Оливер Леоненко - Оскорбление

— Что это? — Ш-Телл покосилась на Ника. — Слушай! Твой народ больше моего имел дело с машинами, так?

Ник покачал головой.

— Ш-Телл, то, на что мы смотрим… Мне кажется, на фоне этого между вашей и нашей планетами разница вообще незаметна.

Гоблинша зашипела.

— Может, это какая-то дверь? Тогда… нам стоило бы попробовать до нее добраться.

Ник выдавил смешок.

— Знаю, знаю, — предупредила возражения ли-ча. — Там — пустота. Но… что же нам делать? Сидеть здесь и ждать, пока мы не умрем от голода и жажды?

Их мягко качнуло. Корабль слегка осел вниз. Над краями купола всплеснулись металлические волны.

— Ну вот и ответ на твой вопрос, — произнес Ник. — Кажется… нас затягивают вовнутрь.

— Вовнутрь? — проговорила ли-ча напряженно. — А вот это что? — она ткнула пальцем в поверхность ложа между собой и Ником.

В лужицу серого металла, расплывающуюся по алому желе.

Они едва не стукнулись лбами, согнувшись над лужицей. Та тоже подрагивала в такт ряби, бегущей за бортом аппарата. Рядом проступило еще несколько капель жидкого металла, принявшихся расползаться.

— Ну… — Ник с любопытством посмотрел на матовую поверхность. — Оно не выглядит опасным. Может, они так хотят пригласить нас в гости? — он осторожно коснулся пальцем лужицы.

— ТВОЮ МАТЬ!!!

— Что случилось? — Ш-Телл воззрилась на Ника, врезавшегося затылком в купол и ожесточенно стряхивавшего серые капли с левой ладони.

— Оно жжет как кипяток! — Ник замер. Уставился на свой палец.

На набухавшую на ровно срезанной подушечке каплю крови. Алый шарик сорвался с пальца, поплыл в воздухе кабины.

— Ах ты ж…

— Гребаное морское дерьмо… — глаза гоблинши расширились. Она, не отрываясь, следила за тем, как растет серое пятно. Обвела крохотный купол затравленным взглядом.

Ударила кулаком по прозрачной поверхности. Еще раз и еще. Изо всех сил, рассаживая костяшки.

— Бесполезно, — Ник вжался в дальний край купола, Ш-Телл последовала его примеру. — Даже если пробьешь…

Ш-Телл зарычала.

— Третья Атака! Зачем было оставлять нас в живых, раз… все вот так?!!

Ник сглотнул, чувствуя, как пульсирует в пальце боль, глядя, как приближается к плечу и бедру серая масса, занявшая уже две трети пола. Выгнулся, пытаясь прижаться к куполу еще плотнее — и слишком поздно понял, что пытается опереться на отсутствующую ладонь. Рука подломилась.

Вспыхнула боль.

Ник закричал.

Едва не оглохнув от собственного вопля.

Выгнулся дугой, чувствуя, как погружается в жидкость. Пламя охватило спину, бедра, локоть…

— НИК!!! НИК!!!

Легкие с хрипом втягивали инопланетный воздух.

— Ник!!!

Каждое движение отдавалось болью. Повернуть голову…

Встретиться глазами с Ш-Телл, вжимающей себя в крохотный пятачок на краю…

— Кажется… жжет… только где касается воздуха… но все равно… очень больно…

Гоблинша взглядом затравленного зверя смотрела, как красные разводы ползут по ртутно-матовой жидкости. Как матовый ручеек подбирается к ее бедру.

Не закричала. Только острые зубы прокусили черную губу.

Шевелиться было еще больнее.

Рывок.

Перехватить Ш-Телл окровавленной рукой за талию.

Рвануть, переваливая на себя — в крохотное пространство между грудью Ника и куполом кабины.

Вес гоблинши вдавил Ника в пол. Вернее — в жидкость.

Матовая субстанция плеснула в лицо. Захлестнула рот и нос.

Вползла внутрь.

Ник продолжал кричать еще около минуты.

Следующие три минуты перед смертью у него не было такой возможности.

***

Девятый месяц миссии подходил к концу.

Позади был длительный полет по баллистической траектории, тщательные, аккуратные и осторожные коррекции за холодными экранами. Одиночные бдения в раскаленной рубке — лишний градус на радиаторах, лишние проценты шансов для вражеских поисковых систем — пристальные, до воспаленных глаз, прогоны оракула в попытках обнаружить пассивными средствами аппарат, идущий курсом перехвата. Короткие сеансы связи с ретранслятором, скупые сообщения из дома. Последнее торможение ионником вывело "Танаэльв" на позицию в двадцати километрах за целью.

— Предварительные спектрометрические данные подтверждают выводы астроразведки, — произнес Карл, шахтник. Он принадлежал ко линии второго поколения нульджи, и обладал парой коротких недоразвитых ног. Красные глаза и бледно-розовая кожа выдавали дополнительную ур-модификацию. Алекс, его ген-сиблинг и бортстрелок "Танаэльва", принадлежал к более поздней ветви, и обходился без таких излишеств, как остатки нижних конечностей. Его основной задачей в течение полета был прогон через интегрированный с оракулом инфравизор всех вариантов теплового рисунка, которые позволили бы заранее обнаружить сближающийся с "Танаэльвом" вражеский "кинжал" или "тесак". Сейчас он, впрочем, доверил слежение за пространством автоматике "Танаэльва", сам погрузившись в изучение теплового снимка 2174 RC.

— Отличный булыжник. Честный М-1, не какая-нибудь куча силикатной щебенки в реголитовом пакетике, да еще с сидеритовым выходом! — Карл слабо покачивался на ложементе, разглядывая показания с гамма-спектрометра. — Конечно, для верности хорошо бы пощупать ударно, но уже сейчас я вижу, что трещинноватость у этой игрушки ниже нормы на сорок процентов! Ребята, я нас поздравляю — при буксировке не придется бояться, что он просочится сквозь авоську! Можем сбросить на базу, чтобы заранее подкручивали нашей команде рейтинг пунктов минимум на восемь.

Андрей, чан-сиблинг Алекса, командир и навигатор "Танаэльва", не отличавшийся особыми модификациями, кроме дварфии и черного узора паразитной антирад-пигментации, коснулся тубмлера, подтверждая автоматическую отстыковку. Защелки разжались, освобождая штифты. Шахтнопроходческий, монтажный и командно-жилой модули "Танаэльва" отделились от несущей фермы, начали неторопливый дрейф к астероиду.

Поводы для радости у экипажа имелись. Астероиды М-класса с открытыми обнажениями ферроникеля были редкой и ценной находкой — обычно металлические астероиды представляли собой сплав силикатов с собственно металлическими включениями, причем до более-менее чистых включений приходилось добираться через реголитный слой — нетривиальная в отсутствие силы тяжести задача. Структура астероида отнюдь не облегчала задачу — склеенные замерзшей ледяной грязью валуны обладали отличной прочностью, когда шахтерским ботам требовалось раздробить их конгломерат на обломки… но превосходно умели двигаться в непредусмотренных шахтерами направлениях, когда водяной и углекислотный лед подтаивали в результате тепловыделения добывающих комплексов. Кто-то сказал, что горный обвал в невесомости не страшен? Наверно, этот кто-то ни разу в жизни не смотрел, как сто пятьдесят тонн породы неторопливо и величаво сходятся, подобно Симплегадам, зажимая между собой незадачливого техника. И не слышал, как по каналу связи звучит треск жесткого скафандра.