Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 2. Оборванные стропы

— Давай, — неожиданно легко согласился тот. — Я ставлю на космопорт!

— Предполагаемое время несостоявшегося взрыва — семнадцать тридцать пять, — Ханаз все-таки поставил чашку на подставку. И даже нажал кнопку, тут же вздрогнув, когда «дохнуло» паром. — Твою… — выругался он, лишь теперь прочитав надпись на дисплее. — Это что еще за «предсмертное желание»?

— Тебе лучше не знать! — рывком поднялся со стула Кривых. Подошел к Ханазу, шумно втянул ноздрями воздух. — Твои шуточки? — посмотрел он на Шторма.

— Чуть что, сразу я! — вроде как обиделся генерал, но все-таки кивнул. — Ты с ним поосторожней, — уже серьезно предостерег, когда Кривых, проигнорировав Шаиля, поднял чашку и поднес к губам. — Несколько часов бодрости, а потом рубит так, что тонизаторы не помогают.

— На себе экспериментировал? — усмехнулся Валентин, тут же одним глотком наполовину опустошив чашку. Поморщился — кофе был не горьковатым… горьким, но допил, словно это что-то значило.

— Мы проверили всех, кто находился в это время в зале прилета, — Ханаз не дал им продолжить в том же духе. — Никого, кто мог бы заинтересовать.

— Даже в службе внутренней безопасности ассоциации пассажирских перевозок о фильтрах в курсе лишь единицы, — заметил Звачек, четче выставляя акценты.

— Кому-то очень повезло… — Ханаз в ответ задумчиво качнул головой. — Еще бы понять, кому именно?

— Передай всю информацию по космопорту на Самаринию, — Орлов отошел от окна, но, сделав пару шагов, вновь остановился. — А мы не ищем то, чего нет? — посмотрел он на Кривых.

— Может и так, — согласился тот. — Волна и без этого пошла серьезная… — он вздохнул. — Рвани в порту, стало бы не до текущих задач, не говоря уже об игре на опережение.

— Аргумент в пользу твоей версии, — Орлов повел шеей, — но фактов…

— А чутье ты уже не рассматриваешь?! — Кривых чуть повысил голос.

Ханаз хмыкнул за его спиной, поднял на всеобщее обозрение пустую чашку, отставленную полковником.

— Тогда доверимся Элизабет, — решил Орлов, направляясь к столу. — Если не найдет она…

— Других аналитиков нет? — проворчал из своего угла Шторм, переключая внимание на себя. Когда Орлов, вновь остановившись, повернулся в его сторону, добавил, не скрывая недовольства: — У нее свои задачи!

Орлов, ничего не говоря, приподнял бровь.

Кривых, чуть склонив голову, продолжал посматривать искоса. Звачек и Ханаз переглянулись… соглашаясь, что весовые категории уже близки к друг другу. И даже Лазовски слегка «оттаял», откликнувшись на наметившееся противостояние едва заметной улыбкой.

— Я о чем-то не знаю? — голос старшего из двух генералов прозвучал вполне миролюбиво.

— Ты о чем-то еще не знаешь, — подтвердил Шторм, идеально воспроизведя интонации Орлова.

— И о чем же? — генерал был само терпение.

— О том, о чем я тебе еще не доложил, — довольно прищурился Шторм.

— И это ведь еще не все? — Орлов слишком хорошо знал своего… выкормыша, чтобы не сделать правильного вывода.

— Не все, — покладисто кивнул Шторм. — О том, о чем я тебе не доложил, я тоже вроде как еще не знаю.

— А я — предупреждал! — Лазовски больше не улыбался. — Слава…

Сказать он пытался о все большей «внутренней» свободе Элизабет, которая кроме как «на пользу» имела и оборотную сторону — риск.

— Я согласен, что с космопортом не все чисто, — Шторм первым прервал перепалку. — Все остальные шли прикрытием.

— Не слишком ли серьезно для подобной комбинации? — Ханаз не столько возразил, сколько высказал сомнения.

— И вот это наводит на мысль, что тот, кому повезло, фигура серьезная и для нас весьма интересная…

— …или мы просто хотим так думать, — Орлов перехватил подачу Кривых. Отыграться не дал: — На этом акцию поддержки сворачиваем. Все — свободны. — Он оглянулся на Лазовски, потом перевел взгляд на Шторма, оставив Кривых напоследок. Посмотрел на уже поднявшихся Звачека и Ханаза: — Почти все — свободны.

— Господин генерал… — Шаиль сделал шаг в сторону стоявшего в центре кабинета Орлова.

— Отставить! — качнул тот головой. Резко выдохнул… кадык дернулся, сбивая вставший в горле ком. — Спасибо! — выдавил он из себя, все-таки не справившись с тем, что всколыхнулось в душе.

Погибший адмирал Искандер, лидер-капитан группы Ворош Наталья Орлова и…

Расследование — лишь повод, чтобы собраться. Причиной стал он…

— Оно само так получилось… — угрюмо произнес Шторм, когда в кабинете их осталось четверо. — Ты уж извини…

— Извиню! — Орлов медленно, устало, отошел к окну, едва не задев плечом попавшегося на пути Лазовски. Уже там, ткнувшись лбом в прохладное стекло, дернул фиксатор кителя. Закрыл лицо ладонью, сжав пальцы на висках…

Молчание за его спиной было красноречивым.

Когда теряешь вот так… близко, где найти слова?! Как объяснить, дать понять, что его боль…

Несмотря на утверждения, эта боль была неделима.

И не забывалась, как бы времени этого не хотелось…

— Что по Элизабет? — хрипло спросил Орлов, отодвигая личное за рамки необходимого. Выпрямился, развернулся…

Собран, подтянут…

— Откопала что-то по Маршее, — Шторм подошел настолько близко, насколько позволяла зона визуализации. — Приамцы предпочли свернуть расследование, ограничившись тем минимумом, который стал известен прессе и замяв все остальное. Судя по ее зацепке, в этом остальном было чем поживиться.

— Присмотри, чтобы не заигралась, — прозвучало скорее приказом, чем просьбой, но судя по всему, Шторма это нисколько не смутило. В отличие от продолжения, сведенного до одного слова: — Говори!

— Ты уверен, что хочешь услышать об этом именно сейчас? — Шторм чуть «расслабился», сменив один образ на другой, хорошо знакомый тем, кто находился в кабинете.

Взявший след полковник… генерал Шторм.

Новые нашивки делали ситуацию острее…

— Мне повторить? — Эта реплика Орлова воспринималась мягче, но… впечатление было обманчивым.

— Как прикажешь! — язвительно хмыкнул Шторм. — Сдается мне, генерал, — продолжил он, довольно едко, — что в чем-то мы с тобой серьезно облажались.

— Конкретней! — Орлов нахмурился. Слова и по отдельности не добавляли спокойствия, а уж вместе…

— Конкретней?! — ухмыльнулся Шторм, чтобы тут же добавить… резко, ударив фразой наотмашь: — На лице у Аршана знак таруха.

— Таруха? — переспросил Кривых, для которого суть этого термина сводилась к символу добровольного траура.

— Таруха, — повторил Шторм, продолжая смотреть только на Орлова. — Это меняет многое, если не все!

— Ты хочешь сказать… — выступил вперед Лазовски.

— Есть ритуалы, которые не нарушаются, — оборвал его Шторм. Медленно, протяжно, втянул в себя воздух, так же неторопливо выдохнул, успокаивая то, что корежило изнутри. — Тарух — искренняя скорбь, осознание своей ответственности, но…