Оливер Леоненко - Оскорбление

— Хм, — проговорила Тэсс, переводя взгляд со скорчившегося у ее ног тела на оставшихся четверых. — Прошу прощения, сэр. Кажется, они передумали нас грабить. Теперь они собираются нас искалечить.

— Вот как? — Званцев вздохнул.

На самом деле он уже и не помнил, сколько лет ему не приходилось серьезно работать в рукопашной. Аксиома про забетонированную площадку и двух раздолбаев для этой войны была еще более справедливой. Хоть эта война и началась для Званцева с ее наглядного опровержения — этот случай так и остался тем самым исключением, что подтверждало правило.

Так что ему было совершенно непонятно происхождение витавших вокруг него слухов о виртуозе-рукопашнике, одолевшем инопланетянина в схватке на кулачках. Насколько они не соответствовали действительности, мог подтвердить хотя бы Осипов, стабильно делавший командира в трех спаррингах из пяти.

Он аккуратно вытер кровь с ножа о одежду ближайшего трупа, вложил клинок в ножны. Осмотрел по очереди всех пострадавших. Еще дышали двое — тот, кому Званцев сломал челюсть, да мулат-заводила, все еще прижимавший руки к паху.

Званцев глянул в сторону остальных пленных — не идет ли подкрепление? Три десятка человек, исхудавших до состояния скелетов, лишь вжимались в окно и смотрели на эту сцену испуганными глазами.

Теперь уже капитан сгреб главаря за шиворот.

— Я задаю вопросы. Ты отвечаешь. Отвечаешь хорошо — тебе не больно. Отвечаешь плохо — тебе очень больно. Понял? — он полагал, что в этой ситуации хватит даже его скверного произношения.

Мулат смотрел на Званцева расширенными от ужаса глазами.

— Это был вопрос, — капитан сделал быстрое движение, и камеру огласил дикий вопль.

— Дааа! Да, сэр!

— Отлично, — Званцев обернулся к Тэсс. — Райт, поработаете переводчиком?

Из-за спины девушки Джек, восторженно сияя, показал Званцеву большой палец.

Мулата звали Хасан Смоки. Был он родом из Саутгемптона — ближайшего города, уцелевшего после первых бомбардировок, но разделившего судьбу Лондона после десанта пришельцев. Точно так же, как и Джека, его пригнали сюда вместе с толпой беженцев. Где-то года два он бродил по руинам, пробавляясь скудной пищей, которую удавалось в них найти, и избегая лучевой болезни, потом попался на глаза "трупоеду" чужаков — и очнулся уже в капсуле.

— Знал бы заранее, так сам бы сдался, — на втором сломанном пальце Смоки стал очень словоохотлив. — Снаружи, бывало, шастаешь пару дней, прежде чем слопаешь сраную ворону. А чужие жрать дают дважды в день. И это, не особо смотрят, что да как у нас тут.

— То есть ты с дружками отбирал еду у остальных пленников, — констатировал Званцев.

Глаза Смоки дернулись в стороны.

— Ну, это, сэр… нам, типа, надо было быть в хорошей форме на случай побега, — заскулил он. — А всякое белое… виноват, сэр, простите!.. всякое отребье, оно как бы все равно мешалось под ногами.

— Ты сам видел пришельцев?

— Ну, это… роботов, типа, видел, — собственно, без помощи Тэсс Званцев бы понял из речи Хасана только то слово, которым он заменял "типа". — А других не, не видел.

Званцев задумался.

— Сколько всего в Лондоне выживших?

Смоки попытался пожать плечами, болезненно охнул.

— Ну, типа, человек тысяча. Я не считал. Да сейчас, наверно, уж всех переловили. Это, типа, сэр, можно спросить? Что ж, выходит, у больших боссов снаружи остались корабли, пушки и всякое такое?

— Вопросы задаю я, — Званцев уловил краем глаза что-то суетливое и мелкое — размером с ладонь — у собственной ноги. Посмотрел внимательнее — и замер, словно вкопанный.

У него перехватило дыхание.

— А, черт! — Смоки неловко попытался махнуть ногой. Раздался жалобный писк.

— Ты…! — Званцев все еще не мог прийти в себя.

— Чего? — мулат боязливо на него покосился. — Этого дерьма тут дохрена, сэр! Они тупые, что пробки, лезут под ноги.

Крохотный голый человечек поднялся на ноги. Опасливо поглядывая на Званцева, бочком подскочил к луже крови. Встав на четвереньки, присосался к алой влаге с чмокающим звуком.

Тэсс побледнела.

— Гы, — Смоки фыркнул. — Это че. Вот черви, те гадостнее. Ползают под полом, не дай бог, заползут в рану или задницу. Гляньте-ка, — он неуклюже, чтобы не потревожить пострадавшую руку, отодвинул в сторону мягкий бесформенный лист, которым были покрыты полы. Выудил оттуда что-то извивающееся, крохотное, длиной не больше пальца.

Званцев не смог сдержать любопытства, наклонившись. Сперва ему показалось, что Смоки и правда держит в пальцах червяка — длинного, белого, жирного.

Потом он присмотрелся повнимательнее.

За спиной послышался глотающий звук — Тэсс согнулась, прижав руку ко рту и, похоже, пыталась удержать в себе последний съеденный сухпай. Пожалуй, Смоки сейчас имел шанс, изловчившись, ткнуть Званцева чем-нибудь острым — потому что капитан не мог отвести глаз от извивающегося червеобразного создания. От крохотной, но явно человеческой головки, черных глаз без зрачков и нитевидных ручек.

— Хе, — Смоки ухмыльнулся сквозь боль. — Вот такой тут типа зоопарк, — он сжал пальцы. Хрустнуло. Мулат проговорил еще что-то, ткнув испачканными пальцами в дальний конец камеры.

Райт втянула воздух.

— Он говорит, — выдавила "командировочная", — если хотите увидеть настоящих уродов, вам следует перейти на темную сторону.

Наверно, секунды три понадобилось Званцеву, чтобы сообразить, что речь идет не о фантастических фильмах времен его детства. Просто дальняя сторона помещения была все еще окутана темнотой — густые напластования на стенах не пропускали утренний свет, уже вовсю лившийся из окна. За которым виднелась уже привычная панорама лондонских руин. Только открывавшаяся теперь, похоже, с другой точки обзора — откуда-то из района инопланетных сооружений.

Отвернувшись, он всмотрелся во мрак. Теперь уже отчетливее различая очертания — бесформенные, шевелящиеся, вытянутые, раздутые. Сделал несколько шагов вперед.

От тьмы отделилась длинная тень. Неловко извиваясь, поползла Званцеву навстречу, удлиняясь с каждым движением. Делая какие-то нелепые, изломанные движения. Капитан шагнул навстречу, словно зачарованный, глядя на тошнотворное зрелище.

Длинное, членистое тело имело в длину не меньше десяти метров. Задняя часть тела скрывалась во мраке. Воспаленные веки поднялись, открывая испуганные глаза на совсем человеческом лице. Бесчисленные руки напряглись, удерживая жгут бледной плоти над неровным полом. Щели между ребрами на цепочке сращенных торсов пульсировали, всасывая воздух. Человеческая голова на плечах передней грудной клетки вытянулась вперед, подрагивая, губы разомкнулись.

Раздался слабый стон-сипение. Щели-жабры задрожали сильнее. Казалось, противоестественная человекосколопендра пытается втянуть в легкие достаточно воздуха для разговора.