Лидия Евдокимова - Туманность Иридии [СИ]

Насколько понимал Ян, эта планета, преимущественно, состояла из воды. Редкие островки суши, на которых даже виднелись странные постройки, когда платформа проплывала недалеко от них, можно было не учитывать.

Но где-то тут, и Карилис молился, чтобы не под толщей воды, должна была находиться площадка для космических кораблей. Как-то же эти медузы должны были садиться и подниматься в космос. Их суда спокойно вставали на грунт на планетах людей, значит, они должны были быть для этого приспособлены.

Янис утешал себя этими мыслями. Он прекрасно понимал, что у ксеноформ могли оказаться гибридные суда, способные как приводняться, так и вставать на твёрдые опоры, и это вовсе не значило, что они обязательно должны были находиться на поверхности. Логичнее было бы спрятать их под толщей воды, в которой ксеноформы чувствовали себя отлично. Чего не скажешь о человеческой форме существования.

Ян выбрался из узкой ниши, прижимая к себе добытый ценой жизни Майерса энергокнут. Впереди лежала темнота ещё не разведанных переходов, позади бесновались заключённые, почуявшие запах свободы. Сверху уже спускались охранники, пощёлкивая своим оружием, включённым на полную мощность…

Ян открыл глаза с бешено колотящимся сердцем. Хронометр в его каюте показывал четыре утра. На биокомме прыгали столбцы данных, помигивая предупредительными огоньками и запрашивая разрешения вколоть капитану успокоительное пополам со снотворным. Карилис одной кнопкой отключил режим мониторинга, пообещав себе больше никогда не засыпать с биокоммом на руке.

Он хотел бы пообещать себе вообще никогда больше не засыпать, но с этой проблемой не справлялся ни один запрет. Выходить из положения приходилось старыми проверенными способами. Долгие часы за работой, стимуляторы, кофеин, постоянные гонки за врагами…

Янис снова закрыл глаза. В голове ещё шумело от увиденного сна. Он снова оказался в той шахте, снова видел смерть Джона Майерса, снова прижимал к телу энергокнут. Но Карилис знал, что тогда всё было не совсем так, как ему снилось сегодня. Единственным правдивым во сне оказалось осознание слабости ксеноформ к лучевому и плазменному оружию. Холодное оружие просто отрезало куски от существ, но иногда так было даже лучше.

Карилис поднялся с кровати, приглаживая рукой волосы, и задержав руку на шрамах на затылке. В дверь кто-то постучал, и Ян тут же приказал открыть, не подумав о том, во что был одет.

На пороге стояла Аша.

— Ян, ты не спишь?

Карилис зажёг приглушенный свет и посмотрел на вошедшую женщину. Она тоже пристально рассматривала капитана, стоящего перед ней в одном белье.

— Кхм… — кашлянул Карилис, невозмутимо натягивая брюки. Аша никак не отреагировала на его действия.

— Ты что-то хотела в четыре утра? — спросил он, усаживаясь на кровать. Аша помялась. На лице этой, обычно невозмутимой и немного грубоватой женщины отразились несвойственные ей эмоции.

— Мне кажется, ты должен знать, — она протянула капитану несколько листов тонкой бумаги. Янис взял их, просмотрел и поднял на Ашу взгляд.

— Что это?

— Индиго поймал слабые зашифрованные сигналы, — Аша смотрела куда-то выше головы Яна, — переместил их в карантин, а потом расшифровал.

— Это я понял, — сухо сказал капитан. — Я спросил, что это?

— Записи твоих… твои записи по тому делу…

Янис впервые в жизни видел, чтобы эта женщина не могла сказать прямо, что она имеет в виду. Комитетчик поднялся на ноги, несколько раз глубоко вздохнул, запустил пальцы в волосы и какое-то время почёсывал затылок.

— Там стоит имя отправителя, — Аша слабо кивнула на бумаги. — Индиго не сразу занялся расшифровкой, так как не счёл это возможным.

Янис видел имя отправителя, и точно так же, как искин, считал это невозможным. В тоже время, у Индиго не было выявлено никаких вирусов или поломок, и не доверять ему не было причин.

— У меня только два, нет, три вопроса, — пробормотал Карилис, сминая в руке распечатки. — Первый из них: откуда отправитель знал то, что я рассказывал Карле? Второй: помогала ли она ему составлять записи.

Он замолчал на некоторое время, и стоящая в дверях аламхадка переступила с ноги на ногу, всё ещё не поднимая взгляда на капитана.

— А третий вопрос? — не выдержала она. Янис растянул губы в зловещей улыбке.

— Почему ты пришла в четыре утра, женщина? — спросил он. — Ладно, — махнул рукой комитетчик, — это была шутка. Третий вопрос звучит весьма странно, но не спросить я не могу. Ты тоже видишь, что в документах стоит электронная подпись Дариуса?

По лицу Аши Янис понял, что она тоже это видит. Народ Аламхады относился ко всему мистическому, связанному со смертью, очень серьёзно. Они могли отстать от отряда кочевников, чтобы похоронить своих мертвецов по всем правилам. Для них было совершенной нормой ходить за советами к шаману, а не к доктору. В племени всё решалось только после совета с духами. И Аша, как яркий представитель народов Аламхады, свято верила во все правила и суеверия, которые почитались на её родной планете. И та бледность, которая залила лицо женщины, сказала Яну куда больше, чем она могла бы сама. Карилис пригляделся и заметил то, чего больше всего боялся. На шее женщины вился тонкий шрам от замысловатого пореза. Она поранилась не случайно, это был древний ритуал нанесения на кожу узора, символизирующего начало войны покаяния. Такое определение в своё время далось Карилису с трудом. Но другого, более точного перевода, не существовало.

Война покаяния, объявленная одним из членов племени, призывала всю его семью к тому же. Родственные связи, голос крови и прочие узы впрягали в это противостояние весь клан целиком, если он был достаточно мал. Мужья и жены, не имеющие с воином общих генов, могли отказаться вступать в противостояние, но чаще всего не отказывались, так как это была последняя возможность побыть рядом с тем, кто бросил вызов. Чаще всего они не возвращались с этой войны живыми.

Встретившись с духом покойного Дариуса, Аша объявила ему войну на уничтожение, во время которой она должна будет возносить молитвы и просить у небес прощения для себя и беспокойного духа. Отныне первостепенной задачей для неё становилось противостояние, война, а не дело, которым она могла заниматься. В армии Эдарии случались примеры того, как аламхадцы разворачивались посреди поля сражения и, нарушая все приказы, шли выяснять отношения с чем-то потусторонним. Чаще всего за личиной блуждающего духа скрывались совершенно иные, куда более материальные существа или люди, против которых не действовали молитвы, освящённая вода из голубого источника и прочие религиозные символы. По циничному мнению Карилиса, это и являлось основной причиной гибели кочевников, а вовсе не запредельный страх или утрата души, как потом говорили другие.