Владимир Иванов - Искусство войны

— Нехорошо, — протянула женщина.

Шагнув ко мне, она протянула руку, касаясь моего лба. По телу прокатилась волна тепла.

— Совсем нехорошо, — констатировала она, слегка скривив лицо и недовольно тряхнув лекками. Сделав шаг назад, Вокара повернулась к Пло Куну. — Этим джедаям нужна наша помощь. Нужно немедленно отправить их в Храм, я предупрежу целителей.

— Что-то серьёзное? — поинтересовался Пло Кун.

Я уставился на тви'лечку — меня тоже посетило любопытство. «Чего это она там нашла в нас? Хотя, чего это я гадаю — всё и так ясно».

— Вообще-то нет, но я настаиваю на их отправке в Храм. Лечение нужно начать оказывать прямо сейчас.

— Боюсь, пока что это невозможно. Нас ждут в Сенате.

— В Сенате? — переспросил я, надеясь, что ослышался.

— Ах, да, вы же не в курсе. Сепаратисты раскрутили по своей сети репортаж о поражении наших войск на Джабииме. Это случилось восемь часов назад. Корусант охватила паника, пришлось рассылать клонов из состава планетарного гарнизона в патрули. Сенат бурлит, и на это есть причины. Так что, ваш доклад, Рыцарь Викт, пройдёт не только перед Советом, но и перед Канцлером, а так же некоторыми сенаторами.

«Вот же ж дерьмо. Только такого вот поворота мне для полного счастья и не хватало. Хаттов Оби-Ван, смотался на Муунилист, и васька не чешись, а мне тут отдуваться. Хотя, чего я волнуюсь-то? Сделать вид „бравый и придурковатый“, оттарабанить доклад, и спокойно свалить оттуда. Да, так и поступлю».

— Прошу меня простить, магистр Че. Как только мы закончим с этим, мы с моим падаваном немедленно прибудем в Храм. Надеюсь, наш доклад не займёт много времени.

Вокара имела вид крайне недовольный, но всё же согласно кивнула.

— Челнок уже ждёт, — кивнул Пло Кун, указывая на длинный спидер, зализанных форм и с большим количеством мест. «Вроде, это Сенатский, если память мне не изменяет. „Утилитех-Метротек“, кажется».

— Не будем заставлять Совет и Канцлера ждать. Идём, Асока.

Бейл Органа, покинув свой личный корвет, вышел на посадочную площадку. Он не был в галактической столице всего четыре дня, и с трудом мог поверить в те тревожные перемены, которые произошли за время его краткого отсутствия. Никогда ещё Альдераан не казался таким райским, заповедным — по сравнению с планетой, на которую он только что прилетел.

— Необходимо провести дополнительную идентификацию, предъявите ваши документы, — отчеканил солдат-клон из патруля, курсировавшего по посадочной площадке.

Безликие, вооружённые бластерами солдаты запрудили посадочные платформы для челноков, площади, выстроились перед банками, гостиницами, театрами — везде, где собирались обитатели планеты. Они внимательно изучали толпу, останавливая любого, кто соответствовал параметрам потенциального террориста или провокатора, проводили обыски граждан, их имущества и жилищ. Не по собственной прихоти — что бы ни говорили, но прихотей у клонированных солдат не бывает. Они действовали так, как их учили, и выполняли свои обязанности, служа Республике.

Повсеместное присутствие солдат, казалось, раздражало Бейла; он пытался списать беспокойство на то, что сам он родом с миролюбивого Альдераана, но это было лишь частичным объяснением. Больше всего его тревожила та лёгкость, с которой большинство корусантцев приспособилось к переменам. Их готовность и чуть ли не стремление отказаться от личных свобод во имя безопасности — фальшивой безопасности. Казалось, Корусант далёк от войны, но в то же время он находился в её эпицентре…

Двенадцать лет назад Сенат думал только о том, как избавиться от Финиса Валорума, сказал однажды Органе Антиллес, его предшественник. Валорума, который верил, что сможет добавить в деятельность Сената честности. Уже в те дни у Палпатина были влиятельные друзья.

Поначалу Органа надеялся, что с приходом Палпатина всё встанет на правильные рельсы, однако со временем стал разочаровываться. Вспыхнувший два года назад Сепаратистский кризис вновь заставил угасшую надежду воспрянуть: Канцлер действовал решительно, но миролюбиво. Был сформирован Комитет Лоялистов, и они готовились к мирным переговорам с графом Дуку. Однако надежды рухнули и рассыпались прахом.

Всё переменилось, когда стали известны истинные масштабы сепаратистской угрозы. Когда около десяти тысяч миров, привлечённые обещанием свободной и неограниченной торговли, откололись от Республики. Когда соглашение о партнёрстве с Дуку заключили корпорации, владеющие мощными армиями, — такие как Коммерческая Гильдия и ТехноСоюз. Когда вся внешняя часть Римманского Торгового Пути стала недоступной для республиканских кораблей.

А дальше всё покатилось по наклонной. Покушение на Падме Амидалу, сражение на Джеонозисе, Чрезвычайные полномочия, предоставленные Палпатину Сенатом. Новая Великая Армия Республики. Война…

Бейл отлично помнил тот день, когда он стоял вместе с Палпатином, спикером Амедой, представителями Маластара и других миров на сенатском балконе, наблюдая, как сотни тысяч солдат-клонов маршируют в трюмы гигантских кораблей, отправляющихся на войну с сепаратистами. Он отлично помнил, что он испытывал в тот день: полнейшее отчаяние. После тысячи лет мира в галактику вернулись война и зло.

Вернее, им позволили вернуться.

Когда воздушное такси приземлилось на просторную площадь перед похожим на гриб зданием Сената, некоторые из его друзей и соратников уже ждали его. Падме Амидала с Набу, Мон Мотма с Чандриллы, сенаторы-люди Терр Таниль, Бана Бриму, Фэнг Зар, и сенатор-гуманоид Чи Иквей.

Когда Бейл приблизился, стройная, коротко стриженая Мон Мотма поспешила его обнять.

— Ты прибыл как нельзя вовремя, Бейл, — сказала она ему на ухо. — Собрание у Канцлера начнётся с минуты на минуту.

Падме тоже обняла его, хотя и немного скованно. Она будто вся светилась. Её лицо чуть-чуть округлилось, по сравнению с тем, что помнил Бейл, но она обладала всё той же классической красотой, носила элегантный наряд и замысловатую причёску. Позади неё стоял золотистый протокольный дроид. Она сообщила, что только что вернулась с Набу — она провела там несколько дней, навещая родителей.

— Набу — удивительный мир, — сказал Бейл. — Я никак не пойму, как ему удалось породить такого упрямца, как наш Верховный канцлер.

Падме нахмурилась и проворчала:

— Он не упрямец, Бейл. Ты просто не знаешь его так, как я. Палпатин со всей серьёзностью воспримет наши опасения.

— Хорошо, если так, — сказала Чи Иквей, недовольно поморщившись.

— Вы недооцениваете проницательность Палпатина, — сказала Падме. — Кроме того, он ценит откровенность.

— Мы всегда были с ним откровенны, сенатор, — сказал Фэнг Зар, смуглый человек с клочковатой бородкой. — И всё безрезультатно.