остальное бросить после израсходования заряда аккумулятора, что он и сделал, недовольно сопя.

Через неделю, в компании с Фокусником, вцепившимся в лямку рюкзака и недовольно бухтящим, и вращающим камерами дроидом, добрался до оазиса. Всю дорогу шел, не обращая внимания на время суток, и отдыхал, периодически просто ложась на песок, выбирая место помягче, а иногда и засыпал. Вода во фляжку набиралась регулярно, позволяя глушить чувство голода, тем более, что довольно быстро вспомнил и вошел в режим экономии пищи и сил.

Прибытие в оазис не ознаменовалось ни фанфарами, ни взрывами и выстрелами, а лишь звуками осыпающейся каменной крошки, когда я лез на скалы, защищающие сам оазис от песков. В моем представлении оазис – это пальмы, чистый родник и водоем посередине. Этот же напоминал заросли кустарника вокруг заросшего камышом болота, в центре которого был глаз чистой воды.

Фокусник не фиксировал никаких техногенных сигналов, тепловизор показывал массу некрупных существ в кустах, но это не значит, что крупных не было – я отлично помнил про тварей в болотах тропиков, которые теоретически могли обитать и тут, не отображаясь в тепловизоре из-за своей хладнокровности.

По этой причине спускался со скал в режиме скрытности, медленно и осторожно, надолго останавливаясь и вглядываясь в камыши. Кустарник был колючим, и продвигаться получалось только ползком или на четвереньках, хотя можно было, конечно, просто продираться через него – костюм позволял. Можно было вообще пробить себе путь с помощью плазменного оружия или прорубить мечом, но решил двигаться ползком, не желая устраивать тарарам в незнакомом месте раньше времени.

Ползая по кустам, покрытым обломками мелких костей, листьями и немногочисленными фруктами, растущими на кустах, изучал виды и поведение животных, составляющих этот биоценоз. Основу его составляли кусты, плодами которых питались существа, похожие на мелких поросят, они также ели и водяные растения в болоте. В болоте же наблюдались всплески, по-видимому, рыб, не производящие на поросят ни малейшего впечатления, что говорило о безопасности водоема. Еще было что-то вроде крыс, которые подъедали то, что не доедали поросята, и, вероятно, не брезговали и их трупами, после смерти естественным путем. Летали птички и масса насекомых, но они в гастрономическом плане меня мало интересовали, в отличие от рыбы и свинок.

И поросята, и рыба, и плоды оказались вполне съедобными, что показал анализатор, благоразумно положенный в рюкзак. Сам я расположился на скальном выступе, прорубив к озерцу просеку, чтобы ходить на рыбалку, и с помощью надувной лодки, в свернутом состоянии размером с кулак, добирался до самого окна. Рыба на обычную удочку ловилась исправно и имела отменный вкус, а поросят добывал с помощью игольника, что при их инфантильности было даже как-то неспортивно. Готовил на электроплитке, вызывая тяжкие стоны у Фокусника, возмущенного такой тратой энергии, притом что ему приходилось ее экономить. Мог бы, конечно, и на костре готовить, но не хотелось лазить по кустам, собирая сухой хворост, который горел, как порох.

За три дня отъелся и сделал запас вяленой рыбы, мяса и плодов, наверняка ополовинив здешнюю популяцию – не знаю, сумеют они восстановиться или нет, но делать нечего. По окончании сборов двинулся дальше, так как ждать меня никто не будет, а если без меня конвой уйдет и будет разграблен, то санкции за нарушение контракта будут драконовские, и есть шансы пополнить число местных каторжан.

При наличии продуктов следующий переход прошел веселее, но оазис оказался так себе – из чахлого родника, бьющего из груды камней, вода растекалась по каменистой равнине, на которой из трещин росли колючие кусты с плодами, не пригодными для меня в пищу, а вот для местных ящериц вполне съедобные. Ящерица, подстреленная для анализа, так же разочаровала, как и плоды, – оказалась несовместима с моей пищеварительной системой, так что пришлось урезать дневную норму и тащиться дальше уже с меньшим энтузиазмом.

Сама пустыня была безжизненна – ни змей, ни насекомых не наблюдалось, за исключением оазисов. Видимо, несмотря на прошедшие с момента бомбардировки тысячи лет, для естественной эволюции это оказалось недостаточным сроком.