Наталья Бульба - Дорога к себе. Когда боги против...

— Прости…

Кивнув — произнести хоть слово я бы уже не смогла, осела на землю, лишая себя последней возможности передумать.

— Карин! — негромко крикнула Вари, вроде как, наклоняясь ко мне, но я успела заметить, как она перевела регулятор парализатора… на средний.

Я ожидала услышать сначала звук шагов, но свет его глимера неожиданно оказался совсем близко… избавив от лишних терзаний и сомнений. Все было решено… Он и… я.

Для меня выбор был очевиден.

— Извини! — прошептала я, когда Карин присел на корточки рядом, пытаясь меня приподнять. Слезы бежали и бежали, но теперь я их уже не скрывала, судорожно вцепившись в его плечо и… всхлипывая. — Я тебя…

Вари выстрелила раньше, чем я закончила говорить… но так, наверное, было даже лучше. Он не услышал, я — не произнесла.

Карин дернулся, руки обмякли, голова безвольно упала на грудь… в его взгляде, который я успела заметить прежде, чем он отключился, было понимание и… горечь. Он качнулся, но не рухнул, вовремя подхваченный госпожой Мареску.

— Забери его парализатор, — бросила она мне, оттаскивая Карина в сторону.

— Нет, — с трудом поднимаясь, качнула я головой. — Вам он нужнее…

— Мария…

— Не надо, Вари, — оборвала я госпожу Мареску. Ее сожаление, что все получилось именно так, как и мои слезы, больше не значили ничего. Свое решение я уже приняла. — Просто попробуй объяснить ему, что я буду ждать… Если выживу…

Взгляд она отвела… стиснув зубы, перехватила Карина, подхватив под мышки, потащила к проходу, в котором у них появлялась надежда. А я, с трудом передвигая ноги, двинулась вперед, продолжая верить, что не ошиблась…

— По нашему списку… Мария Истомина, Иштван Руми, Станислав Левицкий… Это те, кто в окончательном минусе. Марк Валанд, Сои Эйран… под вопросом. В плюсе — Лора Истомина, Карин Йорг и Лаэрт Свонг. Про остальное вы знаете.

Дверь кабинета Шторма не была заблокирована, по крайней мере, для него, так что Орлов вошел стремительно, рассчитывая, что Вячеслав если и не один, так с кем-нибудь из своих, но был вынужден резко остановиться — бывший подчиненный принимал доклад… от своего, но не из тех, о ком он подумал.

Посчитав, что вполне может заглянуть и позже (ничего срочного, просто опасался сорваться, начав наводить порядок в неожиданно свалившемся ему на голову хозяйстве), уже почти развернулся, но ему вновь пришлось изменить свои планы. Шторм, приглашающе, махнул рукой и даже указал на кресло… на тот случай, если генерал неправильно идентифицирует его жест.

— Ты сделал, все, что мог… — расщедрился Шторм, как только Орлов двинулся в указанном направлении. Не сказать, что полковник был скуп на похвалы, но не тогда, когда до окончательного разбора полетов еще не одна бессонная ночь.

— Я знаю, господин полковник, — без особого энтузиазма отозвался лже-каптри с той стороны экрана. Взгляд в сторону генерала был коротким, но Орлов не сомневался, что опознан — знал этого офицера. А раз уж он Шаевского не забыл, тот точно помнил. Других Шторм у себя не держал. — Но все равно тошно…

— Засвербило? — вроде как сочувствующе уточнил полковник, слегка склонив голову, словно рассматривая заново.

«Понеслось!» — мелькнувшая в голове у Орлова мысль отдавала безумием молодости. Вроде и не стар — всего-то перевалило за шестьдесят, но вот те задор и сумасшедшинку, которую пока еще не утратил теперь уже друг, оставил где-то в промелькнувших годах.

Что порадовало — умел Шторм подбирать кадры, — каптри на провокацию не поддался:

— Я сбросил отчет… Там все… — он посмотрел на генерала, как если бы искал поддержки, но взгляд был спокойным, уверенным, пусть и несколько отрешенным, — не так очевидно. Похоже на двойную игру, но информации, чтобы просчитать второй план, у меня нет.

— Принято, — не без самодовольства отозвался Шторм. — Что по Элизабет? — продолжил он уже другим тоном. Многообещающим.

И опять офицер на подначку не купился:

— Из хорошего лишь то, что жива. Из плохого… лучше вам в ближайшее время с ней не сталкиваться, — повел головой Шаевский. Воротник-стойка вряд ли жал, подогнан идеально, если только последствия того, о чем докладывал. С предположениями Орлов не ошибся. — А из очень плохого.… - Опять заминка, отдавшаяся не очень тщательно скрытым сарказмом. — Господин помощник директора Службы Маршалов решил позволить ей снять напряжение, так что ждите… Вряд ли я ошибаюсь, что рванет — Элизабет эту историю выжмет до капли. Видел я одну из последних ее статей — Ромшез успел перехватить, так там и без имен все понятно. И по деятелям из штаба, и по тем… — он поднял глаза на Шторма. Иронии уже не было, но удовлетворение скользило, как если бы она сделала то, о чем мечтал он, — кто на свой страх и риск… — Оборвал себя он сам, отметив легкое недовольство, тенью промелькнувшее по лицу полковника. — Когда прикрывали Мирайю во время первой передачи, взяли парочку игрушек из незнакомых. Похоже, поисковые сканеры. На первый взгляд не разобрать, но это если без привязки к ситуации. А по ней, так они самые.

— И? — Шторм даже не шевельнулся, но напряжение взвилось на порядок. Глаз бури… Вокруг — тишина, но не обмануться.

— Одну я… — он замялся, но не подбирая слова — испытывая терпение. Тоже… штормовская выучка, — присвоил, пока никто не видел. Передам Горевски, как только тот оклемается.

— Вот и договорились, — «обмяк» Шторм, но пальцы привычно прошли по подлокотнику кресла, выбывая марш. Не привычка — привычек у него не было «по умолчанию», всего лишь напоминание, ради чего это все…

«Есть только ты и… победа».

— Господин полковник… — поднялся Шаевский с эргономичного кресла — отчитывался с борта крейсера. Искажающее поле вокруг терминала связи пошло разводами, меняя конфигурацию.

— Нет! — оборвал его Шторм. Холодно и… жестко.

— Господин полковник, — повторил каптри, даже не дернувшись. А ведь должен был, подобный тон Шторма ничего хорошего собеседнику не обещал, — мой рапорт у полковника Воронова.

— Под крыло к Лазовски? — насмешливо, не остудить — зацепить за больное, усмехнулся полковник. — Са-ла-га!

— Я могу быть свободен? — Шаевский продолжал стоять, демонстрируя идеальную выправку. Если бы не бесконечная усталость во взгляде, и не скажешь, что последние несколько дней вместо сна были ударные дозы тонизаторов, а еду заменяли концентрированные высокоэнергетические смеси.

— Можешь, — почти довольно (вопреки обстоятельствам) бросил Шторм и… вырубил связь. Как только мерцание погасло, повернулся к Орлову: — Воспитал на свою голову!

— Отдашь? — вместо комментария поинтересовался генерал. Не только поддержать разговор, подтвердить мелькнувшую мысль.