Дмитрий Шаров - Два кубика счастья

Я вернулся обратно в спальню и тихонько прилёг на кровать. Совершенно незаметно на меня всей своей тяжестью навалился сон.

***

И снова, уже в который раз, эта чёртова капсула. Невыносимо яркий свет, странный гул, провода, которыми утыкано моё тело, экраны с графиками и диаграммами — всё как всегда.

- Оу, вы слышите меня?

Что это? Мне показалось или я слышал своё имя? Меня кто-то звал? Я пытаюсь сфокусировать зрение, но оно из-за яркого света лишь слепым пятном выхватывает уже ставшие привычными, но оттого более невыносимыми образы. В голове тяжесть, так что повернуть её на звук я даже не пытаюсь. Разве могут быть настолько реальными сны?

- Оу, не бойтесь. Я знаю, что вы меня слышите. Это не галлюцинации. Всё, что с вами здесь происходит реально.

Откуда он знает моё имя? Ах, да, это же всё-таки мой сон. Он что-то говорил про реальность? Кто он? Я вижу лишь силуэт, но разобрать черты его лица не могу.

- Я старший врач этого экипажа. Меня зовут Кальман Риц.

Он со мной разговаривает? Какого ещё экипажа? Мать вашу, что со мной происходит?!

- У пациента резко подскочил пульс и артериальное давление. Продолжать беседу дальше становится небезопасным. Разрешите ввести два кубика снотворного?

Ещё один голос, но на этот раз женский. Что это за консилиум врачей собрался вокруг меня? Мне и вправду пора принимать успокоительные. Я слишком перенервничал с этим выигрышем.

- Дайте мне пару секунд. Оу, вы находитесь на космическом корабле ''Фаэтон''. Больше того, вы были рождены здесь.

Что несёт этот свихнувшийся доктор? Какой чёрт возьми космический корабль? Нужно постараться проснуться. Я хочу ущипнуть себя, но руки не слушаются. В мышцах сильнейшая слабость.

- Разрешите ввести снотворное, Кальман. Жизненные показатели пациента растут и приближаются к жёлтой зоне. У него может случиться нервный срыв.

- Хорошо. Вырубайте его. Я ошибался. Он ещё не готов.

Отголоски фразы растворились в непрекращающемся ни на секунду гуле, образы застелила пелена, я погрузился во тьму.

- Оу, ты в порядке? Дыши глубже. Вот так. Что стряслось? Опять этот кошмар?

Камилла, один за другим, засыпала меня вопросами, смотрела на меня с беспокойством, тихонько трясла за плечо. Я видимо напугал её, неосознанно резко вскочив с кровати.

- Опять — только и нашёл что ответить я.

- Надо посетить врача. Это уже не смешно.

- Я знаю. Ты ложись, а я сделаю себе кофе на кухне да почитаю что-нибудь. Посплю прямо там, на диванчике. Он вполне себе уютный. Не беспокойся за меня. Я в норме.

Я видел по глазам Камиллы как она была испугана, верно ещё больше моего. Я поцеловал её и почти одновременно выключил свет, который она включила как только я проснулся. С журнального столика я взял на ощупь книгу и поплёлся на кухню.

Половина второго ночи. В электрический чайник я набрал немного воды, вскипятил её, в чашку засыпал пару ложек растворимого кофе. В голове стояла какая-то пелена: мысли приходили, но тут же исчезали. Что сегодня мне снилось? Со мной разговаривал какой-то врач. Он говорил что-то про космический корабль, что я на нём родился. Разве это нормально для сна?

Я включил настольную лампу и пробовал читать — куда там. Со мной определённо происходит что-то неладное. Я слышал, что псих никогда не будет подвергать сомнению то, что он психически совершенно здоров. Раз я сомневаюсь в этом, значит точно не псих. Но что тогда со мной? Может это и есть та пресловутая цена, о которой мне так настойчиво твердила Камилла?

Я почти не спал в эту ночь. Засыпал ненадолго, но почти сразу же просыпался. Ближе к рассвету мне всё же удалось уснуть. Сновидений я не видел, лишь слышал где-то далеко, вернее сказать очень-очень далеко, протяжный гул.

Прошло около четырёх месяцев с последних событий того кошмарного сна. Я до сих пор боюсь засыпать и опять увидеть что-то похожее. Иногда мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Но больше, слава богу, ничего подобного мне не снилось. Да, временами в сновидение врывался этот надоедливый гул, иногда вспышки света разрезали тьму, а иногда, как мне казалось, я различал среди все этого человеческий голос. Но вот такого, поразительно живого и яркого сна, больше не было.

Посещение мною врача ничего особенного не дало. Мне снова прописали какие-то успокоительные, послали на МРТ головного мозга, взяли анализы. И ничего конкретного так и не сказали.

- Оу, ты меня очень пугаешь временами — сказала мне как-то Камилла вечером, после того, как я пришёл с работы домой.

- Всё хорошо, дорогая. Не переживай за меня. Мне уже гораздо лучше. Не забывай, тебе сейчас не стоит волноваться.

У Камиллы уже явственно проступал живот. Малыш периодически напоминал о себе. Камилла просто сияла от счастья, когда он бултыхал внутри неё ножкой или ручкой. Ещё совсем крохотный, но такой целеустремлённый. Не могу уже дождаться его появления на свет. Камилла честно призналась мне, что немного побаивается родов, точнее той боли, что связана с ними. Но разве боль, какой бы сильной она ни была, - высокая цена в сравнении с тем счастьем, что принесёт он ей, когда родиться? Она у меня боец. Не устаю твердить, что мне с ней очень повезло.

- Как поживает наш счастливый отец?

- Вроде неплохо. Переживает за жену и предстоящие роды.

- Ладно, пусть пока вкушает прелести отцовства. Рождение ребёнка - большое событие в жизни каждого.

Кальман Риц ещё долго молча стоял в своём неизменном белом халате и наблюдал за капсулой, в которой безмятежным сном, с едва проступающей на лице улыбкой, спал Оу.

День родов пришёлся на понедельник — самый трудный рабочий день. Я ожидал появление первенца со дня на день, так как супруга уже находилась под наблюдением врачей в роддоме, но звонок оттуда всё равно выбил меня из колеи.

- У вашей жены начались схватки. Её из общей палаты перевозят в родильный блок. Приезжайте скорее — сообщил мне кто-то из медперсонала женским голосом.

- Как она? Всё хорошо? Ничего не нужно? Как малыш?

Но все мои вопросы были адресованы в никуда, так как на том конце трубку спешно бросили.

Я вышел из офиса и окунулся в солнечное, но холодное утро апреля. Ещё не было и одиннадцати. Леонис отпустил меня на всю неделю, вручив правда кое-какие отчёты, которые мне необходимо было просмотреть дома и утвердить как главному бухгалтеру. Но сейчас глупо думать о работе. Камилла вот-вот родит мне сына, Роберта, как мы уже вместе решили его назвать. Никогда я не испытывал ничего подобного.

Дорога до роддома спешно пронеслась перед глазами. Я не мог собраться с мыслями, в голове был какой-то туман, хотелось кричать, куда-то бежать, лишь бы только не ждать. Как же невыносимо было просто стоять под окнами, когда ты не в силах был помочь, хотя бы поддержать морально, взять за руку и сказать что-то тёплое, обнадёживающее!