Ларри Нивен - Хроники Известного космоса (сборник)

До чего же странный народ. Их трудно понимать, не только из-за говора, но и потому, что некоторые слова означают совсем другое. Даже лица у них другие: с раздутыми ноздрями и высокими выдающимися скулами. По сравнению с людьми, знакомыми Мэтту, они казались хрупкими, с недоразвитыми мускулами, но с такой грациозностью, что Мэтт усомнился в мужественности мужчины. Они ходили с таким видом, словно владели всем миром.

Заброшенный дом оказался сплошным разочарованием. Когда прогуливающаяся парочка экипажников, рассматривая окружающее словно в музее, зашла внутрь, он решил, что все потеряно. Но если повезет, они пробудут наверху еще какое-то время.

Мэтт бесшумно вышел из темноты лишившегося двери чулана, подобрал их корзину для пикника и на цыпочках побежал к двери. Там имелось место, где можно спрятаться, а спрятаться надо было раньше.

Он перелез через низкую каменную стену, держа корзину в одной руке. У края бездны находился трехфутовый гранитный выступ. Мэтт уселся, скрестив ноги и прислонившись к каменной стене. Голова оказалась на дюйм ниже верха стены, а ноги – в футе от сорокамильного обрыва в ад. Он открыл корзину.

Там было более чем достаточно для двоих. Он съел все: яйца, сэндвичи, заварной крем в тюбиках, термос супа и пригоршню оливок. Потом спихнул ногой корзину и пластиковые обертки в бездну. Проследил за их падением.

Любой может увидеть бесконечность, посмотрев вверх ясной ночью. Но только в маленьком мире Горы Погляди-ка можно увидеть бесконечность, глядя вниз.

Нет, это не настоящая бесконечность. Хотя ночное небо – тоже не настоящая. Можно выделить несколько ближайших галактик; но если даже Вселенная конечна, взгляду не удастся проникнуть в нее далеко. Мэтт видел кажущуюся бесконечность, глядя прямо вниз.

Он видел падение корзины. Все меньше и меньше. Исчезла.

Пластиковая обертка. Порхает, снижаясь. Исчезла.

Больше ничего, только белый туман.

Далеко в будущем явление нарекут «трансом Плато». Это своего рода самогипноз, хорошо знакомый жителям Плато обоих социальных классов, отличающийся от других форм гипноза только тем, что в подобное состояние случайно мог впасть едва ли не каждый. В этом отношении транс Плато сравним с плохо документированными древними случаями «гипноза автомагистрали» или с более новыми исследованиями «взгляда вдаль» – формы религиозного транса, присущей Поясу в Солнечной системе. «Взгляд вдаль» находит на горняка, слишком много времени рассматривающего одну звезду на фоне открытого космоса. «Транс Плато» начинается с долгого сонного взгляда на туман в бездне под ногами.

Целых восемь часов Мэтт не имел возможности расслабиться. Этой ночью отдыхать тоже не придется, но сейчас не хотелось об этом думать. Вот подходящий момент. Надо расслабиться.

Выйдя из этого состояния, Мэтт заподозрил, что прошло немало времени. Он лежал на боку, лицо – за краем, и смотрел в безграничную тьму. Была ночь. Он чувствовал себя отлично.

Пока не вспомнил.

Он поднялся и осторожно перелез через стену. Не стоило делать неловкие движения в трех футах от края, а он часто бывал неуклюж в таком нервном состоянии. Желудок как будто заменили пластмассовой моделью из кабинета биологии. По конечностям пробегали судороги.

Он немного отошел от стены и остановился. В каком направлении Госпиталь?

«Полно тебе, – подумал он. – Это смешно».

Слева вздымался холм. Вдоль его края светились фонари. Попробовать пойти туда?

Трава и почва под ней закончились, как только Мэтт достиг вершины. Теперь под босыми ногами был камень и каменная пыль, не затронутые тремястами лет озеленительной программы колонии. Он стоял на гребне холма и глядел вниз, на Госпиталь. Тот находился в полумиле и весь был залит светом. Позади и по обеим сторонам были другие фонари, светились окна домов, но ни один из этих огоньков не находился ближе полумили от Госпиталя. На фоне общего сияния Мэтт различил черный язык леса, замеченный им утром.

В направлении, составлявшем с нечеткой линией деревьев некоторый угол, прямая дорожка света тянулась от Госпиталя к группе зданий у периметра расчищенной зоны. Подъездная дорога для снабжения.

Двигаясь по краю городка, можно достичь лесополосы и по ней дойти до стены. Но риск казался неоправданным. Зачем Реализация оставила это единственное укрытие, пересекающее голое плоское поле? Полоска леса должна быть набита датчиками.

Мэтт пополз по камню.

Он часто останавливался. Двигаться таким образом утомительно. И что он будет делать, попав внутрь? Госпиталь велик, и Мэтт ничего не знает о его устройстве. Беспокоят освещенные окна. Засыпает ли вообще Госпиталь? Ярко и холодно сияют звезды. Но с каждой остановкой для отдыха Госпиталь оказывается чуть ближе.

Как и стена, его окружающая. Она наклонена наружу, и с этой стороны в ней нет ни единой бреши.

Уже в ста метрах от стены Мэтт обнаружил проволоку. Медная, неизолированная, она тянулась в нескольких дюймах над землей, подвешенная к большим металлическим кольям футовой высоты, забитых в скалу через каждые тридцать метров. Мэтт перебрался через нее очень осторожно, не задев.

Из-за стены донесся тихий звон тревожной сигнализации. Мэтт застыл как вкопанный. Потом повернулся и перескочил через проволоку назад. Упав на землю, он замер и зажмурился. Едва заметное онемение говорило о том, что он угодил под звуковой луч. Видимо, он был вне досягаемости. Мэтт рискнул посмотреть назад. Четыре прожектора шарили по голому камню. Стена кишела полицейскими.

Он повернулся, опасаясь, что они увидят его белеющее лицо. Послышалось жужжание. Вокруг разлетались растворяющиеся в крови осколки стеклянистого химиката. Милосердные пули били не так точно, как свинцовые, но одна из них скоро найдет Мэтта.

В него уперся луч света. И второй. Третий.

На стене раздался голос:

– Прекратить огонь.

Трескотня милосердных пуль стихла. Голос зазвучал снова – скучающий, властный, усиленный до предела:

– Эй, ты, вставай! Лучше сам подойди, чтобы не пришлось тебя нести.

Мэтту хотелось зарыться в землю, как кролику. Но даже кролик не нашел бы себе места в выщербленном пыльном камне. Он встал с поднятыми руками.

Ни звука. Ни движения.

Один из лучей отполз в сторону от него. Потом и остальные. Они долго чертили случайные дуги по защитному каменному полю, затем один за другим погасли.

Усиленный голос заговорил снова. Теперь он звучал озадаченно.

– Почему сработала сигнализация?

Другой голос, едва слышимый в тихой ночи:

– Не знаю, сэр.

– Может быть, кролик? Ладно, расходимся.

Фигуры на стене исчезли. Мэтт остался совершенно один. Спустя какое-то время он опустил руки и пошел прочь.