Константин Костин - Невидимое Солнце

Очнулся я на холодном земляном полу в полной темноте. Башка звенела и раскалывалась. Бронежилет и каска куда-то исчезли. Так же пропал автомат, пистолет и нож.

– Очухался? – спросил незнакомый голос.

– Кто здесь?

Чиркнула спичка. В ее тусклом свете я разглядел лицо незнакомого человека. Небритое, загорелое, обветренное лицо. Еще я успел заметить Виталика, Грачева и двоих штурмовиков. Одного, насколько я помнил, звали Саня, имени второго я не знал.

– Кровищи на тебе… – заметил Лопатин.

И спичка погасла.

– Целый? – поинтересовался тот же голос.

Я осторожно ощупал себя. Кажется, руки-ноги целы. Даже все пальцы на месте. Получается, кровь не моя…

– Чего молчишь? Язык проглотил?

– Да целый-целый, – заверил я. – А ты кто?

– Ха! Кто я! Я – самый настоящий майор Разведывательного Управления Центра Специального Назначения, фамилия моя Семенов! Из-за меня вы все здесь и собрались…

Я усмехнулся. Значит, я был прав! Геолог в звании майора!

– Ну не так, чтобы все… – произнес штурмовик.

– Больше никого не осталось? – дошло до меня.

– Никого, – подтвердил полковник.

Двадцать два человека! Плюс двое с Сигнальной. Итого – двадцать четыре. И в живых осталось – всего четверо! Одна шестая! Нихрена себе прогулка «туда-обратно»!

– А все почему? – задал вопрос разведчик. – Потому что вы – дебилы. Придурки. Кретины конченные! Додуматься поменять меня на Калаша! Вы вообще представляете, что теперь будет?

– Мы, так-то, просто приказ выполняли, – ответил я.

– Итак понятно, что будет, – тихо сказал Грачев. – Кончают нас.

– Это тоже сомнений не вызывает. Я про другое. Что всему человечеству хана!

– Как так? – удивился Виталик.

– Вот-вот, – подтвердил я. – Мне тоже нихрена непонятно. Если ты здесь, живой и здоровый… ну, я в темноте не вижу, но вроде как здоровый. Только слегка тронутый. Какого черта черти завалили Калаша вместо того, чтобы обменять его на тебя, как договаривались?

– Потому что живой он им не нужен! Вернее, нужен, но все равно – живой или мертвый.

– А смысл?

– Так, понятно. Объясняю по порядку. Какой сегодня день?

– Одиннадцатое… а, может, уже двенадцатое… – подсказал Виталик.

– Сегодня – день Невидимого Солнца! Этот Киниш – не мелкий жулик, как кому-то могло показаться. Он замахнулся на большее. Он захотел стать Великим Ханом, как Конош. И из всех ныне живущих скагов был лишь один, кого старейшины племен в самом деле могли назвать Великим Ханом – это Калаш. А теперь следи за мыслью: если Калаш погибает, то кто становится его преемником? Правильно, его сын – Киниш!

– Так объявили бы Калаша мертвым – и всех делов! – удивился я.

– А вот тут не все так просто. Объявить мертвым Калаша, которого искали лет тридцать, конечно можно было. И не раз. Но, чтобы стать Великим Ханом, необходимое условие – чтобы все старейшины племен присутствовали на совете. Все! Это принципиально. Единственная уважительная причина, по которой старейшина не может присутствовать на совете – это смерть. Иначе – неуважение к кандидатуре Великого Хана. А какой он, к черту, Великий Хан, если не пользуется уважением старейшин?

Но кто бы подтвердил, что Калаш в самом деле мертв? Никто из скагов не пошел бы на такое богохульство. Был бы он не Калаш, а любой другой старейшина – легко. Но не Калаш! Это же… это икона Ночи Калашматов! Живая легенда! Единственная причина, почему черти еще барахтаются – это Калаш. Вера в то, что Калаш вернется и с неба посыплется золотой дождь. Можно хоть на каждом заборе писать, что Калаш мертв, через минуту рядом бы написали «Калаш жив». Чтобы объявить умершим такого великого скага, я не побоюсь этого слова – величайшего из ныне живущих, необходимо предоставить его тело. Habeas corpus! Иначе все это – пустой звук.

– Постой, – начал понимать я. – А если б он пропал без вести?

– Для нас, для землян, это был бы идеальный вариант! Прошел бы не один десяток лет, прежде чем его имя забыли бы. А там, если б что-то подобное и случилось бы – проблема уже не наша, а наших потомков. А теперь все старейшины в сборе, кто не в сборе – тот мертв. Значит, можно выбрать Великого Хана. И Киниш станет Великим Ханом. Вторым, после Коноша, за последние сто лет. И первым, после Тилиса, Единому В Трех Ликах, для всех скагов Терры. То есть если он прикажет своим соплеменникам пойти и утопиться в море – они сделают это без малейшего колебания. Но он отдаст другой приказ.

– Напасть на нас! – воскликнул я.

– Ты абсолютно прав, мой туповатый друг.

– А при чем здесь число? – удивился лейтенант.

– Какое число? Я разве про число спросил? Я спросил: какой сегодня день. День Невидимого Солнца. Именно в дни Невидимого Солнца скаги и собираются на совет.

– Почему так?

– Традиция. Ну сам посуди. Темно, не видно ни зги. Что им еще делать? На охоту ведь в такую темень не пойдешь. Вот и собирались, советовались…

Майор замолчал. Я пытался сложить в голове, где же мама с папой совершили ошибку, что я получаюсь причастным к концу человечества на этой планете! Тишину нарушил Виталик:

– Хотите, анекдот расскажу?

– Ну да, сейчас самое время, – произнес Грачев.

– Увидели два человека объявление «покупаем рога скагов по 100 рублей», – начал Лопатин, похоже, не уловив иронии в голосе полковника. – Сели в джип, поехали в степь. Весь день гоняли по степи, никого не нашли, только под вечер – старого, дряхлого черта. Убили его, отпилили рога и отправились на ночлег. Утром один просыпается, выходит из палатки, а там – тысяча чертей, на конях, с луками. Он бегом обратно в палатку: «Джонни, вставай, мы сказочно богаты!».

Засмеялись все, даже я. До слез, истерически смехом.

– Очень жизненно, – заметил Семенов.

Веселье прервали шаги нескольких ног и звук ключа, поворачиваемого в замке. Дверь распахнулась и в дрожащем свете факела я увидел скага.

Я видел много скагов. Особенно за последнее время, за время рейда. Но такого скага я видел впервые. Те скаги были тощие, всегда одетые так, словно подбирали свой гардероб исключительно по помойкам. В лучшем случае – в спецовке, форменной одежде. Заискивающе смотрели в глаза, особенно когда видели сотрудника милиции, сжавшись, ожидали удара прикладом автомата.

Но не этот. Этот скаг был здоровым, крепким, с буграми мышц, в серых камуфляжных штанах, черной футболке и патронташем через плечо. На другом плече висел дробовик. Это был страшный скаг. Вот те, в городе – жалкие. А этот – страшный. Увидел бы я такого в Грачевске – не задумываясь разрядил бы в него весь магазин Калашмата, а только потом спросил документы. Настоящий черт!

Сейчас ситуация несколько иная. Оружие было именно у него в руках, а не у меня.