Наталья Бульба - Дорога к себе. Когда боги против...

— Вполне, — сбросив маску высокородного Верховного, с которой не расставался даже во сне, улыбнулся Ильдар. — Я, действительно, беспокоюсь.

— Еще бы увериться, что за меня, а не за успех, — приняв правила новой игры, иронично произнес Риман, чтобы спустя мгновение вновь стать тем Исхантелем-старшим, которого опасались даже поверженного и опального. — Ты получишь свою Марию. Свое слово я тебе уже дал.

— А ты получишь мою поддержку… — Помолчал, не пряча от брата едва уловимой, но нежности. — В любом случае. — На этот раз пауза была значительно длиннее, но и она закончилась, сменив ощущение от обстановки, как в театре меняется свет. Декорации — те же, а воспринимаются иначе. — У полковника к тебе свои счеты, но победа, которую ты подаришь, не вскружит ему голову. Малейшие сомнения и все, что мы готовили столько лет, рухнет перед его способностью видеть незримое.

— Он — сильный противник, — согласился Риман, но теперь уже совершенно отстраненно. Изгнание из круга Верховных не изменило его сути — потомка рода эклисов. — Профессионал. Но тем мне спокойнее.

Ильдар задумался лишь на мгновение. Закрыл глаза, словно пытался, не видя — увидеть то, о чем говорил брат. Склонив, повел головой, дернул ноздрями, как если бы не только прислушивался, но еще и принюхивался к раскинувшейся перед внутренним взором картинке.

— Изменения, — выдохнул он, только после прозвучавшего слова посмотрев на Римана. — Ты принесешь с собой серьезные изменения, но… — Он вздрогнул — взгляд его продолжал оставаться пустым, — но без них мы исчезнем, уступив тем, кто сильнее. — Ильдар глубоко вздохнул, удержав вдох в высшей точке, на мгновение зажмурился и… отпустил себя, вернув на лицо полуулыбку, которая добавляла его образу лукавства. — Будет много боли, но ты справишься.

— Зачем она тебе? — вместо того, чтобы продолжить начатую братом тему, поинтересовался Риман. Поднял бокал с тарканским вином, которое предпочитал всем другим, оценил прожилки света, пробивающие кровавую мглу. Сделал глоток… практически незаметное со стороны волнение отступило, выведя на первый план какую-то ранимую мягкость.

— А зачем тебе Элизабет? — парировал Ильдар, вновь потянув ноздрями воздух.

Их разделяли просторы космоса, но Риман знал, что брат ощутил аромат только что пригубленного им вина, на миг заняв его место в старом и скрипучем кресле, которое влекло к себе прожитыми годами и жизнями. Или… создав иллюзию, в которой сам был им.

— Я отпустил… — безразлично ответил он, не обманув брата, но, возможно, и сам не признавая всей правды.

Память о тех минутах, когда они шли по коридорам миссии, а ее тело тянулось к нему, стремясь насытиться, утолить жажду, о глубине которой женщина и сама не подозревала, рождала не сомнение — понимание, что самодисциплина и десятки лет внутренний аскезы не изменили его стремления быть… человеком. С его слабостями, недостатками, желаниями…

Дед добился своего, взрастив в нем то, что пытались убить остальные.

— А я — нет, — жестко произнес Ильдар, вырывая Римана из молчаливого диалога с самим собой. — Ты помнишь, что сказал однажды дед…

Дед… они думали об одном и том же. И не только в этот раз.

Нужное воспоминание появилось без труда… не без содействия брата. Расстояние для Ильдара проблемой не было. Впрочем, время — тоже. Для того, кто владел иллюзиями так, как он, разрушить этот мир и собрать заново, было выполнимой задачей.

— Сила во всем и везде. Для одного это — день, для другого — ночь. Кто-то находит ее в ускользающей вибрации нот, кто-то в танце цветов на полотне картины. Кто-то в счастье, кто-то — в боли. Для кого-то сила — мощь, или слабость, или дуновенье ветра, или смех ребенка, или… любовь. Но одно неизменно: пока ты не найдешь то, что будет лишь твоим, ты останешься беспомощным даже на вершине власти.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — не отвел взгляда Ильдар, словно не замечая тени сомнений, которыми дернулось сердце Римана.

— Двое отступников для нашей семьи… не слишком ли много…

Вопросом не прозвучало, но Ильдар не затянул паузы:

— Наши пути были связаны еще до нашего рождения. Мы — создания деда, плоть от плоти его, результат долгих размышлений и безрассудных планов. Кто мы, чтобы нарушить задуманное? Я принял его волю, ты — тоже. Так к чему…

— Мария у Гросса, — прервал его Риман, поднимаясь. — Когда мы начали этот разговор, она была уже у него.

Ильдар довольно улыбнулся, став похожим на мальчишку, наконец-то получившего в свое безраздельное пользование заинтересовавшую его игрушку.

— Я — знаю.

— Ильдар…

— Не нужно, брат! — резко сорвав улыбку со своего лица, оборвал Римана Ильдар. — В этой встрече я нуждался не меньше, чем ты. Ты признал мое беспокойство… Твой враг выставил достойного воина, выбрал правильную тактику, сумел первым нанести удар.

— Я бы…

— Не говори мне очевидного! — нахмурился Ильдар. Вроде и младший, но… ему было известно предназначенное Риману, и он был готов стать его опорой на том пути, который предстояло пройти. Не одному, им обоим. — Ты бы справился и сам, но потерял силу, необходимую для следующих битв.

— Ты видел будущее… — принимая сказанное, кивнул Риман. Стоял он теперь в центре малого зала для медитаций… где все и должно было произойти.

— Я вижу настоящее, которое еще не случилось, — поправил его Ильдар, — но это не отменяет главного. Оно совершается именно сейчас и здесь…

— Я это уже слышал, — не то чтобы скептически, но не без иронии произнес Риман.

— Он сделал все, как ты хотел. Он шел за тобой, стал твоим врагом, хотя мог бы называться другом, он жил этой местью, он засыпал с ней и с ней же встречал свет нового дня. Он мог бы обрести семью, любимую женщину, покой. Но он ни на миг не предал вашего противостояния, придя туда, куда ты его вел. Вам осталось немного: тебе — проиграть, ему — отпраздновать победу.

— Ты сам сказал, — скривился Риман, — что он все поймет.

— Ты ведь отдал ему дочь адмирала?

— Я иногда боюсь нашего родства, — старший Исхантель поднес бокал к губам. Слова брата вновь всколыхнули память.

Про то, что наступит день и Риман станет эклисом, решил не он — Ильдар, стоя на нижней ступени храма, главой которого он успел стать за ушедшие в прошлое годы. Ветер кидал хлопья снега им в лицо, мороз щипал кожу, но ни один из них этого не замечал, глядя, как в ночи теряется похоронная процессия.

Кубок отравленного вина, переданный Ильдару правящим жрецом, принял их дед, сделав свой выбор. Между жизнью и смертью… настоящим и будущим. Рожденный бездарным он сумел то, что оказалось неподвластно больше никому — пройти полный путь посвящения, используя совершенно иные способности.