Нил Эшер - Темный разум

— У меня вопрос, — обратился я к своему браслету.

После небольшой задержки Боб откликнулся:

— Какой?

— Это тело содержит нанокомплекс?

— Да, хотя и несколько более продвинутый, чем тот, которым пользовался ты.

— Как я могу его перенастроить?

— В этом отношении многое изменилось — у Уткама найдется кое–что для тебя.

Мигом позже передо мной вновь стоял серебристый бармен.

— Уткам?

Он кивнул и положил на стойку передо мной прозрачный браслет, тонкий, как бумага, шириной около дюйма. Я взял его и принялся внимательно изучать.

— Что это?

— Манжетон, — ответил Уткам и снова отправился обслуживать кого–то на другом конце бара.

Всю поверхность браслета занимали миниатюрные кнопки, и едва я занес палец над одной, она увеличилась, потеснив остальные. Проверив каждую по очереди, я обнаружил все известные мне возможности наносистемы, а также еще несколько функций, оставшихся загадкой. Я пристроил браслет на правое запястье, и он тут же сомкнулся, точно приклеившись к коже, и покраснел. Я торопливо отыскал кнопку со скользящими шкалами, регулирующими все аспекты человеческого полового влечения, и уставился на них.

— Ай–ай, как не стыдно, — промурлыкал голосок у моего плеча.

Я повернулся и увидел ее, скользнувшую на стул рядом со мной. Уткам мигом оказался напротив, чтобы налить в высокий бокал перед женщиной какую–то зелень. Кошечка отпила, облизнулась, сверкающие коготки дробно прошлись по стойке. Дежавю вернулось с новой силой, растянув подобные встречи в вечность, точно череду отражений в двух зеркалах. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивое состояние, и сконцентрировал внимание на даме.

— Ты только что из Кронг–Тауэра? — спросила она.

— Да, — ответил я, — и считаю свои реакции слегка ослабленными, с базовыми–то установками нанокомплекса.

— Лучшего места ты найти не мог. — Она подняла руку, охваченную таким же манжетоном, как у меня. И тоже красным.

Окинув взглядом других клиентов бара, я поинтересовался:

— А что означает синий цвет?

— Скуку. — Она отставила коктейль. — Полагаю, ты снял здесь наверху номер?

— А поговорить? — только и выдавил я.

Голос мой срывался, тело горело и чуть не взрывалось, и это мне не нравилось. Инстинкты велели усилить самоконтроль, потому что глубоко внутри я чувствовал настоятельную потребность, которую не мог определить, и знал, что есть что–то, что мне нужно сделать…

— Можно и поговорить, — откликнулась кошечка. — Ты можешь рассказать о войне, которая закончилась за двадцать лет до моего рождения, а я — о культуре привлекательности, утраченном искусстве и паттернах Тирпла Глассера.

«О войне, — подумал я, — что–нибудь о войне…

Мне нужно забыть об этом. Мой разум еще не заработал по–настоящему и не получил жизненно важной информации».

— Я всегда восхищался Тирплом Глассером, — заявил я, осушив бокал. Война подождет. Ждала же она, в конце концов, сотню лет.

Женщина соскользнула со стула:

— А я всегда считала войну такой интересной.

В дверь номера 1034 я ввалился с ее языком во рту и ее ногами, обвитыми вокруг моей талии. К тому времени, как я обнаружил кровать, кошечка скинула туфли и не слишком желала отцепляться. Пошатнувшись, я все же уронил ее на постель и принялся стягивать одежду. С ее тряпочками все оказалось куда проще. Одно касание лифчика — и топик буквально всосался сам в себя, обернувшись шариком, который девица отцепила и швырнула на пол. Освобожденные груди соблазнительно качнулись. Еще одно касание — и шорты закатались в трубочку, став пояском на талии, — их она тоже смахнула одним движением. Откинувшись назад и прогнувшись, она принялась извиваться на простыне, поглаживая себя между ног и облизывая губы, точно порнозвезда. Мой внутренний циник–эстет захлебнулся смехом, но остальным моим внутренним «я» было плевать на эстетику.

— Прощения просим, — просипел я.

Она ухмыльнулась, обнажив длинные клычки, перекатилась на живот и встала на четвереньки, дерзко вильнув задом. Я взгромоздился на кровать позади кошечки, ногой раздвинул ее колени пошире, опуская цель на нужный уровень, стиснул тугие бедра и потянул девицу на себя, одновременно войдя в нее — и постаравшись попасть как можно глубже. Пожалуй, у нее было время, чтобы испустить парочку эротичных, по ее мнению, стонов но не больше.

Ее звати Шил Глассер — и она была дочерью знаменитого Тирпла Глассера, о котором я никогда не слышат. Мы поговорили немного и взяли по выпивке из автобара моей комнаты. Потом я кое–что подкрутил на манжетоне, и следующий час стал весьма приятным, хотя какая–то все еще неопределенная потребность во мне мешала сполна насладиться ситуацией, да отчасти виновата была и сама девушка. Чуть позже я выяснил, в чем дело: она оказалась одной из пяти женщин, узнавших через сеть ИИ о моем воскрешении, и вступила в соревнование за право первой подцепить меня. Вот так развлекаются некоторые в мирном человеческом обществе. Ей просто повезло, что она оказалась в нужной гостинице. Я должен был догадаться, что кошечка знает обо мне больше, чем должна знать, когда она упомянула войну. Ну и ладно. К чему заморачиваться? Подвыпив, она, ничтоже сумняшеся, предложила пригласить друзей. Но я отказался, поскольку, несмотря на все настройки браслета, все–таки устал — возможно, и это тоже одно из последствий воскрешения, — и, в любом случае, был несколько старомоден в подобных вещах. Я уже задремывал, когда она поцеловала меня в лоб — и поступок этот, как ни странно, взволновал меня.

Проснулся я в разгар дня — и вкратце припомнил виртуальную интерлюдию, предшествовавшую воскрешению. Потом сел, гадая, сколько же сейчас времени. Выбравшись из кровати, я с чувством, близким к стыду, оглядел измятые и запачканные простыни, потом все скомкал и сбросил на пол. Глупо, конечно, ведь ими наверняка займется потом робот. Я залез в душ, и, пока вертелся под струями, мысли мои обретали четкость, выстраивались по ранжиру, отрывались от данного момента и тянулись в будущее. И в итоге неопределенная потребность обрела имя.

— Ты здесь, Боб? — спросил я у браскома.

— Всегда, — ответил он после короткой паузы.

Я сел перед комнатным терминалом, и зеркало тут же переключилось в режим экрана, расцветившись понизу голографическими кнопками. Я замешкался, не зная, как сформулировать запрос, но решил идти напрямик.

— Что тебе известно об ИИ по имени Пенни Роял?

Едва я произнес эти слова, все воспоминания о встрече с Шил Глассер ускользнули куда–то в глубины сознания. Да и о чем там думать — короткая встреча, разовое соитие без последствий. Прошлое сгущалось вокруг меня, готовясь стереть недавние удовольствия и определить будущее. После довольно долгой паузы Боб ответил: