Константин Костин - Невидимое Солнце

Здесь были всего двое – Великий Хан и тот самый здоровый скаг. Волосатик. Тюремщик. Он даже успел вооружиться дробовиком и надеть свой патронташ. Краснокожий поднял свое оружие, чем и ускорил свою смерть. Огонь штурмовиков превратил противника в кровавое месиво.

– Не стрелять! – прокричал я приказ. – Никому не стрелять!

Мы взяли трон в полукольцо. Киниш спокойно смотрел на людей, положив руки на подлокотники. В его кобуре блестел все тот же револьвер, который я приметил при первой встрече. Наверху грохотали ботинками солдаты, занимая зал, приглушенные стенами, доносились одиночные выстрелы.

Верховный скаг выглядел уставшим. Но не сломленным! Белая рубашка, мокрая от пота, в свежих каплях крови его соратника, не стиралась очень давно, несколько пуговиц потерялись. Но он все еще был Великим Ханом, первым после Коноша за последние сто лет. Инопланетянином, в руках которого была такая власть, которой, пожалуй, никогда не было ни у одного человека. И, может быть, никогда и не будет. Прими он другое решение тогда, полгода назад, не поведи орды чертей на нас, на людей, сегодня под его владычеством был бы весь север.

– Киниш? – произнес я.

Взгляд скага, до этого устремленный в никуда, переместился на меня.

– Грашев?

Рогатый не выглядел сколь бы то ни были удивленным моим появлением. Скорее, он испытал невероятное облегчение, словно с плеч инопланетянина свалился огромный груз.

– Как сын? – спросил я.

– Убит, – ответил Великий Хан.

– Плохо, – покачал я головой.

– Плохо, – согласился он.

– Сдавайся… – неуверенно предложил я.

Глаза краснокожего сузились. Что-то мелькнуло в них… не гнев, нет. И не ярость. Решимость. Рука скага дернулась к рукоятке револьвера. Как глупо! Я сработал на опережение, выжав спусковой крючок. В тишине зала прозвучала очередь и на рубашке Великого Хана появилось несколько равных отверстий, через которые толчками вытекала кровь. Кровь последнего Великого Хана. Киниш упал на свой трон. Он смотрел куда-то ввысь с безмятежной улыбкой на лице.

– Рога Великого Хана! – воскликнул Малышев, протягивая мне нож с пилой на обухе. – Вот это трофей!

– Нет, – возразил я. – Не трогайте его. Пусть скаги похоронят его по своим обычаям.

– Но… – попытался возразить капитан.

– Это приказ, – отрезал я.

Все же я был ему чем-то обязан. Я подошел к телу Киниша и поднял блестящий хромом револьвер. Это был единственный трофей, который я желал. Откинул барабан и рассмеялся.

– Паша, ты головой не повредился? – обеспокоенно спросил Брагин.

– Пустой, – ответил я, демонстрируя оружие. – Он пустой!

Чертов скаг! Он воистину был Великим Ханом! Он не мог позволить себе попасть в плен. Не мог позволить себе бежать. И не мог застрелиться. Самоубийство – величайший грех по понятиям инопланетян. Тилис, Единый В Трех Ликах, такого не простит. А потому выбрал такой способ уйти из жизни. Демонстративно показав, что убил его не я, я просто выпустил пулю, а решение умереть принял он сам.

– Но эти рога я точно заберу, – Малышев с улыбкой начал отпиливать рога скага-тюремщика.

Остальные солдату уже налетели на тела, снимая золото. Я отвернулся. Я успел повидать достаточно зверств со стороны инопланетян и мне было очень горько осознавать, что мы, люди, недалеко от них ушли.

– Капитан!

В тронный зал вбежал запыхавшийся сержант. Увидев меня, он осекся, оправился, и, приложив руку к козырьку шлема, произнес:

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к капитану Малышеву!

– Давай, – кивнул я.

– Капитан, в подвале полно заложников, а с севера, от Сигнальной горы, приближается не меньше полутора тысяч всадников! Какие будут распоряжения?

– Вызывай транспортные вертолеты и занимаем оборону, – приказал я. – Что нам еще остается?

– Никак нет, товарищ полковник, невозможно! – ответил сержант.

– Это с какого?..

– Я уже запрашивал эвакуацию. Свободных машин нет!

– Тогда пусть те, что нас привезли, садятся и забирают столько заложников, сколько смогут, – распорядился я.

– Тоже невозможно! Они ушли на дозаправку!

– Дозаправку… – повторил я. – А кто тогда над нами летает?

Сверху в самом деле доносился рокот вертолетных лопастей. И не одного, а, по меньшей мере – десятка. Тогда кто это? Неужели – американцы? Собирая на ходу автоматные магазины, пополняя боезапас, мы выскочили из цирка.

Я не особо хорошо разбираюсь в авиации, но в звездном небе темнели силуэты именно наших вертушек! Огромные «беременные коровы» транспортников и маленькие, хищные – ударных машин. Стрекозы кружили над городом, превращая огнем своих орудий в руины то, что пощадила Вторая Чертова Война, сами скаги и до чего не дошли руки у моего маленького отряда.

Один из транспортных вертолетов уже успел приземлиться и из него, в окружении полусотни солдат, вышел… кто бы мог подумать! Сам Тарасов! Броневики давно прогорели, но я узнал помощника Председателя по фигуре и по походке. Когда он приблизился – сомнений не осталось. И эта скотина улыбалась во все тридцать два зуба!

– Как оно? – поинтересовался чиновник.

Только смотрел он почему-то не на меня, а на Брагина!

– Все в порядке, – ответил капитан. – Киниш ликвидирован.

– Я не вполне понимаю… – произнес я. – А что это был за бред, что мы не можем войти в Скагаранский Халифат, соглашения с Городом Башен и прочая хренотень?

– Мой туповатый друг, – рассмеялся Тарасов. – Мы не могли войти в Скагаранский Халифат чтобы добить чертей. А чтобы арестовать тебя – запросто!

– Арестовать меня? – удивился я.

– А ты как думал? Очень жаль, что у тебя не хватило мозгов пасть смертью храбрых. Наградили бы тебя посмертно, похоронили со всеми почестями… а теперь трибунала не избежать. Ты же военный преступник! Вопреки нашему соглашению с Городом Башен ты отдал приказ атаковать Скагаранский Халифат! И убил самого Великого Хана! Нет, расстрелять тебя, конечно, не расстреляют. Я даже каторгу не обещаю. Но со службы турнут – это точно.

Где-то я все это уже слышал… похоже, моя экскурсия по тюрьмам далеко не закончена.

– Хочешь, расскажу тебе анекдот? – дружески похлопал меня по плечу Брагин.

– Про скага? – с надеждой спросил я.

– Нет, про полковника. Приезжает полковник в деревню. А там – на всех воротах нарисованы мишени, и в каждой, в самом яблочке – пулевое отверстие. Подходит полковник к одному старику, и спрашивает:

– А кто это у вас так метко стреляет?

– Да это Иван, сын священника.

– Такой отличный стрелок! Да ему место у нас, в армии!

– Боюсь, он вам не подойдет…

– Почему это? По религиозным убеждения?

– Вовсе нет. Он сначала стреляет по воротам, в потом рисует мишень.