Наталья Бульба - И только вера...

Словно вокруг не бой, словно не размазывали пространство интраксорные следы кораблей, словно не было залпов, каждый из которых мог стать последним, словно…

— Только не это, капитан! — в голос заржал Тарас, уводя «Дальнир» от столкновения с очередным обломком. Кусок обшивки крейсера поддержки… — Это мы — закаленные…

И ведь был прав… Закаленные.

О тех минутах в бортовом журнале Дарил написал всего три слова: двадцать минут страха.

Емко и… удивительно точно!

Зажали нас тогда два средних и тяжелый. Держали плотно, не вырваться. А на борту — груз, и отдать его вольным — не только подписать, но и самим исполнить вынесенный себе смертный приговор. Кроме потери репутации еще и баснословная неустойка…

И без вариантов. Тот, в котором мы сдавались, я не рассматривала. И все, что оставалось — как сейчас… с почестями.

Так и сделали. Дали залп из главного калибра и пошли на разгон, обгоняя собственную ракету, уходившую на внешний модуль генератора защитного поля тяжеловеса.

Тарас сидел на своем месте, как каменный. Лицо плыло принимаемыми когда-то слепками, взгляд — как бездна, в которой притаилось безумие. Костас бормотал что-то невнятное, Дарил… Дарил проклинал меня и тот день, когда мы познакомились. И семейку, в которой родился, и отца, посчитавшего, что отпрыску надо узнать, чего стоит его жизнь, и дядю, втянувшего в эту авантюру с перевозками…

Валечка — пел. Голос у него оказался глубоким, с легкой хрипотцой. Тогда я его услышала в первый и последний раз…

Стас рассказывал об удивительном метаболизме какой-то твари с труднопроизносимым, но каким-то щемяще-трогательным названием…

И только я была спокойна…

Невозмутима, собрана, абсолютно уверена в принятом решении… понимая, что если не сдержусь, если позволю себе малейшую слабость, то начну орать от ужаса и отчаяния…

Долбануло нас тогда знатно — откат был жестким, но… оно того стоило. Всего несколько секунд растерянности, но их хватило, чтобы мы успели уйти в прыжок.

— Мне это уже нравится! — выбивая из все глубже затягивавшей меня трясины памяти, «в самое ухо» рявкнул из оружейного Валечка.

— Главное, чтобы это не понравилось и всем остальным, — с какой-то отеческой мудростью протянул Стас, заставив улыбнуться даже меня.

С этими парнями и жизнь была не страшна, а уж смерть…

— Тогда… работаем! — выдохнула я, подводя итог дискуссии с самой собой. Посмотрела на наблюдавшего за нами командующего ударной эскадрой самариняна… — Извините, эрари Джориш, тут слегка не до вас, — нагло подмигнув ему, выставила я красный. — Внимание группе, готовность выйти из боя. Повторяю, готовность выйти из боя!

— Готовность принята! — первым отреагировал Орли.

Дожидаться, когда за ним последуют Кодальски и Ринкас не стала:

— Рассчитать курс… — сбросила я координаты.

— Курс принят! — тут же отозвался Костас. Куда только делась изматывающая нас усталость?!

— Четыре-два-нуль, — я посмотрела на Торрека.

Рок Торрек. Домон. Подданный Сдильмы. Бывший капитан дорга «Шиара», входящего в специальное подразделение…

Пусть судьба будет к тебе милостива и милосердна…

Этот ее выверт можно было назвать только безумием.

— Сделаю, капитан, — в его улыбке было все, что нас связывало. От первой встречи, до… этого момента, в котором я доверяла ему едва ли не больше, чем себе.

— Действуй, — кивнула я и чуть развернула ложемент. Чтобы не видеть его глаз, в которых было только одно слово…

Сумасшедшая…

А еще то, что можно сказать лишь вот так, глядя друг на друга на границе возможного и невозможного. Признание, что пойдет и за грань…

Если потребуется…

— Курс в системе! — Костас не дал «сорваться» в ярость от понимания, скольких я могла «утащить» за собой.

— Курс подтвержден…

— Курс принят, — плечи Тараса расслабились…

Обманчивое впечатление — ангел был уже там, где мы входили в ви-сектор черного-один. Где на его корпусе сложной геометрией вычерчивались два турельных комплекса, защищавший генератор охладителя фокусировщика грандера, где…

— Маршевые на разгон… — сорвала я нарисованную воображением картинку, на которой выпущенные в нас Торреком ракеты, сбив настройку выходившего на мощность грандера вспарывали обшивку ненавистного мне дорга.

Где он разваливался, растекаясь своим гнилым нутром. Где оно разлеталось, впивалось в корпуса двух других кораблей, отбирало у жизни тех, кого мы вычеркнули из ее списков.

Где…

— Принято, маршевые на разгон…

— Капитан, засветка… — опередил Антона Дальнир. Опять моим голосом. — Арх…

Четыре-два-нуль… Для нас он сейчас был чужим…

— Имитировать сбой маршевых…

«Дальнир» рвануло на девятой секунде. Дернуло, сбивая ровный ход, потом еще раз…

— Кишами эркон сума трес Тонкан… — знакомые интонации звучали непривычно, не столько добавляя напряжения, сколько вызывая из небытия тени прошлого.

Галактика Изумрудная… Ремонтная база домонов, где так славно повеселились несуществующие леоры…

— Тонкан трес дэркали хотиш искамеби…

Торрек держал канал связи открытым, но Дальнир фильтровал, выдавая лишь то, что имело значение.

Впрочем, и эту, малую часть того, что мы слышали, переводить с языка домонов, он не торопился.

— Черный-два… Фиксирую изменение курса…

— «Нарото», примите новый вектор… Ваша задача…

— Капитан, эскадра подходит к границе ближних…

Вместо ответа — кивнула… Не ему — себе.

Восемнадцать-двадцать минут…

Оптимальное удаление для активации грандера — три и шесть. Минимум — три и два, ближе собьет откатом собственной гравитационной волны. Лидер черных прошел отметку в четыре и один от императорского флагмана…

— Эрари Джориш, прошу приказать эскадре перейти на крейсерскую скорость, — взгляда от навигационки я ни на миг не оторвала.

— Капитан, один-два, один-три и три-три заняли позиции…

— Основания? — Вопросительный знак в конце реплики самаринянина мне пришлось ставить самой.

— Фиксирую признаки активации грандера, — вместо меня просветил Джориша Валечка.

— Капитан, залп с дальней дистанции!

— Перехват запрещаю! — сорвалась я на крик, чувствуя, как окатывает куражом, отчаянным безрассудством, осознанием, что мы опять карабкались на тот рубикон, за которым семафорило единственное слово — невозможно…

Не-воз-мож-но!

Для всех, но не для нас!

Резко выдохнула, успокаивая бьющееся прямо в горле сердце:

— Уклонение… Сбросить нагрузку компенсаторов… Мощность на поле…

— Принято, уклонение… — Тарас «двинулся» вслед за кораблем…

— «Нарото» на векторе… Серый-два меняет курс…

Архи перестраивались, «вставая» Торреку на поддержку…