Оливер Леоненко - Оскорбление

Пилот скептически вздохнул.

— Да ты не парься. Я командир, и я перенацелил ракету. Ответственность на мне.

Бортмеханик засмеялся.

— А не перенацелил бы ты ее, тогда что? Я тебе скажу, "кинжал" бы ее поджарил вдогон, как и остальные три. И вообще. Для того мы здесь и сидим — командовать боем в реальном времени, нет? Борт, под запись, ответственность обоюдная.

— Ладно, проехали, — внимание пилота снова обратилось к оракулу. — Так-так. С десятой пусковой расходимся километрах на семи… Леха, а ну-ка! Помигай лампочкой!

— В смысле? Контроль БНО дохлый со всем прочим.

— Да не навигационными! — Юхан выскользнул из ложемента и лихорадочно принялся раздраивать предохранительную заслонку на иллюминаторе аварийного обзора. — Внутренним, твою мать! — он ткнул пальцем в светодиодную панель над головой бортмеханика.

Обитаемый отсек огласило сдавленное ржание бортмеханика.

— Двадцать второй век уже два года как! — всхлипывая, произнес он. Свет померк, снова разгорелся, померк — отбивая древнюю, как мир, просьбу о помощи. — Новейшая техника! Лучшие технологии ГлобДефКома! Юханый бабай, а давай еще флажками в окошко помашем!

— Надо будет — помашем, — процедил пилот, переключая обзор с камер.

— Блин, — уже серьезнее проговорил космонавт. — Знать бы заранее — соорудил бы хоть скруточку на ходовые. И ведь все равно выходил! Слушай, а может?…

— Не успеешь, — отмахнулся пилот. — Давай сигналь. Может, сработает.

Экипаж притих. Земля неторопливо надвигалась, заполняя поле зрения. Сквозь облака были едва различимы уральские предгорья. Платформа догоняла ночь, впереди виднелись огни Краснотурьинска — подсветка от мегаполиса пробивалась даже через тучи.

Пилот снова всмотрелся в планшет.

— О-о. А это, кажется, по нашу душу.

— Спасатели или…?

— Пока что понятия не имею. Твою ж душу… — он торопливо переключал камеры. — Захватывай давай, сволочь! Вот так… — он, не отрываясь, следил за крохотной огненной дугой. — Подожди еще с полчасика, станет ясно. И это…

— Да?

— Готовь стыковочный.

— Может, подождем?

— Готовь, я сказал.

Пальцы бортмеханика опустились на собственный пульт. Дуга превратилась в светлую точку, платформа постепенно догоняла сближающийся с ней корабль. Система отслеживания исправно переключала вид с камеры на камеру, позволяя экипажу следить, как растет впереди серебристо-золотая толстая гантель легкого низкоорбитального транспортника.

— Какой-то он совсем мелкий для спасателя.

— На буксир тем более не похож, — откликнулся бортмеханик. — Дрон, наверно. Хотя… "консерва" как "консерва", только раза в полтора меньше.

— Блин, — пилот помрачнел.

— Что такое, Юхан Геннадьич?

— Положим, скорости ему хватит нас притормозить. А воздух?

Теперь скрипнул зубами и бортмеханик.

— Может, он с патронами идет?

— Да? Как ты с него собрался шланг кидать, РМУшками?

— Надо будет — сам вылезу, — мрачно отозвался механик. — Ты лучше скажи, как будем стыковаться — сам видишь, как мотает.

Раздался короткий писк. Космонавты переглянулись.

— Передает кодом через твой ретранслятор, — Юхан вчитался в текст. — Ого. Все же не дрон.

— СФВ-14? — механик поскреб в затылке. — Что-то новенькое. Я про такую серию не слышал, а ты? — он покосился на планшет. — И база не в курсе.

— Я вроде тоже… Черт! Нихрена ж себе кто нас спасает!

— Кто? — с любопытством спросил бортмеханик.

— Сейчас сам и увидишь, — мрачно ухмыльнулся пилот. Он торопливо набирал ответное сообщение. — Следи за стыковочным. И правда, побьемся в последний момент — стыдобища будет.

Автоматика синхронно выстрелила фалами навстречу друг другу. Захваты соприкоснулись, сжались, разомкнулись, когда на них пришлась вся инерция вращающейся платформы. Новый рывок, еще один. К четвертой попытке вращение замедлилось достаточно, чтобы захват — держался, а стравливаемый трос — не вырвал одну из лебедок из креплений. СФВ-14 тоже выдал несколько коротких включений маневровых, подстраивая свое движение под натяг фала. Лебедка закрутилась в обратную сторону, аппараты сближались практически соосно. Лязгнули стыковочные.

Открылось окно межкорабельной связи — и у бортмеханика отвисла челюсть.

Если внутренние пропорции "консервы" спасателя соответствовали внешним — то пилот СФВ достал бы обоим космонавтам макушкой разве что до груди. Большая голова не соответствовала крохотному, словно детскому тельцу, по-младенчески пухлому лицу с обоих сторон тянулись полосы уродливых розовых шрамов. Карлик был облачен в стандартный полетный комбинезон, со знаками различия лейтенанта ВКС. Однако на левом рукаве пилота виднелась незнакомая эмблема — стилизованный земной шар на фоне двух скрещенных стрел.

— Сто шестой, я Дальний-Четырнадцать. Проверка звука. Как слышите?

— Дальний-Четырнадцать, я сто шестой, слышу хорошо, — автоматически ответил пилот. — Кто на связи?

— Говорит лейтенант Фабер, отряд особого назначения ВКС ГлобДефКом. Сто шестой, ваше состояние?

— Пробит реакторный отсек, полностью лишен хода. Выведены из строя вся дальняя связь и наблюдение, а также радиаторная панель правого борта. Потеряно управление основными судовыми системами, обитаемый отсек запитан от резервных аккумуляторов. Принудительно отключена главная система охлаждения. Имею запас воздуха на два с половиной часа. Состояние экипажа нормальное.

— Сто шестой, понял вас. Приготовьтесь принять от меня магистраль с воздухом. Сэр, какая предельная нагрузка у вас на стыковочный?

Пилот обернулся к бортмеханику.

— Есть приготовиться принять магистраль! Лейтенант, что со стыковочным?

— Выдержим буксировку на трех MSQ максимально, — отозвался тот, не сводя ошарашенного взгляда с Фабера.

— Хорошо. Сто шестой, я подниму вас примерно до тысячи с тем же наклонением, там нас встретит буксировщик.

— До тысячи? — вырвалось у бортмеханика. — Но вы же в легкой "консерве"!

Карлик смерил бортмеханика взглядом. Чуть улыбнулся.

— Вижу, секретность на уровне. Что ж… это уже двадцать часов как не закрытая информация. Лейтенант, моя ДНК перестроена. Как и у всех бойцов нашего отряда. Мы выдерживаем облучение до четырех грей в сутки без последствий для организма. А также можем снижать потребление кислорода в два раза по сравнению с обычным человеком на срок до трех дней. И мы потребляем меньше пищи, воды, топлива и обитаемых объемов в пересчете на человека.

Механик сглотнул. Ему явно хотелось выругаться.

— Лейтенант, займитесь магистралью, — мягко напомнил Йохан.

— Эээ… есть, сэр, — космонавт склонился над монитором, открывая сервисный люк и посылая бортовому роботу команду принять у напарника с СФВ-14 шланг воздухообмена.