Оливер Леоненко - Оскорбление

На экране Фабер перевел взгляд чуть ниже камеры. Присвистнул.

— Сто шестой! Вас вызывают. Входящий сигнал с Модуля-1, переключаю на вас, — изображение растаяло.

Юхан вздрогнул. Оба космонавта вытянулись в ложементах, словно порываясь встать по стойке смирно.

— Сто шестой, приветствую, — проговорил человек, чье лицо было известно каждому жителю планеты. За спиной главнокомандующего виднелся изогнутый пол одной из командных рубок штабного модуля Стационар-Командной. Шею генерала охватывал ошейник какого-то медицинского полуимплантата.

— Здравия желаем, сэр! — дуэтом ответил экипаж платформы.

— Благодарю за службу, парни. Отличный вылет.

— Генерал, прошу прощения? — недоуменно выговорил Юхан. — Мы не поразили вражеский антенный блок…

— Зато оставили его беззащитным, — прервал пилота Званцев. — Благодаря чему мы смогли его накрыть одной ракетой дальнего действия. Как себя показало новое вооружение?

— Не очень хорошо, сэр, — пилот нервничал. Далеко не каждый день приходится общаться с главнокомандующим вооруженными силами ГлобДефКома напрямую. — При боевом маневрировании нарушилась стабильность выходного пучка. Нам пришлось использовать ракетное оружие. Подробности в боевом логе, сэр.

— Что ж, — Званцев пожал плечами. — Это крайне важная информация для технического отдела. Еще раз спасибо, ребята. Конец связи.

— Служим Земле! — браво гаркнули оба. В окне связи снова возник Фабер.

— Сто шестой, приготовиться к ускорению!

— Дальний-Семь, к ускорению готовы.

Двигатели СФВ включились, космонавтов мягко вжало в кресла. Скрежет соединений был приглушен вакуумом, но все же передавался на стены рубки через корпус. Бортмеханик не отводил глаз от окна контроля стыковочных узлов. На килевых фермах оба робота торопливо наводили временные соединения, чтобы хоть частично распределить нагрузку.

Убедившись, что Фабер занят слежением за разгоном, механик обернулся к командиру.

— Как вышло, что никто ничего не слышал про этих? — спросил он одними губами.

— У этих ребят — личное подчинение Званцеву, отдельные отсеки и даже своя сеть, — одними губами ответил Юхан. — Обратная сторона их радиорезистентности — пониженный иммунитет. Им опасно даже дышать с нами одним воздухом. Плюс половина рождается с мутациями. Видел шрамы? Ему явно удаляли мутировавшие ткани.

— Не совсем так, капитан, — оба космонавта дернулись, будто ужаленные. На губах Фабера играла улыбка. — Не половина, а семьдесят процентов. Но есть и плюс. Вызванные сбоями усиленной репарации отклонения, как правило, убивают эмбрион на ранних стадиях развития. Поэтому те из нас, кто дожил до рождения — редко отличаются внешними уродствами.

— Прощу прощения, — пилот побледнел.

— Не стоит извинения, сэр, — Фабер отмахнулся. — Кстати, с иммунитетом вы тоже преувеличили. Для меня опасен ряд бактериальных инфекций, но не более, чем для обычного землянина со слабым здоровьем.

Если от щек Юхана кровь отлила, то к лицу бортмеханика она, наоборот, приливала.

— Офицер, — проговорил он, глядя Фаберу прямо в глаза. — Разрешите спросить? Сколько вам лет?

— Семнадцать. Нахожусь на активной службе с четырнадцати. Ускоренная программа подготовки для космических спецподразделений ГлобДефКома. На орбите — две недели как. Еще вопросы?

— Вопросов нет, — пробормотал механик. — Впрочем… Мы можем подключится через вас к сети ГлобДефКома?

— Пожалуйста, — благодушно ответил Фабер. Его рука скользнула к пульту.

Через тридцать семь секунд в "консерве" раздались дружные проклятья пилота и бортмеханика.

— Ты знал?!!

— В бога ж душу… Догадывался о чем-то подобном, но не думал, что прямо сейчас! Вот к чему до нас снизошел сам главнокомандующий!

— Вы не знали? — Фабер с экрана удивленно посмотрел на экипаж. — Именно ваш вылет стал прикрытием для основной операции. После того, как антенный блок накрыли ракетами, в их сенсорном поле образовалась дыра шириной в десять тысяч километров. Чужаки засекли подход импактора всего за шесть часов до подрыва. Теперь в сторону их лунной инфраструктуры летит около двухсот тысяч тонн водно-углекислотного льда в виде плотного облака осколков. И если они попытаются переместить "иглы" для их перехвата — то подставятся под ракетный удар с приближающихся аппаратов ГлобДефКома. Ха!

Юхан в бешеном темпе пролистывал экран.

— Высадка на вырожденное ядро кометы, идущее по внутреннему кроссеру… уникальная операция… минирование… паровые двигатели… прикрытие холодными щитами… силы специальных операций ГлобДефКома… Стоп! — он перевел потрясенный взгляд на Фабера. — Лейтенант, так это… Ваших рук дело?!!

— Не моих лично, сэр, — карлик улыбался до ушей. — Но так точно, операцию по подготовке импактора проводил мой отряд. Немодифицированный экипаж просто не выжил бы в таких условиях. Я горд, сэр, что честь пожертвовать собой ради Земли выпала моим товарищам.

***

Ник не мог сказать, когда пришел в себя. Просто в какой-то момент он осознал, что уже давно пялится в непроглядную тьму. Попытался пошевелить головой — не смог. Что-то надежно сковывало его по рукам и ногам.

Даже грудная клетка не шевелилась. И когда Ник это понял — горло сжало удушьем.

Он рванулся, борясь с невидимыми оковами. Беззвучно закричал. Что-то внутри грудной клетки поддалось — и в легкие хлынул воздух.

И Ник чуть не оглох от собственного вопля.

— А… а…

— Кто здесь?!!

— Ник?

— Ш-Телл, это ты?

Голос гоблинши доносился, кажется, с небольшого расстояния. Но гулкое эхо забивало ее слова.

— Даже глазными яблоками не могу пошевелить… Где мы? Что случилось?

Ник попытался собраться с мыслями.

— Там… В колодце… Там что-то было. Машины Оскорбителей. Сьюзен… кажется, они ее убили.

Гоблинша помолчала.

— Это уже была не Сьюзен, — выдавила она.

Вспомнив жуткую картину говорящего скелета, Ник промолчал. Кажется, Ш-Телл угодила в точку.

— Где мы?

— Не знаю.

Во мраке раздавалось лишь тяжелое дыхание.

— Говори потише, — попросила Ш-Телл. — Мы будто внутри старой цистерны. Звук бьет по ушам.

— Ага, — понизив тон до шепота, отозвался Ник. — И голос… слышишь, как звучит?

— Мы в корабельном воздухе, да? — поняла Ш-Телл с полуслова. — Тогда почему мы все еще не задохнулись?

Ответа на вопрос у Ника не было.

— Оскорбители… Я думала, нам конец.

— Я тоже так думал.

— Почему они нас не убили?

И тут Нику тоже оставалось только промолчать.

— Может, мы им зачем-то нужны? — предположил он минуты три спустя.

— Уж наверное. Иначе они не стали бы столько времени с нами возиться, — откликнулась гоблинша.

Резкий рывок. Ощущение падения. Головокружение.