Наталья Бульба - И только вера...

Мощная коммуникационная система с возможностью мгновенной передачи данных…

Это — в идеале. А по факту…

Активация Альдора в секторе Хараба была случайной, из тех, когда все по воле Судьбы. Инициация Хранителя — совмещением уже двух столь же непредсказуемых факторов, повторить вряд ли удастся. Все, что им оставалось — описанный предками путь. Вывод в режим предактивации, восстановление информационных связей и лишь затем полноценный запуск…

Долго. Опасно. Но…

Это оказался тот самый вариант, когда самый плохой выбор лучше, чем его полное отсутствие.

— Третий модуль подключен. К подаче напряжения готовы…

Риман дождался, когда офицер выйдет из терминальной зоны, покосился на Ордана и Марьям… для личного слишком близко, но вопрос все-таки задал:

— Тебя не потрясывает?

— Уже нет, — Ильдар отвел взгляд от трещины — в возникшей ассоциации с линиями на ладони было что-то от обреченности, качнул головой. Потом обернулся, посмотрев наверх: — Ей не стоило приходить, да разве запретишь…

Мария стояла на верхней галерее. Капюшон плаща скрывал лицо, но Ильдару не требовалось видеть, чтобы знать, каким было его выражение. Спокойная отрешенность и запредельная готовность.

Бывший старший навигатор старховского эр-четвертого, шедшего уравнителем конвоя к гибнущему Штанмару… Для понимая ее характера одной этой подробности из той, другой жизни его кайри, было вполне достаточно.

— Не стоило, — машинально согласился Риман, — но это — ее решение.

— Тогда почему ты злишься? — тут же «поймал» его Ильдар.

— Считай, что квиты, — равнодушно бросил старший Исхантель, не закончив своей мысли.

Элизабет тоже имела право…

Их предназначением было каждому нести свою ношу…

Ложь самому себе выглядела отвратительно! Познав, как это, когда вместо одного сердца бьется два, вновь ощутить одиночество было невыносимо.

— Красиво… — неожиданно произнес Ильдар, закинув голову назад.

Риман, вздрогнув, проследил за взглядом брата… Над метеорологическим куполом, прикрывавшим Храм, шел дождь. Капли падали не невидимую глазом кисею, «искрили», рассыпаясь задорными звездочками, цветными струйками стекали вниз, превращая полусферу в одну сплошную радугу…

Вода, как символ жизни, сродни благословению Богинь, но…

Это «но» стучало звонко. Билось по панелям каменной кладки полуразрушенного во время Смуты Храма Судьбы, по испещренной его язвами поверхности окружавшего развалины озера, отсчитывало ритм для уходящего времени…

— Что тебя тревожит? — посмотрел он на Ильдара.

— Все! — опустив голову и твердо глядя на него, коротко бросил эклис. — Мы не готовы!

— Во мне кровь Исхантелей, — Риман не стал спорить с очевидным. Они действительно не были готовы…

Ни вчера, ни сегодня…

Никто из них не мог гарантировать, что это произойдет завтра.

— Это меня и пугает, — на этот раз ровно отозвался Ильдар, понимая, что проснувшийся в них дар Триединой в этой ситуации мог сыграть как «за», так и «против». — Я могу тебя попросить…

— Не рисковать собой? — с тем внутренним спокойствием, которое отличало принятие, не то спросил, не то закончил он за брата. — Нет, не можешь, — ничем не выдав того, как похолодело на миг в груди, ответил сам же: — Второй попытки не будет, если не удастся предактивировать с первого раза, Альдоры, как систему, мы потеряем.

— На все воля Судьбы…

Риман дернулся на голос…

Ордан продолжал смотреть на висевшую перед ним внешку… Не мальчишка, но еще очень молод. Это если сравнивать с ними, а если судить по пройденному пути…

Возрожденный! Жрец, сумевший максимально развить свой дар в границах созданной им же личности…

В истории Самаринии таких было немного.

— Это едва ли не первый раз в жизни, когда ритуальные слова не вызывают во мне отклика, — горько, совсем по-человечески протянула Марьям, успевшая обойти терминал и замереть с другой его стороны.

Не четверо — трое и один.

Богини являли свои лики, смещая акценты, путая причины и следствия, выставляя их на ту точку, с которой когда-то все началось и… закончилось.

Судьба. Выбор. Предназначение.

Ни милости. Ни милосердия. Все, что им оставили — несколько секунд до мгновения, когда станет поздно.

— Четвертый модуль… Готовность…

— Подключение внутреннего контура…

— Если что… — Риман вновь посмотрел на брата, положил руку ему на плечо.

Забивая несказанные слова на разные голоса завыли сирены, на двадцати семи стойках, очерчивающих периметр центральной площадки зала, вздулись черные шары…

— Правительство Союза дало разрешение на ваш брак…

Ильдар даже не попытался перекричать вакханалию звуков, но Риман «услышал», кивнул, что понял. Не то, что было сказано, что осталось, укрывшись словами.

Он не просто должен был дойти до края… обязан вернуться.

Вот только…

Только — не было! Лишь слова, которые давно определили их путь…

Васай твоему пути, лиската!

И — память, в которой капля отравленного вина, освобождая их для будущего, стекла по подбородку деда, да тяжелым гулом прошлась под сводами не этого — другого Храма, пришедшая за ним смерть.

Риман отступил первым. Взгляд отвел — тоже. Резко развернувшись, подошел к одному из трех блоков, на котором уже лежал ритуальный кинжал. Приказал четко, кинув на кон все, что у них было:

— Всем покинуть терминальную зону… Начать отсчет со ста…

Шары рванули темной сеткой, плотно перекрывая периметр… Вспыхнули прожектора, уложив полосы света к их ногам…

Когда-нибудь об этом моменте потомки скажут, что они делали историю…

До этого времени им было точно не дожить…

— Сорок шестой встал… — голос Марьям звучало слабо, на полувздохе.

Впрочем, теперь уже не только у нее. По лицу Ордана, взявшего на себя скачок перехода с четырнадцатого на шестнадцатый, несмотря на работу охлаждающих установок, тек пот.

— Зафиксирован, — выдохнул Риман, отнимая руку от тут же ушедшей вглубь терминала консоли. Отступил на шаг, медленно выдохнул, расслабляя закостеневшие мышцы. — Тридцать секунд.

Для восстановления слишком мало, если только считать передышкой…

Из пятидесяти двух, с учетом прорех, «подняли» тридцать девять. Больше, чем половина…

Расслабляться было рано. Предактивированный Альдор, как граница между сном и явью, воплощенный в реальность парадокс контроля. Малейший дисбаланс… не мысль — ее отголосок, не эмоция — лишь мелькнувшая память о ней, не чувство — признание, что они существуют, и тысячи лет пребывающее в небытие сознание взорвется, разлетаясь информационными осколками вложенного в него момента развития.

О том, что будет после этого, говорить не стоило… Все упиралось в одно-единственное слово… Ничего!