Дмитрий Астаев - Гонка к Источнику [СИ]

— Глова… болит… Сильно… — та дезориентированно поморгала.

— Значит утечка всё-таки произошла… — гулко сказал чиновник из-за спины, от чего Лийер замер, как истукан. А через миг, осознав ужас и непоправимость последствий, содрогнулся всем телом. Это — был удар ниже пояса. Это… Это… У капиана мучительно потемнело в глазах.

— Что вы сказали? — переспросил Азъер, отвлекаясь от созерцания купола.

— Это моя ошибка, я неверно оценил исчезаемость вероятности… — голограмма виновато дёрнула плечом — Ваш вид оказался настолько невосприимчивым к радиации, что…

— К какой ещё радиации? — немедленно отреагировал обер.

— Которая убивает. Вам шестерым беспокоиться не о чем, а вот даме… — голографический старик со вздохом пронаблюдал, как Аяни без чувств обвисает на руках капитана — Рецепторный шок… Быстрота реакции экстремальная — даже удивительно, как вы сами ещё не…

— Так. — лоб Раласса стал напоминать стиральную доску — Я не понял?!

— Нужно… — каперанг осёкся, не узнав своего охрипшего, постаревшего лет на полсотни голоса — Нужно её отсюда вытаскивать… — он дрожащими руками уложил Ай на пол, и присев на колени у её головы, отчаянно посмотрел на Азъера — Прямо сейчас!

— Никак нет. — жалостью обер-полковника было не пронять — Мы не можем жертвовать планетой ради одной жизни. Более того, если я правильно понимаю словая нашего консультанта, то без специального оборудования и персонала, которых на Сиаре попросту нет , мы ей уже ничем не поможем — доза смертельная!

— Да при чём здесь!.. — что и говорить, цинизм Азъера задел капитана за живое — Не нужно ничем жертвовать, мы просто поднимемся наверх, найдём другого человека, и…

— Вы когда в последний раз смотрели на часы? — неожиданно тихо спросил Раласс.

Не уловив подтекста, капитан машинально повернул запястье, и одарил циферблат «Командирских» непонимающим взглядом… И потупил глаза — вот ведь старый склерозник! До истечения ультиматума Идгу оставалось чуть меньше часа.

— Мы ещё можем успеть… — промямлил он неуверенно.

— И я даже не буду напоминать вам о том, что в любой момент сюда могут нагрянуть Халлатанги… — задумчиво добавил Сабирь, окончательно прижимая оппонента к аргументационной стенке.

Шорл сердито отвернулся. Всё, о чём он сейчас мечтал, это пристрелить обера на месте — но что-то его останавливало… Быть может, субординация? «Очень, смешно…» — примитивная шутка не вызвала у Лийера ничего, кроме отвращения. «Ты уже один раз дошутился, придурок…» — припомнил он себе мстительно, и желание застрелить командира как-то тихо и незаметно переродилось в новое — ещё более сильное желание… Желание застрелиться самому.

Раласс вдруг присел рядом с ним, и зачем-то пощупал у Аяни пульс.

— Для принятия должности… в сознании быть обязательно? — он посмотрел на фантома.

— Вы знаете, да… — старик позволил себе щепотку сарказма.

— Ничего я не знаю… — полковнику было не до шуток — Помещение экранировано?

— Гранит и мрамор… Н-нет, для дионового излучения это не преграда.

— Конечно… — хмыкнул Азъер, срывая с рукава медпакет — Зато красиво , мать вашу…

— Будете почивать наркотой? — капитан без труда уловил ход его мыслей — Такой у вас план?

— Надо привести её в чувство. — Азъер извлёк из аптечки крохотный шприц-тюбик — Вот и всё…

— Но она… — разглядев на тюбике маркировку «ТГФ-25», капитан потерял дар речи — тетрогенил-фецил был препаратом последней линии: на какое-то время он мог пробудить даже мёртвого, но зато потом начиналось такое … Легче пустить себе в висок пулю, и с песней отправиться гореть в аду, чем пытаться прожить сквозь последующие несколько дней… И эту дрянь обер-полковник намеревался вколоть ни в чём не повинной дивчине! — Чёрт подери, да у неё совершенно другой метаболизм, другая биохимия, эффект будет самым непредсказуемым!.. А что, если…

— Эффект будет тот же самый. — компетентно изрёк Раласс, снимая с иглы предохранительный колпачок — Проверено мною лично… — и закатав Аяни одежду, он недрогнувшей рукой проколол локтевую вену. Ввёл препарат.

— Надеюсь вы знаете, что творите… — поджав побелевшие губы, капитан грузно поднялся на ноги — теперь им оставалось лишь ждать… Минуту, две, десять… Сколько потребуется, столько и ждать.

— Я знаю… — ответил, спустя некоторое время, Азъер: на сей раз его тон его был глухим и усталым — похоже, он и сам не испытывал за свои деяния большой гордости… Просто так было надо.

Каперанг вздохнул, и отошёл в сторону. Платформа давно остановилась, замуровав семерых людей внутри купола, и теперь он мог рассмотреть весь зал целиком. В отличии от первого этажа, здесь не было ни единой колонны, но зато было много непонятного оборудования, расставленного вдоль стен. Нет, вмонтированного в стены — так оно будет точнее — вмонтированного, и слегка выпирающего… В-основном, это были глухие прямоугольные будки — свиду совершенно нефункциональные — но имелись и образцы достаточно выраженного «компьютерного» вида — посмотришь, обыкновенные терминалы, каких на любом корабле военфлота — пруд пруди… Только, одна незадача — здесь это всё было сделано из чистого серебра, и сплошь покрывалось узорами — даром, что центр управления, красота всё равно брала над функциональностью безоговорочный приоритет.

Помимо прочего, в зале имелось несколько крутящихся кресел (на вид вполне современных), и два истлевших человеческих тела, разодетых в знакомую золочёную форму — абсолютно новую на вид, как будто вчера изготовленную… Первая мумия сидела в кресле напротив одного из компьютерных терминалов, вторая, сжимавшая в руке характерного вида металлическую загогулину, валялась от этого кресла в нескольких метрах позади, и выделялась наличием в височной области небольшого пулевого отверстия — и поди отгадай, какого дьявола у них тут про произошло… То есть, отгадать-то конечно можно — и притом очень просто: достаточно спросить у чиновника — но вот желания заниматься историческими реконструкциями у капитана почему-то не возникло ни капли, как не возникло у него и трепета перед мёртвыми — мумии были настолько древними, что уже давно перестали вызывать какие-либо чувства, скроме скуки и безразличия.

Каперанг ещё раз вздохнул, и окинул деморализованным взглядом притихших спутников. Раласс по-прежнему восседал на корточках, Найц стоял в шаге-полутора за плечом командира, и лишь загадочная Хольцевская тройка держалась чуть поодаль — держалась прямой аккуратной шеренгой, вызвавшей вдруг какую-то странную, и зело неприятную ассоциацию… Ни с того ни с сего, капитану вдруг припомнилася «Оскар» — и вместе с «Оскаром», припомнился одноцветный, жёлто-коричневый шар Айтарна; припомнился телеканал «Правосудие», по которому сутками напролёт крутили отборную непотребщину… Там, помнится, тоже бывали шеренги — причём не только такие, которые стояли на коленях с завязанными глазами, но ещё и такие, которые стояли у них за спиной с автоматами — вот на последних Хольцевская команда и походила как две капли воды…