Ясмина Сапфир - Мельранский резонанс

Да и я перестану чувствовать себя так, будто избиваю ребенка!

Хах! Вот она, наша встреча, после долгих лет разлуки, дорогой мой, «обманутый» жених! И я выскажу тебе все! На языке тела – кулаков, пинков и болезненных захватов.

На обманный прием, который Лас раскусил играючи, Ррасти попался как ребенок. Когда получив в нервное сплетение ногой, горе-женишок сложился пополам, из моего горла вырывался то ли победный клич, то ли рык.

Даже занятый Вандалом Лас, нашел возможность одобряюще улыбнуться.

Еще никогда я не чувствовала такого драйва, такого удовольствия от боя, такого вдохновения!

Это было как волшебный сон, где мы с радостью мстим обидчикам и выходим победителями из несправедливых жизненных ситуаций.

Пока Ррасти пытался справиться с болью, я саданула его локтем в нервное сплетение, под лопаткой, и сразу в другое – под соседней. Горе-женишок рухнул на колени и замер в позе раба перед госпожой. Я снова издала то ли победный клич, то ли рык, и Ррасти вскинул на меня понимающий взгляд. На долю секунды почудилось – мерзавец узнал высокородную стерву, понял, что пощады ждать не приходится.

Горе-женишок как-то весь собрался, дернулся и выпрямился пружиной. Кажется, на чистом адреналине сделал неожиданно неплохую подсечку. Повалил меня и запрыгнул сверху, рассчитывая, наверное, обездвижить своей непомерно тяжелой тушкой. Мои руки Ррасти прижал к рингу, словно распял, и, видимо, уже ощущал себя хозяином положения.

Ох уж мне эти мужчины! Таких соперников я осаживала не раз и не два. Пришлось напрячься изо всех сил – приподняться, толкнуть Ррасти на себя и атаковать его лбом в солнечное сплетение. Горе-женишок захлебнулся воздухом – на сей раз удар получился гораздо сильнее, чем прежде. И пока соперник бессмысленно стискивал челюсти, борясь с болью, я атаковала его снова. Теперь хватка Ррасти совсем ослабела. Я выдернула руки из-под его пятерней и со всей мочи толкнула горе-женишка в грудь. Тот покатился по арене, под громкое улюлюканье толпы и скандирование «высокородной стервы».

Символично…

Я оглянулась и заметила, что Лас зафиксировал руку и ногу Вандала болевым приемом. Умница!

– Стерва! Сзади-и! – крикнул мой Хирург, и я на чистых инстинктах отскочила в сторону. Ррасти полетел ногой вперед, в той самой позе, в которой пытался пнуть, кувыркнулся, и я прыгнула следом. В каком-то бешеном запале принялась молотить кулаками в нервные сплетения на спине Ррасти – уже почти не целясь, наотмашь, изо всех сил. Но попала раз пять. Горе-женишок съежился в позе зародыша, затих, и только натужно переводил дыхание, скрипел зубами и вздрагивал.

Боже! Как же мне хотелось сдернуть маску, показать всем лицо. Чтобы зал видел, кто превратил Ррасти в комок нервов, в прямом смысле слова.

Я торжествовала!

Сердце восторженно билось. Я посмотрела на Валли – он очень вовремя появился на арене, потому что желание наброситься на лежачего Ррасти росло с каждой секундой. Лупить его, колотить, пока не взмолится о пощаде, упиваться мольбами и продолжать избивать.

Благородство, гуманизм начинали откровенно пасовать перед жаждой мести, от которой темнело в глазах, и кровь яростно пульсировала в висках.

Оказывается, Коршун уже справился с Маньяком. Тот распластался в позе звезды, без сознания, наверняка с очередным сотрясением.

Мда… Так ему и надо! Нечего было меня побеждать ради мерзавцев Клейлисов и Рорри.

Вандал сдался на милость Ласа, и Валли спешил объявить нашу окончательную и безоговорочную победу.

Мой храбрый Хирург отпустил соперника, подскочил, поднял меня на руки и бросился вон из зала.

Следом полетело громогласное сообщение Валли:

– А сейчас зал покинули наши безоговорочные, великолепные, беспощадные победители! Прекрасная и опасная, сильная и страстная высокородная стерва, победительница мужчин и ее… хм… спаринг-партнер невероятный, могучий Хирург, покоритель женских сердец!

Остальное я уже не слышала, да и не хотела слышать. Дверь зала захлопнулась за спиной Ласа, и словно отрезала нас от прошлого, от старого мира, его бед и проблем.

А новый… новый выглядел потрясающе, невероятно, волшебно.

Я знала, что Валли честно исполнит долг распорядителя и организатора. Титулы уже принадлежат Ласу, а проигранное Ррасти имущество перешло в мое распоряжение. Но все это казалось не столь уж и важным.

Лас вызвал лифт, поднялся на этаж и заскочил в мою раздевалку.

Я понимала любовника без лишних слов. Чувствовала его дыхание – горячее, натужное, его крепкое тело – такое знакомое и возбужденное. Я прижалась к Ласу, сильнее, чем когда-либо прежде. Он вздрогнул, сбросил со стола для грима все банки и склянки. Отшвырнул в сторону маску и усадил меня на большую пластиковую столешницу – теплую, как и вся мебель из сверхпрочного пластика.

Объяснения нам не требовались, признания представлялись излишней тратой времени и слов. Сейчас, здесь, мое рваное дыхание смешалось с натужными вдохами Ласа, под ладонями бешено билось его сердце, подстраиваясь под ритм моего, собственного пульса.

Внизу живота стало горячо и томно. Одежда показалась ненужным препятствием. Я торопливо сбросила ее и Лас тоже.

Я знала его тело почти как свое собственное. Курчавую золотистую дорожку от пупка и ниже, такую необычную для черноволосого мужчины… Родинку на животе, похожую на второй пупок, только чуть правее. Еще две, меньше, но темнее – на виске и на подбородке. Маленький шрам на груди, который Лас ни в какую не хотел убирать. Несколько каштановых прядок на затылке. Мельранцы не седеют, но иногда, от сильного стресса, переживаний, наши волосы словно выцветают на тон или больше.

И то, как быстро реагировал Лас на мою наготу, я знала тоже. От вида напряженного мужского тела, внизу живота собрался тугой узел, начал сокращаться и расслабляться, будто мы уже слились воедино. Лас подскочил, и взял меня, прямо тут, на столе и… началось безумие.

Чудилось, еще никогда я не отдавалась этому мужчине без оглядки, со всей страстью и желанием, забыв о последствиях и совершенно забывшись.

Я всегда помнила, что рядом, возможно, обманщик, существо, которое не стоит доверия. Но сейчас, после всего случившегося, я вручила бы в руки Ласа и жизнь, и честь Эймердины Ульрани Саркатта. Хотя, не поздно ли вручать? Несколько минут назад, во время схватки, все это уже было в его руках…

Охх… Удар сердца, вдох, выдох… Кровь лавой струится по венам. Тело горит. Ласки обжигают. Поцелуи лишают связности мысли.

Волны удовольствия пробегают по мышцам. Сильнее, быстрее, отчаянней. На грани боли и наслаждения, будто я – один оголенный нерв. И хочется еще, еще и еще. Не останавливаться, не замедляться… Держать этот бешеный ритм. Чувствовать удары тела Ласа. Толкаться в ответ и ощущать, как наши тела дрожат в истоме. Вместе, как единое целое, неделимое больше.