Константин Костин - Невидимое Солнце

И тут, увидев Грачева, начальник заставы осекся. Полковник – единственный из нас, кто был без бронежилета, зато в мундире с кучей медалек, который в свете ламп сверкали, как гирлянда на елке. У бывалого вояки даже челюсть отпала.

– Уважаемый, вы совсем дурак? – поинтересовался пограничник у командира.

– Вы что себе позволяете, товарищ подполковник! – прорычал Грачев. – Я доложу…

– Здесь, на заставе, я – Царь, Бог и Господин. Надо будет – я тебя так закопаю, никто никогда не найдет. И тех, кто будет искать тебя – тоже закопаю. И тех, кто будет искать тех, кто… ну, в общем, ты понял. А, да. Чтобы куда-то что-то доложить, тебе нужно дожить до этого момента. А при таком параде у тебя шансов очень мало. Ты понял меня, полковник?

– Понял, – процедил сквозь зубы офицер. – А это еще кто? – он махнул рукой на три грязных автомобиля.

– Работорговцы, – коротко ответил Белкин.

– Сам вижу. Почему посторонние на заставе?

– Как почему? – удивился начальник. – Они заплатили.

– Это же взятка! – опешил от такой наглости Грачев.

– У нас, на границе, когда дают взятку, принято говорить «спасибо». Здесь тебе не город, полковник. Здесь – граница. А на границе свои законы.

Работорговцы, да. Бродяги. Отщепенцы. Вроде как и мы, и американцы, и остальное человечество относились к ним с презрением. Однако все пользовались их услугами. Хотя бы потому, что работать на шахтах скаги не хотели даже за деньги. Даже за хорошие, по их меркам, деньги. И не удивительно! Зачем им было вообще выбираться из пещер, чтобы возвращаться обратно, под землю? Оставался один выход – рабы. Инопланетяне подыхали на шахтах пачками, но затраты вполне окупались. Экономика всего предприятия давно была посчитана: сколько руды должен добыть раб, чтобы, с учетом своей стоимости и затрат на еду, принести прибыль владельцу шахты. Хвала Тилису, Единому В Трех Ликах, и прейскурант на рабов составлялся именно с этим учетом. Раньше точки безубыточности почти никто не откидывался. Бывало охрана, переусердствовав, забивала насмерть особо упрямого, но такое случалось исключительно редко.

Кто-то может подумать, что сами скагаране работорговцев люто ненавидели. Как бы не так! В десна, конечно, с ними не долбились, но своих соплеменников инопланетяне впаривали – только шум стоял. Если б черти рождались сразу взрослыми – работорговлей жил бы весь Скагаранский Халифат. Но, к величайшему сожалению таких дельцов, чтобы скаг представлял ценность – он должен созреть, а это – минимум 12–15 лет. То есть – время. Опять же в ходе этого процесса кормить его чем-то надо…

Во времена жестоких ханов такого не было. Хвала Тилису, Единому В Трех ликах, Ночь Калашматов положила конец бесчинствам зажравшихся правителей. Теперь право зверствовать было у каждого черта, независимо от его положения в сложной иерархии племени.

И это – им еще повезло, что органы скагов не подходят людям. А то страшно подумать, какими темпами развивалась бы трансплантология.

– О, Отдел Депортации Инопланетян! – обрадовался крепкий бородатый работорговец, когда мы разместились в столовой для ужина. – Я уж думал – придется по такой темени таскаться по лесам и горам, товар искать. Хорошая встреча! Есть что на продажу?

– Нет, – отрезал Грачев.

– Печально, – нахмурился коммерсант. – Не фартит нам сегодня. Все черти пропали куда-то. Давайте за встречу!

Если бы бродяга знал, что пару часов назад штурмовики превратили в начинки для гробов несколько десятков инопланетян – его б, наверно, кондрашка хватила. Такие убытки! Но работорговцу, конечно, никто ничего не сказал. Мы чокнулись, выпили, и за столом воцарилась тишина. Мужики ели мясо. Процесс, не терпящий спешки. Конечно, на границе не было свинины, говядины, баранины и остального, «человеческого» мяса, которое я привык есть в Грачевске.

Мы ели многорога. Не могу сказать, что я был в восторге от него… обычно. Но дежурный по кухне готовил просто потрясающе! Мясо так отлично прожарилось и протушилось, что само отходило от кости. Баланс специй соблюден настолько идеально, что хотелось есть еще, еще и еще. Не из-за голода. А для того, чтобы снова и снова ощутить вкус чудесной пищи, перемалывая ее зубами, ощущая каждой клеточкой языка.

– Мое почтение шеф-повару! – простонал Грачев, откидываясь на стуле и расстегивая ремень. – Отличное мясо! Такого я не ел в лучших ресторанах столицы!

Чувствовалось, что после такого ужина полковник многое готов был простить начальнику заставы и рапорт, уже созревший в голове офицера, сильно сократился.

– А пленника покормить не надо? – спросил я.

– Такое чудесное мясо грязному скагу! – возмутился офицер. – Ничего, потерпит. Завтра обменяем его, пусть свои кормят. Или кончают его на пустой желудок – это уже их дело. Наша задача – доставить его.

– Вот именно, – заметил я. – Доставить. Причем – живым. А он и так на ладан дышит. Помрет, не ровен час… на кого мы героического геолога выменяем?

– Да? Ну ладно… Белкин, в самом деле не мешало бы покормить наш груз. Пока он из трехсотого двухсотым не стал.

– Не вопрос, – пожал плечами подполковник. – Дорош!

Кто успел захмелеть – мигом протрезвели. Зазвенела посуда, слетевшая с опрокинутого в кипеше стола. Хорошо еще, что она была военная, а значит – металлическая. Защелкали затворы пистолетов штурмовиков. И было от чего! В столовую вошел скаг! Самый настоящий скаг! Краснокожий, с рогами, желтыми глазами и острыми треугольными зубами – все как полагается. Еще белом фартуке и поварском колпаке.

– Да, хозяин? – спросил инопланетянин.

Дорош, не мигая, вытянувшись в струну, игнорируя наставленное на него оружие, смотрел на начальника заставы. Похоже, ему было не привыкать к таким шуткам.

– Тихо-тихо, – замахал руками, смеясь, подполковник. Кажется, он остался доволен произведенным эффектом. – Грачев! Ты же хотел поблагодарить шеф-повара за отличный ужин! Пожалуйста!

– Мой подарок! – похвалился работорговец.

– Тилисово отродье!

Офицер брезгливо отшвырнул от себя тарелку, резко встал и, выкрикивая проклятья, покинул зал. Штурмовики, успокоившись, убрали пистолеты в кобуры и начали наводить порядок: ставить на место стол, собирать посуду.

– Дорош, собери что-нибудь поесть этому… как его?

– Калашу, – подсказал Молодцев.

При звуке этого имени скаг на мгновение потерял каменное выражение лица, скосив глаза на сержанта, но уже через мгновение взял себя в руки и принял прежний невозмутимый вид.

– Калашу… – задумчиво повторил офицер, внезапно ставший очень серьезным.

– Я лучше сам, – поднялся штурмовик. – А то ребята у нас горячие, сначала кончают твоего Тузика, а потом разбираться будут. Тем более, пора сменить караул. Темыч, Саня, алга.