Наталья Бульба - И только вера...

Десять часов утра… Звезда светила холодно, недружелюбно.

Весь этот мир казался недружелюбным, но это была не его вина. Именно они были здесь чужими. Пришлыми.

— Знаю… — как-то по-свойски протянул Волгин. — Сороченок по секрету рассказал.

— Сороченок? — не сразу сообразив, обернулся Злобин. — А аналитики тут причем? — чуть сверху посмотрел он на Николая, соотнеся прозвище информационного гения лейтенанта Андрея Сороки с группой Элизабет Мирайи.

— С вами неинтересно, господин адмирал, — Волгин грустно улыбнулся. — В отчетах четверки нестыковки, — продолжил уже другим тоном. — Пока так, по мелочи…

— Почему не доложил? — Ответ на свой вопрос Злобин и сам знал, но… — Извини, подполковник, — «отступил» он, признавая, что погорячился.

Разумная целесообразность. Разумная инициатива… В их службе именно так и становились своими.

— Докладывать пока нечего, господин адмирал, — словно и не услышав, пожал плечами Волгин. Кивнул на окно: — Позволите?

Злобин сдвинулся. Волгин встал рядом.

Тоже из того… далекого и почти забытого. Не флотский, но контактировать приходилось. Цепкий, вдумчивый, целеустремленный. И, что немаловажно, с не истлевшим в той грязи, в которой им приходилось работать, чувством справедливости.

На нем однажды и погорел, выступив свидетелем по весьма громкому делу о злоупотреблении служебным положением, которое всеми силами пытались замять.

Вытащить у Злобина тогда не получилось — поздно вступил в игру, да и уровень оказался не тот, но помог генерал Орлов, вовремя «выбив» из цепочки высоких покровителей той суки самое слабое звено.

Когда история осталась в прошлом, Волгин на какое-то время выпал из поля зрения — у Злобина своих хлопот хватало, а вот тот за служебными пертурбациями адмирала следил. Рапорт о переводе в новую службу подал едва ли не первым.

— Господин адмирал, я могу спросить?

Борис скосил глаза… Молод Волгин для подполковника, но это если по возрасту. А так…

— Спрашивай, — разрешил он, осознавая, что в этот самый момент сложившееся «свой» меняет форму, выводя взаимоотношения в команде на совершенно иной уровень. Не лучше или хуже — правильнее!

— Вам не страшно? — не задержался с вопросом Волгин. — Вам не страшно брать на себя ответственность за то, что с ними будет? Не страшно, что когда-нибудь они сочтут наши действия ошибочными и предъявят счет, назвав все, что сейчас происходит, виной?

— Не страшно ли мне? — после короткой паузы переспросил Злобин. Уже открыто посмотрел на стоявшего рядом офицера, медленно, но уверенно качнул головой. — Нет, не страшно, — произнес твердо. — Если это произойдет, значит, я сделал главное — сохранил им жизнь и дал возможность выбора.

— Сохранил жизнь и дал возможность выбора… — словно пробуя на вкус, неторопливо повторил Волгин. Поднял на Злобина взгляд: — Так просто…

Просто — не было, но сказать об этом у адмирала уже не получилось.

Угроза взрыва, которую передали с курьерского, нарушила хрупкое равновесие тишины, возвращая не только в реальность, но и в ту войну за будущее, которую они вели…

— Капитан, шестьсот секунд…

Я, не открывая глаз, сползла с лежанки в медицинском отсеке, куда добиралась стараниями взявшего надо мной шефство Тараса. Встала…

— Принято, шестьсот секунд, — прохрипела, проведя ладонью по лицу. — Я бы сдохла, но ты ведь не позволишь, — посмотрела я на Стаса.

— Не позволю, — не приняв шутки, жестко отозвался он. — И тонизаторы — тоже. Тебя бы сейчас…

Не договорил он сам, просто махнул рукой, отходя к рабочему терминалу.

Чуть больше трех часов сна…

Для измотанного химией и работой на износ организма этого было катастрофически мало!

— Как думаешь, нас ждут?

Я обернулась к смотревшему на меня Стасу…

Первым в прыжок ушел «Нарото». Затем императорский флагман и мы. Следующими должны были покинуть поле боя «Рокси» Ван Хилда и крейсера сопровождения. Оставшиеся прикрывали наш отход…

Два с половиной часа боя. В минусе дорг и два арха. Это с той стороны. Мы шли без потерь, отделавшись лишь аварийными вымпелами. Оранжевые у «Рокси», «Истори» и «Барси», моей двойки, командовал которой подкинутый Индарсом капитан Орли.

— Если Игорь не нашел эту тварь, то — да. Может и не сразу, но достанут точно.

— Мрачная перспектива, — качнул он головой.

— Разберемся, — отмахнулась я. Подошла к створке двери, сделала шаг, когда та ушла в сторону… — А тонизатор на всякий случай приготовь. И не только мне.

Стас, как я и ожидала, ничего не ответил.

Я — понимала. Он — понимал…

— Капитан на мостике! — поднялся с моего ложемента Антон, стоило войти в командный.

Тоже спал — физиономия помятая, глаза еще слегка осоловевшие.

— До выхода четыреста двадцать секунд, — оповестил Дальнир.

— Принято, — занимая место у терминала, произнесла я. — Боевая тревога!

Абрис командного вспыхнул, взвыла сирена, и все стихло…

Короткое мгновение тишины было болезненным, но еще прежде, чем резануло по живому, Антон взял на себя роль моего спасителя:

— До выхода из прыжка триста шестьдесят секунд… — Ответить я не успела, Сумароков тут же выдал, сменив тональность моего настроения: — А здорово мы им…

— Главное, что мы — им, а не они — нам, — все-таки недовольно буркнула я. Рано расслабились… — Готовность по отсекам?

Цепочка «готов» ударила по нервам, тут же выставив на внутреннем таймере зеро. Все ушло, осталось лишь здесь и сейчас…

А то, что больно… Боль уже давно стала частью моей жизни.

— Триста секунд…

— Принято, триста секунд, — отозвалась я, напоровшись на взгляд обернувшегося ко мне Тараса. Был тот лихим, бесшабашным…

Ангел и Демон. Кто бы ни стоял сейчас за моим плечом, они были первыми. Тарас и Дарил…

— Готовность к торможению на минус два…

— Принято торможение на минус два… — голос Юла был взрослым, основательным…

Я помнила его совсем ребенком… Всклоченным, замученным, голодным.

В тот первый наш совместный полет, если не пропадал в техническом, то ходил за мной хвостиком. Командный показывал, как тщательно копировал движения, жесты… он даже говорить пытался так же. И — ругаться…

Но стоило «заметить» его выходки, тут же вжимался в переборку, смотрел с таким ужасом в глазах, что я — отступала, принимая его молчаливое поклонение.

— Орудия к бою…

— Принято, орудия к бою…

Это был уже Валечка. Возмужавший. Как и все мы, прошедший через череду потерь, но так и оставшийся Валечкой… Тот, кто всегда рядом.

— Капитан, — с командного вышел на меня Стас, — тебя клинит. По телеметрии сбой…

— Принято, — медленно выдохнула я, контролируя дыхание. — До встречи с самаринянами три часа…