Наталья Бульба - Космический маршал. В списках не значится

— Мы не всесильны, — довольно горько усмехнулся Звачек, отведя взгляд, — больше, чем можем — не можем.

— Значит, — ответила я грубо, — надо стать всесильными! — Сглотнув — было похоже на отходняк, посмотрела на Куиши. — Возвращаемся в отель, здесь мне больше делать нечего.

Делать мне здесь, действительно, было нечего. Вряд ли мне могла понадобиться информация о том, что в нескольких корпусах комплекса, укрытых искажающими полями, шла работа.

В очередной раз на чистом автомате отправив вызов офицеру для особых и, как и следовало ожидать, не получив ответа, Шторм витиевато выругался. Потом тронул селектор, бросил… зло:

— Андрей, поднимись ко мне.

Пока Лисневский добирался со своего третьего на его шестой, барабанил пальцами по крышке стола, невидящим взглядом гипнотизируя оперативку. Та, словно издеваясь, продолжала отсвечивать зеленым, изредка переходя в оранжевое.

Ничего, во что можно было бы вгрызться, избавляясь от кошмара вынужденного затишья.

Орлов, заканчивая с делами в Союзе, по официальной версии продолжал оставаться в ментальной коме, хоть уже и с благоприятным прогнозом. Следствие о покушении продвигалось тяжело, пробуксовывая на отсутствии внятных данных о последних часах перед возвращением генерала в сектор контроля СБ. Шторм использовал этот момент в воспитательных целях, но градус напряжения в Управлении успел значительно понизиться — ребята сообразительные, делать правильные выводы способны и без очевидных фактов. Внешний антураж поддерживали четко, но только для чужих, перед самим полковником если и демонстрировали служебное рвение, то вяло, с ленцой… Задач перед каждым множество, чтобы тратить время на показуху.

Лайнер, на котором летел к самаринянам Валанд, в ближайшие двенадцать часов должен был состыковаться с орбитальным терминалом главного космопорта Приама. Про «все четко по плану» говорить сложно — Марк стабилизировался медленно, но и Красотка, и Шаевский, сопровождавший их до Эстерии, уверяли, что к операции тот полностью готов.

Шторм верил. И демонице, и Виктору. Пусть и каждому по-своему.

Индарс словно забыл о существовании у него под боком координационного блока Союза, который, на время отсутствия генерала, возглавлял Шторм. Не скинь он ему данные, переданные через Орлова воскресшим отцом, могло бы показаться подозрительным, в этом же случае лишь намекало, что у кого-то прибавилось проблем.

Йорг, стоило полковнику только намекнуть на желание заполучить информацию, необходимую для дальнейшей работы по готовящемуся военному перевороту, ответил согласием, даже без согласования со своим императором.

Оставался только Скорповски… По всем оперативным данным тот продолжал находиться на столичной планете шейханата. Что задумал, оставалось только гадать, но попыток покинуть Эстерию больше не делал.

Это — из серьезного, все остальное можно было назвать текучкой. Почти…

— Господин полковник… — войдя и застыв на пороге, начал вытянувшийся в струну майор.

Шторм дернулся, медленно развернулся вместе с креслом, одним только выражением, маской застывшим на лице, заставив Лисневского проглотить следующее слово.

— Майор, — протянул он не без насмешливой снисходительности, — я что-то пропустил?

— Нет, — демонстративно расслабившись и хитро усмехнувшись, отозвался Лисневский. Прошел в кабинет, буквально «упал» на ближайший стул. — Ты по коридорам давно ходил?

Шторм слегка нахмурился, пытаясь понять связь между двумя вопросами, не обнаружил, пристально посмотрел на Лисневского, дожидаясь, когда тот снизойдет до ответа.

Андрей, прежде чем продолжить, тяжело вздохнул:

— Ты во время самых сложных дел не терял самообладания, — с оттенком легкой грусти произнес он, — а сейчас едва на людей не кидаешься. Еще немного, и парни стреляться начнут, предпочитая столь кардинальный метод ухода от твоего гнева.

Связь была… Не сказать, что Шторм о ней не догадывался, но не с такой откровенностью.

Соответствующий вывод напрашивался сам собой, подтверждая уже принятое решение. Приоритеты…

— Подбери мне нового для особых, — довольно равнодушно попросил он вместо того чтобы вызвериться или хотя бы попытаться опровергнуть слова командира группы СБ, приданной его подразделению. — Кандидатуры нужны к вечеру.

— Слав, — не отводя взгляда от друга, задумчиво протянул Лисневский, — я чего-то не знаю?

— Не знаешь, — поднявшись с кресла и бросив по пути Андрею пластину слота, Шторм отошел к окну. — Кэтрин в крепости Шехир. Перевезли ночью, тайно.

— Твою мать! — процедил сквозь зубы Лисневский. О тонкостях операции ему известно не было, но хватало ума понять, что ради ерунды Шторм вряд ли бы отправил свою женщину к демонам, где она уже основательно засветилась. — Провал?

Шторм не оглянулся, но головой качнул. Неоднозначно.

— Скорее, соответствующая обработка.

Майор понимающе вздохнул — когда вывозили Кэтрин с Ярлтона, страховали его ребята, так что о событиях полугодовалой давности он знал, так сказать, из первых рук.

Император Хандорс не слыл сердцеедом, но лишь потому, что к этой стороне жизни демоны относились значительно проще, чем где бы то ни было в галактике. Ну а Кэтрин Горевски была достаточно привлекательна и умна, чтобы оказавшись в нужное время и в нужном месте, обратить на себя его внимание.

Все остальное было менее предсказуемо… для всех, кроме, как догадывался Лисневский, Шторма. Любовь — не любовь, но страсть в отношениях офицера контрразведки Союза и императора демонов явно присутствовала.

А если к этому добавить ту информацию, что шла довеском… Лучше бы Кэтрин продолжать оставаться для Хандорса мертвой.

— А может…

Шторм перебил резко и жестко, ставя точку:

— Список!

— Будет тебе список, — поднимаясь, недовольно произнес Лисневский. — А как же…

О чем тот не сказал, было ясно и без слов. Мы своих не бросаем…

— Уже, — тяжело опустил голову Шторм. — Но ты же понимаешь…

Догадаться дальше тоже было несложно. Вопрос не в том, вытащит ли полковник Горевски или нет, — вытащит. Не сам — легче было из дворца императора, чем из Шехира, так с помощью скайлов или тех же обязанных стархов. Но вот захочет ли она…

Последнее выглядело значительно хуже, оставляя Шторму лишь один вариант действий — ликвидацию.

Кэтрин знала, на что шла, но в глаза ее отцу придется смотреть именно ему — Шторму.

— Я могу…

Опять недосказанность. То ли — я могу идти, то ли — я могу тебя оставить…