Ларри Нивен - Хроники Известного космоса (сборник)

Мэтт повалился на спину и закрыл глаза. Его не заботило, увидит ли он машину снова.

Укачивание, звуковая атака, дыхание ядовитым воздухом, перепады давления – после всего этого хотелось умереть.

Постепенно к Мэтту возвращались силы. Все не так уж плохо: полиция до него не добралась, а рядом дом, который выглядит покинутым. Спустя некоторое время Мэтт сел и взял себя в руки.

Горло саднило. Во рту был незнакомый неприятный привкус.

Он по-прежнему находился на Плато Альфа. Только экипаж дал бы себе труд построить стену вдоль края бездны. Так что Мэтту ничего больше не остается. Без машины он не может покинуть Плато Альфа – точно так же, как раньше не мог сюда попасть.

А дом – из архитектурного коралла. Крупнее, чем привычные Мэтту жилища, но все же из коралла. Это означает, что дом уже около сорока лет заброшен.

Придется рискнуть. Нужно укрытие. Деревьев рядом нет, да и опасно было бы прятаться среди них, – вероятно, они фруктовые и кто-нибудь может явиться за яблоками.

Мэтт встал и направился к дому.

Госпиталь представлял собой узел управления миром. Мир был небольшим, а заселенная часть составляла всего двадцать тысяч квадратных миль; но эта часть весьма нуждалась в управлении. Она также нуждалась в значительном количестве электроэнергии, огромном объеме воды, черпаемой из реки Длинный Водопад, и серьезном медицинском обслуживании. Госпиталь был большим, сложным и разнообразным. Два звездолета на пятьдесят шесть человек каждый составляли его восточный и западный углы. Поскольку космические корабли представляли собой полые цилиндры с воздушными шлюзами, открывавшимися вовнутрь (в «чердак», как называли экипажи это внутреннее пространство, когда вращающиеся корабли находились среди звезд и ось корабля была верхом), то коридоры в этой части были запутанные, похожие на лабиринты и трудные для ориентировки.

Молодой человек в кабинете Хесуса Пьетро не представлял, где именно он находится. Даже если бы удалось выйти из кабинета без охраны, он бы безнадежно заблудился. И он знал это. Что было только к лучшему.

– Ты сидел за «выключателем мертвеца», – сказал Хесус Пьетро.

Человек кивнул. Его песочные волосы были подстрижены в старом стиле поясников, скопированном у еще более древних ирокезов. Под глазами были тени, словно от недостатка сна, что как бы подтверждалось его позой полного отчаяния, хотя он спал с того самого момента, как был захвачен в подвале Гарри Кейна.

– Ты просто испугался, – сказал ему Хесус Пьетро. – И подстроил так, чтобы упасть на выключатель. Ты не хотел, чтобы он замкнулся.

Человек поднял глаза. На его лице была написана откровенная ярость. Но он не пошевелился, зная, что ничего не сможет сделать.

– Не стыдись. «Выключатель мертвеца» – старый трюк. На практике он почти никогда не срабатывает. Отвечающий за него может в последний момент передумать. Это…

– Я был уверен, что проснусь мертвецом! – вскричал человек.

– …Естественная реакция. Надо быть психом, чтобы пойти на самоубийство. Нет, не говори ничего об этом. Мне неинтересно. Я хочу услышать о машине в вашем подвале.

– Думаете, я трус?

– Это слишком грубое слово.

– Я украл эту машину.

– В самом деле? – Скептический тон не был наигранным – Хесус Пьетро не поверил парню. – Тогда, возможно, ты объяснишь, почему кража прошла незамеченной.

Человек стал рассказывать. Он говорил охотно, требуя, чтобы Хесус Пьетро признал его смелость. Почему бы и нет? Выдавать некого. Он проживет до тех пор, пока Хесус Пьетро Кастро не утратит к нему интерес, и еще три минуты сверх. Операционная при банках органов в трех минутах ходьбы отсюда.

Хесус Пьетро вежливо слушал. Да, он вспомнил машину, которая словно напоказ летала пять дней вокруг Плато. Молодой владелец из экипажа, возмущенный тем, что краже вообще позволили произойти, устроил жуткий скандал. Он тогда даже предложил – точнее, потребовал, – чтобы один из людей Кастро спрыгнул на машину сверху, забрался в нее и пригнал обратно. Терпение Хесуса Пьетро исчерпалось, и он рискнул жизнью, предложив молодому человеку совершить этот подвиг самому.

– Так что мы закопали ее, когда построили подвал, – закончил рассказ арестованный. – Затем вырастили над ним дом. У нас были большие планы.

Он опять поник, вернулся в позу отчаяния, но продолжал бормотать:

– Там были кронштейны для стрелкового оружия. Ящики для взрывчатки. Мы украли звуковой парализатор и поставили его у заднего окна. Теперь никто этим не воспользуется.

– Машиной воспользовались.

– Как?

– В ту ночь от нас сбежал Келлер. Сегодня утром он вернулся в дом Кейна, забрал машину и подлетел на ней к Госпиталю. Одни Демоны Тумана знают, что бы он сделал, если бы мы его не остановили.

– Замечательно! Последний полет нашего… Мы так и не дали машине имя. Нашего славного воздушного флота. Кто это был, вы сказали?

– Келлер. Мэттью Ли Келлер.

– Я не знаю его. Что он сделал с моим авиамобилем?

– Нечего играть со мной. Ты никого не защищаешь. Мы загнали Келлера за обрыв. Пять футов десять дюймов, двадцать один год, шатен, голубые глаза…

– Говорю вам, я никогда его не встречал.

– Прощай. – Хесус Пьетро нажал кнопку под столом.

Дверь открылась.

– Минуточку! Погодите…

«Лжет, – подумал Хесус Пьетро после того, как человека увели. – Вероятно, солгал и насчет машины».

Где-то в виварии ожидает допроса другой человек, настоящий угонщик. Если машину действительно угнали. С тем же успехом ее мог предоставить экипажник, гипотетический предатель, придуманный Хесусом Пьетро.

Он часто задумывался, почему экипаж не снабдит его сывороткой правды. Ее легко можно изготовить по инструкциям, хранящимся в корабельной библиотеке. Миллард Парлетт, пребывая в благодушном настроении, однажды попытался объяснить.

«Мы владеем их телами, – сказал он. – Разбираем их под любым ничтожным предлогом; а если они ухитряются умереть естественной смертью, мы все равно получаем то, что можем сохранить. Разве эти бедняги не заслуживают по крайней мере неприкосновенности сознания?»

Для человека, вся жизнь которого зависела от банков органов, это казалось необычной, излишне мягкой точкой зрения. Но другие экипажники, видимо, считали так же. Если Хесус Пьетро хочет получать ответы на свои вопросы, он должен полагаться на свою собственную эмпирическую психологию.

Полли Турнквист. Двадцать лет. Пять футов один дюйм. Сорок три килограмма. На взгляд Хесуса Пьетро, мятое вечернее платье в стиле колонистов ее не украшало. Она была маленькой, смуглокожей и мускулистой, особенно если сравнивать с большинством женщин, входивших в круг общения Хесуса Пьетро. Мышцы накачаны работой, а не игрой в теннис. Ладони – в мозолях, слегка вьющиеся волосы зачесаны назад. Ни следа модной укладки.