Джеймс Кори - Игры Немезиды

Кларисса коротко, горько рассмеялась.

– И что дальше? Взять меня с собой ты не сможешь, Амос. На «Росинант» мне нельзя. Я пыталась убить Холдена. Пыталась всех вас убить. И убивала. Невинных людей. От этого никуда не деться.

– По мне, ты нам подходишь, – возразил Амос. – Понимаю, от новой встречи с нашей командой тебе будет малость не по себе, но мы все знаем, кто ты. И что сделала. В том числе что сделала с нами. Это не новость. Договоримся, как-нибудь разберемся.

– Просто я боюсь, что, если он тебя не поддержит, меня отошлют обратно и…

Амос поднял руку.

– Ты кое-что забыла, Персик. Похоже, многие об этом забывают. Давай я повторю. Нет никакого «обратно», и речь не только о месте. Правительства, которое отправило тебя в тюрьму, больше не существует. На планете, которая отправила тебя в тюрьму, очень скоро будут миллиарды мертвецов. Им до фени, отсидишь ли ты свой срок. Между нами и кольцами висит этот новый флот, и есть еще тысячи новых солнечных систем, где так же хреново, как у нас здесь. Вот ты сейчас чем занимаешься? Ломаешь голову, как бы все сложилось для тебя, если бы ничего не случилось. И, по-моему, ты этим занимаешься потому, что не учитываешь фактов.

– Каких фактов?

– Что прежнего не будет.

– Чего не будет?

– Ничего, – сказал Амос. – Земля захлебнулась собственной рвотой, Марс стал городом-призраком, и теперь каждый хватает, что может. Кому чем владеть. Кому решать, кому чем владеть. Как будут работать деньги. Кто кого отправляет в тюрьмы. Эрик недавно назвал это худшей из переделок и не ошибся. Идет другая игра, и…

Его новый терминал пискнул. Амос взглянул на экран. Дизайн был лучше, чем на старом, но интерфейс немного отличался. Он несколько секунд разбирался, что означает сигнал. Потом присвистнул сквозь зубы.

– Что такое? – спросила Кларисса.

Он развернул экран к ней.

– Семьдесят сообщений и двадцать три запроса на связь. Еще до падения метеоритов.

– От кого?

Амос просмотрел список.

– В основном от Алекса. Есть и от капитана. Черт, Алекс наговорил мне на шесть часов видео.

Кларисса улыбнулась – бледно, но все же это была улыбка.

– У тебя, по крайней мере, кто-то есть.

– Велосипеды?

Амос навалился на барную стойку.

– Ясное дело. Им не надо горючего, они не болеют. Починить обычно можно самому. Лучше транспорта для постапокалипсиса не придумаешь.

Алекс отхлебнул из кружки. Пиво было местное, из паба дальше по коридору, – красноватое, с сильным ароматом хмеля. – Наверное, я никогда не смотрел на них с такой стороны. Номер на Луне им достался просторнее, чем на Тихо, хотя и того же типа. Четыре спальни выходили в просторную общую комнату. Большой экран, изогнутый вместе со стеной, показывал идеализированный лунный ландшафт, заметно фотогеничнее реального. Время от времени из-за скалы выскакивала мультяшная «инопланетянка», удивленно оглядывалась и шмыгала обратно. Забавно, решил Алекс, но настоящий лунный пейзаж все же лучше.

– Так вот, через Вашингтон я проходить не хотел. Слишком много народу, а если бы отказали помпы, не хотелось бы крутить педали по колено в луже, понимаешь?

– Еще бы, – согласился Алекс.

Холден был на «Росинанте». Наоми спала у себя в комнате. Она много спала с той минуты, как «Росинант» выхватил их всех из вакуума. Диагностер уверял, что она поправляется, что все с ней нормально. И все же Алекс волновался. Не из-за того, что она нуждалась во сне, а от того, что спать она на самом деле не хотела – притворялась. Облегчение, что Холден, Амос и Наоми теперь были рядом, пронизывало его до костей. И пусть бы на этом все и закончилось, все вернулось бы на свои места и стало как раньше.

Не стало. Даже в разговоре с Амосом Алекс замечал перемены. Какую-то рассеянность, словно Амос думал о другом и только делал вид, что со вниманием слушает Алекса. Наоми с момента прибытия на Луну находилась под наблюдением медиков, которые никого, кроме Холдена, к ней не допускали. Если Наоми ищет предлога не видеться с остальными, это очень плохой признак. Алекс так и не понял, как она попала в Свободный Флот и как сбежала, но травма была налицо. А он так старался спокойно радоваться возвращению команды, так старался не замечать растущего в душе беспокойства – этого чувства, что изменились не только правительства, планеты и Солнечная система – у них тоже все переменилось.

У Амоса пискнул терминал. Опрокинув разом полстакана пива, механик оскалился.

– Дела зовут…

– Понятно. – Алекс вылил остатки своего в раковину. – Куда идем?

Амос замялся, но всего на долю секунды.

– В док. Надо кое-что перетащить ко мне в мастерскую.

– Прекрасно, – сказал Алекс, – пошли.

Луна была крупнейшим из внеземных поселений человечества. Станции расползались по поверхности и уходили в глубину. Светильники на стенах сияли приятным желтым спектром, заливая даже сводчатые потолки. Сила тяжести – еще меньшая, чем на Марсе, Церере и Тихо, – вызывала странное и приятное ощущение, словно корабль летит себе потихоньку, никуда не торопясь. И почти удавалось забыть о трагедии, разыгрывавшейся всего в четырехстах тысячах километров над головами. Удавалось почти, но не совсем.

Амос продолжал излагать все, что случилось с ним в колодце, но Алекс слушал его вполуха. Подробности этой истории будут по сто раз пересказываться за столом, когда они попадут на свой корабль и улетят куда-нибудь. Нет нужды запоминать смысл – самый звук родного голоса радовал, как любимая и давно не слышанная песня.

В доке Амос огляделся и высмотрел кого-то сидящего на пластиковом контейнере. Контейнер был синий с белыми завитками царапин на боку – словно рисунок волн. На нем расположилась женщина плотного сложения, темнокожая, со множеством косичек на голове и гипсом на руке.

– Привет, Батч, – окликнул ее Амос.

– А, здоровяк, – отозвалась женщина. На Алекса она даже не взглянула. – Вот, доставили.

– Ну, спасибо.

Женщина кивнула и ушла чуть неловкой шаркающей походкой человека, непривычного к лунной гравитации. Амос влез в погрузочный мех, подхватил контейнер и направился к «Роси». Алекс еле поспевал за ним рысцой.

– Стоит ли спрашивать, что там? – спросил он.

– Пожалуй, не стоит, – ответил Амос. – Ну вот, попали мы на островок, с которого каждый тамошний богатей мог выскочить из колодца, так? И корабли там не столько…

«Росинант» стоял в настоящем ангарном отсеке, заполненном атмосферой, а не просто на площадке, от которой к шлюзу протягивались переходники. Новенькая, гладкая внешняя обшивка из титанового сплава и керамики, на матовой черной краске заметны выступы ОТО и антенн. Пасть килевой рельсовой пушки напоминала удивленно приоткрытый рот. В искусственном освещении корабль выглядел не столь драматично, как в нефильтрованном солнечном свете, но не менее красиво. Шрамы исчезли, но «Росинант» остался самим собой. Амос подвел мех к кормовому шлюзу и, не прерывая неторопливого рассказа, открыл люк. Войдя, он опустил контейнер на пол, но не стал включать электромагнитных креплений, которые удержали бы его на месте, а выскользнул из меха и поволок ящик в корабль. Машинный зал, грузовой отсек, мастерская – вся корма была территорией Амоса.