Ясмина Сапфир - Мельранский резонанс

Столица бурлила, жила собственной суетливой жизнью.

Черные небоскребы сверкали в свете фонарей и витрин глянцевыми боками, словно хвастались. Огни ночного города радужными разводами ложились на голубой асфальт.

Деревья устремлялись в темноту звездного неба, будто соревнуясь в высоте с колоссами зданий.

Я воображала, что улицы города будущего наполнены инопланетниками – хвостатыми, рогатыми, с крыльями и плавниками. Но по широким проспектам сновали только мельранцы. Все, как на подбор, статные, красивые, они напоминали идеализированных, улучшенных «по всем статьям» землян.

Одевались местные очень по-разному. Одни – в привычные мне джинсы с футболками, каким-то чудом дожившие до этих лет, другие – чуть ли не в вечерние платья, фраки, костюмы с иголочки. А еще у мельранцев были удивительно яркие цвета волос. Золотисто-медовые, иссиня-черные, медно-каштановые. Янтарно-рыжих, пепельно-русых, блеклых шатенов я не заметила вовсе. Изумрудные, синие, как море, черные, словно дыры, фиолетовые и лиловые глаза местных казались ненастоящими, «подкрашенными» контактными линзами.

Рас заметил, как я кошусь на прохожих и, похоже, даже по-индиговски «поймал» мои мысли. Снова улыбнулся и пояснил:

– На Мельранию почти не допускают инопланетников. Только по особым приглашениям. Даже дипломаты, и те не всегда получают полетную визу. Поэтому в основном тут местные.

– Хм… Чувствую себя элитой Галактики, – усмехнулась я.

Рас мягко погладил меня по спине и неожиданно ласково произнес:

– Ты и есть элита. Для меня так точно.

От этих слов в животе потеплело, колени ослабели. Захотелось прижаться к мельранцу – крепко-крепко, ощутить его объятия и забыться в них. Коснуться губами жесткой линии рта, такой яркой, манящей, зарыться пальцами в густые светлые волосы.

Рас напрягся, тяжело задышал, слово чувствовал в унисон.

Еще некоторое время мы просто шли куда-то, остро ощущая близость друг друга, наслаждаясь ей…

И лишь когда я привыкла к тому, что он рядом, что неравнодушен ко мне, мир вокруг снова ожил, привлек внимание. И немедленно ответил нам тем же.

Почти все прохожие откровенно косились на нас, изучали, удивлялись.

Особенно женщины, особенно те, что одевались так, будто собрались на грандиозное торжество.

– Не нравится мне эта тенденция, – шепнула двум спутницам длинноногая брюнетка с высокой прической из множества кос. – Вначале они притащили индиго на Мельранию, чтобы те стали матерями наших дочерей и сыновей. А теперь начали на них жениться. И тон всегда задают Саркатта. Я понимаю, они самые передовые, влиятельные, богатые. Но чем им не угодили мельранки? Ясно же, что мы родовитей, благородней каких-то выскочек с Земли!

Золотистая блондинка чуть пониже ростом, с очень пухлыми губами поморщила нос и ответила:

– Это все Рейгард, отец Врастгарда. Это же он женился на той индиго. Ну, Елиссе.

– Ага! И вывел ее в свет как королеву! – слишком громко возмутилась третья их спутница, с волосами белыми, как снег.

В эту минуту я узнала о темпераменте мельранцев больше, чем хотелось бы. Рас осторожно отпустил мою руку, стремительно приблизился к сплетницам и сквозь зубы процедил:

– Вы что-то говорили о моей маме? Госпожа Жаккава, госпожа Вальсина и госпожа Фелиссия?

Девушки испуганно переглянулись, поклонились Расу так, словно только что не отзывались о семье Саркатта самым неуважительным образом.

– Рас… это все глупости, женская болтовня, – промямлила золотистая блондинка.

– Не думаю, что в ближайшее время вы посетите лучшие приемы Мельрании, – сверкнул глазами Рас, и, не дожидаясь ответа, вернулся ко мне.

Я застыла, глядя на него и не понимая – к чему такая резкость. Конечно, девушки перешли границы дозволенного, но и Рас отреагировал слишком уж бурно. Мельранки задели его маму, насколько я поняла, и отца тоже. Но…

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Я изучала красивое лицо спутника, ища на нем ответы и не находя раскаяния. Он нахмурился, поджал губы и молчал. И чудилось мне – мир вокруг изменился, стал неприветливым, даже враждебным.

Одиночество камнем навалилось на грудь. Я едва дышала. Было страшно признать, что Рас способен вот так грубо обращаться с девушками, пусть даже они не правы, сами напросились. Но даже представить, что вот сейчас он меня бросит, развернется и уйдет или молча доставит обратно в центр, казалось еще страшнее.

Сердце бешено колотилось, в ушах стучали молоточки, руки и ноги похолодели. Я не сводила глаз с лица Раса, а он медлил, не произносил ни слова, не смаргивал и не сглатывал, словно окаменел.

Несколько тягостных минут стоили мне остатков самообладания. Я глубоко вздохнула и нервно переступила с ноги на ногу.

Рас нахмурился сильнее, приблизился в один шаг, обнял и замер. Жаркое дыхание обожгло ухо, и все мысли выветрились из головы махом. Я и подумать не могла, что однажды испытаю нечто такое к мужчине, которого едва знаю, существу неведомой, загадочной расы. Мы еще немного помолчали, постояли – не двигаясь, не отрываясь друг от друга. Эмоции резко схлынули, ушли как вода в песок, и я ощущала странное, болезненное опустошение, на грани истерики или депрессии.

– Это эмоции индиго, Мила, привыкнешь, – неожиданно ласково, без тени обиды прошептал Рас. Напрягся, чуть дернулся, и я почувствовала, что он возбужден. Сильно возбужден. Мысли о том, прав мельранец или виноват перед незадачливыми подружками, окончательно испарились. Внизу живота стало горячо и томно. Я зарылась руками в волосы Раса, прильнула к нему, и по телу мельранца прошлась крупная дрожь.

Странно, но ни Раса, ни меня не заботил тот факт, что мы посреди города, вокруг десятки прохожих, сотни глаз.

Рас слегка отстранился, осторожно приподнял мою голову за подбородок и накрыл губы своими. Я окончательно поплыла, потеряла ощущение реальности. То ли превращение в индиго сыграло свою роль, то ли аурная плазма Раса, что воскресила меня, проникла в каждую клетку, в каждый нерв, но впечатления ошеломляли.

Я и подумать не могла ни о чем другом, кроме его ласк, его рук, его поцелуя. Оторваться от Раса, потерять все это казалось болезненно невозможным. Но спустя некоторое время навязчивые взгляды прохожих стали почти осязаемыми. Шепотки о том, что «нашли же место», «опять мельранцев уводят индиго», «сколько можно целоваться на улице» начали раздражать, действовать на нервы.

Я понимала горожан. Саму нередко смущали такие вот сладкие парочки. Те, что миловались в публичным местах, не стеснялись проявлений страсти, своих чувств и желаний. Но как же сложно было оторваться от Раса!

Наконец, я собралась с духом, попыталась отстраниться, но проще было сдвинуть каменную глыбу. Кажется, мельранец даже не заметил моих слабых потуг. Я дернулась еще раз – теперь уже настойчивей, уперлась ладонями в грудь Раса. Он вздрогнул, разомкнул руки, отступил на шаг и растянул губы в кривой улыбке: