Наталья Бульба - И только вера...

Что осталось за недосказанность, мы оба с ним знали. Продержаться…

— Сто двадцать…

Сколько их уже было, этих выходов из прокола… Сотни? Тысячи? Но в каждом свое напряжение, свое ожидание, свой страх…

Этого не изменить! Каждый прыжок, как смерть, уход в небытие и возвращение…

Или — воскрешение?!

— Девяносто…

«Нарото» вышел две минуты назад. Сейчас должен был выпрыгнуть флагман…

«Дальнир» уходил из крайней точки зоны, выскочить должны были так же, выстраивая новый порядок конвоя.

Появления нашей шестерки домоны не ожидали — Дарил со своими сделал все, чтобы создать впечатление от работы всей группы.

Чего это ему стоило?

Об окончательных итогах их боя мне только предстояло узнать.

— Шестьдесят…

— Принято! Обратный отсчет, — выпрямилась я в пилот-ложементе. Спинка тут же поднялась, подстраиваясь под положение тела. — Компенсаторы на максимум…

— Компесаторы на максимум… Отсчет, — откликнулся Антон, перебравшись за свой терминал.

Первые секунды после выхода корабль слеп и глух. Пока сканеры сбросят опорный луч, пока придет отклик, пока ИР обработает, переводя его в понятные нам цифры и картинки…

— Сорок…

— Капитан, а помнишь… — высунулся из-за внешек Костас. Поймав мой укоризненный взгляд, подмигнул и снова спрятался за мерцающую кисею.

Мог и не спрашивать… Я — помнила. Каждый из тех раз, когда приходилось выбираться из прыжка. А уж те два, которые сорванные, тем более. В одном я обрела Тимку и Хранителя. В другом…

В другом у нас появилась «Тсерра».

— Двадцать…

Сбивая с накала на командный пришло сообщение от Тараса. Я, в коротенькой маечке и знаменитых шортиках с надписью: «Поцелуй меня в…», с ног до головы обвешанная оружием и оседлавшая миниатюрный арх.

Судя по ухмылкам, получила не только я.

— Десять… восемь… шесть… четыре… два…

— Капитан, вышли…

— Принято, вышли. Тормозные на минус два. Костас, анализ сферы на плюс три, пять, семь. Запрос на «Нарото» и флагман.

Три «принято» и тишина… Та самая тишина, которая заставляла остро чувствовать каждое мгновение, оценивать каждый звук, выискивая его в грохоте бьющегося на виске пульса.

Жив — не жив…

То, что сейчас сгущалось в командном, трудно было назвать напряжением, скорее уж, приближающимся катарсисом. Грань. Рубикон…

А что за ним?!

Мысли, вопросы… Им не было места в этой готовой взорваться действиями пустоте, но… они были. Вопреки. Наперекор…

Вспыхнула навигационка, принимая сигналы с ближних… Мутно, серо, беспросветно…

— Капитан, сфера на плюс три — чисто!

Словно подтверждая слова Костаса, изображение раскрасилась цветами, засветками…

— Торможение на минус два держим…

— Принято, держим торможение на минус два…

Пятьдесят секунд с момента выхода из прыжка…

— «Нарото» передал сканы дальних. Чисто…

— Принято, — чуть расслабилась я.

Ягомо вышел раньше нас, но это если во временных величинах, если смотреть по курсовым отметкам, то мы «прошли» дальше, опередив и его, и оказавшийся между нами императорский флагман.

— Сообщение от Таласки. Работаю.

— Демоны его… — выдохнула я, понимая, что рано радовалась. Найти предателя Игорю пока не удалось.

— Ждем продолжения банкета? — с явным задором усмехнулся Антон.

— Наблюдаю выход «Рокси». Отклонение по погрешности. Передаю данные сфер… — не дал мне соответствующе ответить Дальнир.

Пацаны. Им бы только…

Не только им, мне — тоже. Лгать себе я не собиралась. Война позволяла чувствовать себя не живой — нужной, помогая забыть об Искандере, о наших не родившихся детях, которых я не хотела принимать, но которые как-то исподволь стали такой же необъемлемой частью меня, как все те, кто уже был дорог.

Неправильно?! Возможно, это было неправильно, но оно — было!

— Минута до крейсеров сопровождения…

— Принято! — я медленно втянула воздух, выдохнула. В душе распускался кураж, смешивая настоящее и будущее, толкая в спину, торопя, словно напоминая о быстротечности нашего существования… — Торможение минус один. Готовность к крейсерской.

— Принято…

— Так чем закончилась эпопея с «лезет»? — я сделала вид, что не заметила задумчивого взгляда Сумарокова.

— Мам, ты о чем? — оправдав мои ожидания, наигранно наивно уточнил невидимый мне Юл.

— Я о Торреке и его архе, — подмигнула я оглянувшемуся Джастину.

И не важно, что в глазах скайла был заметен укор, дрогнувшие уголки губ я не пропустила.

— Так ты же сама сказала, чтобы я заканчивал с этим «лезет», — вроде как обиженно протянул сын.

— Так я сказала… — начала я, пытаясь восстановить попранную справедливость, но замолчала, упершись взглядом в появившуюся на экране отметку, рядом с которой высветились цифры напряженности гравитационного поля.

Три и восемь…

Арх…

Полтора часа с момента выхода из прыжка.

На навигационке четыре активные отметки: «Нарото», императорский флагман и два крейсера сопровождения.

Моя группа шла под максимальной защитой, держа удаление.

И ведь смысла особого не имело — засветились мы по полной, но не зря говорили, что привычка — вторая натура. Мы были невидимками. Появлялись из ниоткуда, исчезали в никуда…

А еще мы были неизбежностью… Для тех, кто становился врагом.

— Капитан…

Несмотря на некоторую стабильность обстановки — мы продолжали идти к точке встречи с эскадрой самаринян, расслабиться не получалась.

Причин, не позволяющих сделать это, оказалось много. Рок Торрек, временно исполняющий обязанности капитана четыре-два-нуль, весьма неожиданно вынырнувшего из прокола в том же секторе, что и мы, был не самой главной из них.

— Молчать! — довольно грубо оборвала я, разглядывая скалившегося с той стороны экрана домона.

Очередь до него дошла лишь теперь, но так оказалось даже лучше. Душившая меня ярость стала холодной, не позволяя произнести слова, за которые мне потом было бы стыдно.

— Как прикажете, лидер-капитан! — вытянулся он.

В глазах ни проблеска мысли, на лице не дрогнул ни один мускул. Куда там Рэе и Рэю. Вот где абсолютная невозмутимость!

— Ты знал? — повернулась я к Таласки. Нарочитую отстраненность хотелось сорвать какой-нибудь колкой фразой, но я пока держалась.

Ответ Игоря прозвучал весьма обтекаемо, но другого я и не ожидала:

— Генерал предполагал подобное использование арха.

— И обещал поделиться идеей с Соболевым, — максимально равнодушно продолжила я, чувствуя, как вновь начинает подступать. И ведь злостью не назовешь. Ни — гневом, ни — яростью. Если только отчаянием… — А то бы адмирал сам не догадался…

— Таши… — в «ожившем» взгляде Рока мелькнуло что-то…