Джеймс Кори - Игры Немезиды

«Сабес ваш номер, „Тореадор“, – ответил голос с „Медины“. – Хотя „Аматикс“? Эса эс земная фирма. „Медина“ не принимает компаний с Земли».

«Баркейт» был боевым кораблем класса «Доннаджер». Маленький космический город, отлаженный, как машина, и способный раздробить на частицы мельче песчинок не только малютку-грузовик, но и станцию «Медина». Однако и он, и остальной флот Дуарте дожидались разрешения на вход в следующее кольцо и начало второй, еще более удивительной стадии полета от диспетчерской службы «Медины». Казалось бы, избыточная вежливость со стороны флота – но для нее были причины. Не в последнюю очередь – общее нежелание применять тяжелое оружие в такой близости от станции чужаков, которая инертно висела в огромном не-пространстве между кольцами. Они не готовы были ее будить. Пока еще не готовы.

В дверь тихо постучали. Советер оправил мундир.

– Войдите.

Лейтенант Баббадж, придерживаясь за скобу на раме, открыла дверь. В жесте воинского приветствия ощущалось беспокойство. Советер заставил ее задержать руку в салюте и только потом ответил на приветствие и позволил войти.

«Я десять месяцев в пути! – орал капитан „Тореадора“. – Если колония не получит груза, им конец».

– Слышали? – спросил Советер, кивая на динамик.

– Нет, сэр. – Смуглая кожа женщины приобрела пепельный оттенок. Губы были сжаты в ниточку.

«Юзгюн, „Тореадор“, – ответила станция „Медина“. – Вам нужно загрузиться медициной, вир кеннен…»

«Мне не загрузиться нужно, мне, черт вас побери, нужен мой груз! Его отследили до вашей станции, и я не…»

Советер отключил переговоры и сделал еще глоток из груши.

– Более или менее одно и то же чуть ли не целый час. Неловкое у них положение.

– Да, сэр.

– Знаете, почему я хотел, чтобы вы это услышали?

Она проглотила страх – молодец! – и ответила ровным голосом:

– Чтобы показать, к чему приводит нарушение дисциплины, сэр.

– В конечном счете да. Мне доложили, что вы нарушили форму одежды. Это так?

– Только браслет, сэр. Он достался мне от матери, и я подумала… – Голос у нее все-таки сорвался. – Да, сэр, вам верно доложили, сэр.

– Благодарю, лейтенант. Я ценю вашу искренность.

– Разрешите говорить свободно, сэр?

Советер усмехнулся:

– Разрешаю.

– Смею сказать, форма одежды определялась распорядком военного флота Марсианской Республики. Если мы намерены нарушить порядок перехода, то, возможно, и другие требования стоит пересмотреть, сэр?

– Вы о том, что мы вообще здесь?

Ее лицо застыло. Лейтенант позволила себе лишнее и понимала это. Такое случается. Смущение и детское желание топнуть ногой, заявляя: «Так не честно». Капитан бы на ее месте до такого не дошел. Но раз уж карты на стол, так на стол. Ход обратно не берут.

– Верно, мы живем во времена перемен. Когда законно избранное правительство оказалось несостоятельным, адмирал Дуарте взял на себя власть над флотом и ответственность за него. Я подчинен непосредственно ему и выполняю его приказы. Вы, согласно той же иерархии подчинения, должны выполнять мои. Флот действует независимо, но это не отменяет всех правил.

– Сэр, – ответила Баббадж.

Подразумевалось «да, сэр», но «да» она не сказала.

– Знаете, что будет, если я запишу вам отказ подчиняться флотской дисциплине?

– Меня могут сместить с должности, сэр.

– Могут. А если делу дадут ход, то и вовсе разжалуют. Отстранят от службы. Позорная отставка. Не из-за браслета, конечно. Браслет – мелочь, но если это пойдет дальше… Вы поняли?

– Поняла, сэр.

– Как вы думаете, что будет, если вас отправят в отставку?

Она в замешательстве смотрела на капитана. Он жестом позволил говорить.

– Я… я не… – запнулась она.

– И я не знаю, – кивнул Советер. – Раньше, на Марсе, вы вернулись бы к гражданской жизни. Но там, куда мы направляемся, гражданской жизни нет. Там вообще нет человеческой жизни. Мне что, предоставить вам шанс встроиться в местную пищевую цепочку? Или я должен тратить время и ресурсы, чтобы отослать вас назад – кстати, куда назад? Силы, захватившие власть на Марсе, сочтут вас изменницей – как и меня. Вас приговорят к пожизненному, если не согласитесь на сотрудничество. А если вы готовы согласиться на сотрудничество, то мне нет никакого резона посылать вас назад. Верно?

– Да, сэр.

Он видел, как в ее глазах зарождается понимание. Впрочем, только зарождается. Человечество так слабо! Не только у нее, у половины популяции интеллект ниже среднего уровня. У половины верность ниже средней. Средняя преданность долгу… Законы статистики жестоки. Удивительно, как этот вид столь многого сумел достичь.

– Теперь, когда мы взяли инициативу на себя, – продолжал он, – строгая дисциплина будет еще важнее. Мы сейчас в положении дальних космических кораблей, существовавших во времена до эпштейновской тяги. Община исследователей и воинов, изолированная на много месяцев, если не лет. Там, где со всех сторон пустота, нет места посторонним. Понимаю, вы обижены, что…

– Нет, сэр, не обижена…

– Понимаю, вы обижены, что я на вас обрушился за такую мелочь, как браслет. Это кажется пустяком, это и есть пустяк. Но если я стану ждать серьезных нарушений, мы очень-очень скоро дойдем до вопросов жизни и смерти. Я не могу позволить себе рыцарства.

– Я понимаю, сэр.

– Рад слышать.

Он протянул к ней руку ладонью вверх. Баббадж смахнула слезы и быстро порылась в кармане. Положив браслет ему на ладонь, она на лишнюю секунду задержала руку. Вещица что-то значила для женщины. Отдавая браслет, она приносила жертву. Советер сжал пальцы на тонкой серебряной цепочке с подвеской-ласточкой. И постарался мягко улыбнуться.

– Свободны.

Когда Баббадж закрыла за собой дверь, он повернулся к монитору системы. Новое сообщение поступило от Кортасара. Кожа у капитана пошла мурашками. С тех пор как астеры спустили курок, ручной умник Дуарте рассылал все больше сообщений. Энтузиазм ученого нервировал Советера. Характер этого человека никак не укладывался в рамки нормы, а его радость от предстоящего на новой станции Лакония отдавала предвкушением сексуального удовольствия.

Однако долг есть долг. Бросив браслетик Баббадж в утилизатор, капитан открыл сообщение. Кортасар то ли слишком придвинулся к камере, то ли нарочно из каких-то соображений предпочел чуть выйти из фокуса. Его широкий подбородок и тонкие черные волосы были вроде бы ничем не примечательны. Советер потер ладони, словно бессознательно умывал руки.

«Капитан Советер, – заговорил этот странный человечек. – Рад сообщить, что образец доставлен в целости. Благодарю, что вы взяли на себя заботу о нем после его освобождения. Однако я в отчаянии от известия, что флот отстает от графика».