Энн Леки - Слуги милосердия

Экалу, сидя за столом, застыла на месте, лицо ее было непроницаемо, как у вспомогательного компонента.

Сеиварден знала, что это могло означать, но не ждала, пока Экалу что-нибудь скажет.

– Я об этом думал, и я так и не понимаю до сих нор, почему мои слова так тебя обидели. Но мне и не нужно. Тебя это обидело, и, когда ты сказала об этом, мне следовало извиниться и перестать говорить так. И может быть, потратить некоторое время, чтобы попытаться понять.

Вместо того чтобы настаивать на том, чтобы ты управлялась со своими чувствами, как мне удобно. И я хочу сказать, что мне очень жаль.

Сеиварден не могла видеть реакцию Экалу на свои слова, поскольку она сидела совершенно неподвижно. Но корабль – мог. И я могла.

Сеиварден произнесла:

– И еще я хочу сказать, что скучаю по тебе. И по тому, что у нас было. Но это моя собственная глупая ошибка.

Тишина длилась пять секунд, хотя я думала, что в любое мгновение Экалу может заговорить или встать. Или заплакать.

– А также, – продолжила тогда Сеиварден, я хочу сказать, что ты прекрасный офицер. Тебя бросили на эту должность неожиданно и почти без всякой подготовки, и мне хотелось бы быть таким спокойным и сильным в мои первые недели лейтенантства.

– Ну, тебе было тогда всего лишь семнадцать, – сказала Экалу.

– Лейтенант, – посоветовал корабль Экалу в ухо, – примите комплимент.

Вслух Экалу сказала:

– Но спасибо.

– Для меня честь служить с тобой, – сказала Сеиварден. – Благодарю за то, что нашла время меня выслушать. – Она поклонилась и вышла.

Экалу сложила руки на столе и опустила на них голову.

О, корабль! – произнесла она с отчаянием в голосе. – Ты сказал ей что-нибудь из этого?

– Я помог немного с формулировками, – ответил корабль. – Но это была не моя идея. Она на самом деле так думает.

– Тогда это была идея капитана флота.

– На самом деле нет.

– Она так красива, – сказала Экалу. – И так хороша в постели. Но она такая… – Замолкла, услышав шаги Этрепа Шесть в коридоре.

Этрепа Шесть заглянула в дверь кают-компании, увидела своего лейтенанта, опустившего голову на стол. Сопоставила это с возвращением Сеиварден по коридору. Вошла в кают-компанию и стала готовить чай.

Не поднимая головы, Экалу безмолвно сказала:

– Если бы я позвала ее, она бы пришла?

– О да, – ответил корабль. – Но на вашем месте я бы дал ей потомиться некоторое время.

Тайзэрвэт пришла ко мне повидаться за несколько часов до нашего выхода из шлюзового пространства в систему Атхоек.

– Сэр, – сказала она, стоя у двери в моей каюте, – я направляюсь к переходному шлюзу.

– Да. – Я стояла, чувствуя себе несколько увереннее на протезе, чем днем раньше. – Будете чаю?

Пять ушла с поручением, но чай уже был приготовлен в термосе на стойке.

– Нет, сэр. Я не уверена, что на это есть время. Я просто хотела… – Я ждала. Наконец она сказала: – Я не знаю, чего хотела. Нет. Подождите. Знаю. Если я не вернусь, вы… семье той, другой Тайзэрвэт… вы не скажете им, что с ней случилось, ведь нет?

Шансы на то, что у меня когда-нибудь появится возможность сказать что-нибудь семье Тайзэрвэт, были мизерны, практически отсутствовали.

– Конечно же нет.

Она с облегчением сделала глубокий вдох.

– Потому что они такого не заслуживают. Я знаю, что это звучит глупо. Я далее не знаю их. Не считая того, что я очень много знаю о них. Я просто…

– Это не глупо. А совершенно понятно.

– Да? – Опустив руки в перчатках по бокам, она сжала кулаки. Разжала их. – А вот если я вернусь. Если я вернусь, сэр, вы разрешить врачу изменить цвет моих глаз на более приемлемый?

Эти глупые сиреневые глаза, которые прежняя Тайзэрвэт купила для себя.

– Если вам хочется.

– Такой глупый цвет. И каждый раз, как я вижу себя, это напоминает мне о ней. – О той старой Тайзэрвэт, предположила я. – Они мне не подходят.

– Подходят, – сказала я. – Вы родились с глазами этого цвета.

Ее губы задрожали, и слезы наполнили глаза. Я добавила:

– Но какой бы другой цвет вы ни выбрали, он тоже будет вашим. – Это не помогло ей сдержать слезы. – Так или иначе, – добавила я, – все будет в порядке. Ваши препараты действуют?

– Да.

– Ваши Бо знают, что им нужно делать. Вы знаете, что вам нужно делать. Теперь ничего не остается, как сделать это.

– Я забываю, что вы можете все видеть. – Видеть все чувства, ее реакции, как мог корабль. Как корабль мог показать это мне. – Я забываю, что вы можете смотреть прямо в меня, а затем, когда вспоминаю, я просто… – Она умолкла.

– Я не смотрю, – сказала я, – в последнее время стараюсь не смотреть. Но мне не нужно смотреть сейчас. Вы не первый молодой лейтенант, которого я встретила, знаете ли.

Она коротко, хрипло выдохнула.

– В этом было столько смысла. – Она засопела. – Казалось таким верным, когда я об этом подумала. А теперь кажется невозможным.

Так оно и бывает, – заметила я. – Вы уже это знаете. Вы уверены, что не хотите чаю?

Уверена, – сказала она, вытирая глаза. – Я направляюсь к переходному шлюзу. И я терпеть не могу писать в скафандр.

Я сказала строго:

– Выпрямитесь, лейтенант, и вытрите лицо. Она вытянулась и отвела плечи назад. Снова потерла глаза руками в перчатках. – Сеиварден идет.

– Сэр, – сказала она. – Я понимаю насчет вас и лейтенанта Сеиварден. На самом деле. Но неужели она должна быть такой снисходительной задницей?

– Наверное, нет, – сказала я. Открылась дверь, и вошла Сеиварден. – Свободны, лейтенант.

– Сэр, – сказала Тайзэрвэт и повернулась, чтобы идти.

Сеиварден усмехнулась ей.

– Готова отправиться, детка?

– Никогда, – сказала Тайзэрвэт, глядя Сеиварден прямо в глаза. – Не называй. Меня. Деткой. – И большими шагами вышла из каюты.

Сеиварден приподняла брови.

– Нервы? – Ее это явно позабавило, но не обошлось и без любопытства – миссия Тайзэрвэт держалась в тайне, почти вся подготовка проходила скрытно. Не для меня и не для корабля, конечно, это было бы невозможно.

– Она не любит покровительственного отношения, – сказала я. Сеиварден в удивлении прищурилась. – Ну, и нервы – тоже.

Она снова усмехнулась.

Так и думал. – Ее лицо посерьезнело. – Я за пистолетом. – Я не шелохнулась. – Если бы не нога, Брэк, ты была бы лучшей для твоего замысла и тебе не пришлось бы никому отдавать пистолет.

– Мы уже говорили про это. С тобой. С кораблем. – С врачом.

«Я знаю, как будет, – сказала она. – Ситуация накалится, и вы забудете о том, что нога не выдержит сильного напряжения. Или вы будете это помнить, но вам станет все равно».

И если бы дело было только во мне, я бы отправилась сама. Но теперь речь идет не только обо мне.

– Если ты потеряешь пистолет, я, вероятно, не проживу достаточно долго, чтобы тебя простить. – Я могла бы отправить Сеиварден на базу Атхоек с обычным оружием. Но пистолет Пресгер даст ей наилучшую возможность убить Анаандер, в броне или без нее, с охраной из вспомогательных компонентов или без. Если она потерпит неудачу и лишится пистолета, если Анаандер в конце концов овладеет им, результаты могут быть катастрофическими.