Айзек Азимов - Лакки Старр и пираты астероидов [litres]

Конвей покачал головой.

– Из немногих фактов ты делаешь слишком обширные выводы. Сомневаюсь, чтобы мы смогли убедить в этом правительство. Совет Науки может действовать и самостоятельно, как ты знаешь. Но, к несчастью, у нас нет своего флота.

– Знаю. Тем более нам нужна информация. Если, пока не поздно, мы отыщем их главные базы, захватим предводителей, обнародуем их связь с сирианцами…

– Что тогда?

– Я считаю, с ними будет покончено. Я убежден, что средний «человек астероидов», если пользоваться их собственными словами, не подозревает, что он марионетка сирианцев. Он, вероятно, обижен Землей. Думает, что с ним несправедливо обошлись, он не смог найти работу, не смог продвинуться, что он заслуживает большего. Его привлекло то, что он считал интересной жизнью. Все это так, может быть. Но это вовсе не значит, что он готов принять сторону злейшего врага Земли. Если он поймет, куда его вели предводители пиратов, с пиратской угрозой будет покончено.

Старр прервал свой горячий шепот, так как приблизился техник, держа прозрачную пластину с компьютерным шифром на ней.

– Вы уверены, что ваши вычисления верны?

– Конечно. А что?

Техник покачал головой:

– Что-то не так. Координаты вашей скалы внутри запретной зоны, если учитывать ее собственное движение. Этого, конечно, не может быть.

Дэвид резко поднял брови. Насчет запретных зон этот человек не мог ошибиться. Никакой астероид не может там находиться. Эти зоны представляют те части пояса астероидов, в которых скалы, если бы они там существовали, имели бы время обращения вокруг Солнца, кратное двенадцатилетнему периоду обращения Юпитера. А это значило бы, что Юпитер и астероид постоянно сближаются раз в несколько лет в одной и той же точке пространства. Повторяющееся гравитационное воздействие Юпитера выбивает астероиды из таких зон. За два миллиарда лет, прошедших после образования планет, Юпитер очистил все запретные зоны от астероидов.

– Вы уверены, что ваши расчеты верны? – повторил Счастливчик.

Техник пожал плечами, как бы говоря: «Я знаю свое дело». Но вслух сказал:

– Можем проверить с помощью телескопа. Тысячедюймовый занят, но он и не подходит для близких наблюдений. Используем один из меньших. Прошу вас – идите за мной.

Сама обсерватория напоминала храм, где многочисленные телескопы – алтари. Люди, занятые работой, не оторвались, чтобы взглянуть на вошедших техника и троих членов Совета. Техник провел их в одно из крыльев огромного пещероподобного помещения.

– Чарли, – обратился он к преждевременно лысеющему молодому человеку, – можешь запустить Берту?

– Зачем? – Чарли поднял голову от усеянных звездами фотографий, над которыми он склонился.

– Хочу посмотреть место, представленное определенными координатами. – Он протянул листок с данными.

Чарли взглянул на него и нахмурился.

– А зачем? Ведь это запретная зона.

– Все равно направь телескоп. Дело Совета Науки.

– О! Слушаюсь, сэр. – Чарли стал гораздо приветливее. – Это не потребует много времени.

Он нажал кнопку, гибкая диафрагма втянулась внутрь шахты стодвадцатидюймового телескопа и поднялась вверх. Диафрагма плотно закрыла шахту, и Старр услышал сверху звуки открывающегося отверстия. Большой глаз Берты поднялся, диафрагма не давала выйти воздуху, можно было смотреть в небо. Чарли тем временем объяснял:

– Обычно мы используем Берту для фоторабот. У Цереры слишком быстрое вращение для постоянных визуальных наблюдений. Пункт, который вас интересует, к счастью, находится над горизонтом.

Он занял сиденье у объектива и поднялся по стволу, как по жесткому хоботу гигантского слона. Телескоп наклонился, и молодой астроном поднялся еще выше. Он тщательно установил фокус. Потом слез со своего сиденья и по кольцам стенной лестницы спустился вниз. По движению его пальца перегородка непосредственно под телескопом скользнула в сторону, обнажив абсолютно черную яму. Здесь при помощи зеркал и линз фокусировалось и увеличивалось изображение, полученное на телескопе. Видна была только чернота.

Чарли сказал:

– Вот оно. – Он использовал метровую линейку как указку. – Вот эта искорка – Метис, достаточно большая скала. Двадцать пять миль в диаметре, но он далеко – миллионы миль от того места, которым вы интересуетесь, по другую сторону от запретной зоны. Звезды затемнены при помощи фазовой поляризации, иначе ничего нельзя было бы рассмотреть.

– Спасибо, – поблагодарил Счастливчик. Голос его звучал ошеломленно.

– Рад помочь в любое время.

Они направлялись в лифте вниз, когда Старр заговорил. Он сказал:

– Не может быть.

– А почему? – спросил Хенри. – Твои вычисления неверны?

– Этого не может быть. Я ведь добрался до Цереры.

– Ты намеревался записать одно число, а записал по ошибке другое, потом на глаз поправил курс, а в вычисления внести поправку забыл.

Счастливчик покачал головой.

– Не может быть. Я не… Подождите. Великая Галактика!

Его глаза сверкнули.

– Что случилось?

– Получается! Великий космос, все совпадает! Послушайте, я ошибался. Начинать игру не рано; наоборот, поздно. Может быть, слишком поздно. Я опять недооценил их.

Лифт остановился на нужном этаже. Дверь открылась, и Дэвид быстрыми шагами вышел. Конвей побежал за ним, схватил за руку, развернул.

– О чем ты говоришь?

– Я отправляюсь туда. Даже не думайте меня останавливать. И если я не вернусь, ради Земли, заставьте правительство готовиться к худшему. Иначе через год пираты захватят контроль над всей Системой. Может, и раньше.

– Почему? – яростно спросил Конвей. – Потому что ты не нашел астероид?

– Совершенно верно, – ответил Счастливчик.

Верзила привез Конвея и Хенри на Цереру в собственном корабле Старра – «Метеоре», и Счастливчик был благодарен ему за это. Это означало, что он может выйти в космос на нем, ощущать под ногами его палубу, держать в руках его приборы.

«Метеор» – двухместный крейсер, построенный год назад, после приключений Дэвида на Марсе. Внешность его обманчива, насколько этого могла достичь современная наука. Своими грациозными линиями он походил на космическую яхту, а длиной едва ли вдвое превышал лодку Хансена. Любой космический путешественник, встретив «Метеор», принял бы его за игрушку богача, может быть, скоростную, но тонкокожую и неспособную выдержать даже слабый удар. И, конечно, никто не подумал бы, что такой корабль может появиться в опасном поясе астероидов.

Впрочем, более внимательное изучение корабля изменило бы это мнение. Сверкающие гиператомные двигатели по мощности равнялись двигателям вооруженного крейсера в десять раз больше «Метеора». Энергетические запасы были огромны, а щит мог остановить любой снаряд, кроме выстрелов главного калибра дредноута. Ограниченная масса не позволяла считать его первоклассным наступательным кораблем, но по отношению массы к развиваемой мощности он поспорил бы с любым.