Наталья Бульба - Дорога к себе. Когда боги против...

Хотя бы… пока.

— Извините, — я отвела взгляд, приняв решение быстрее, чем дернулось в груди сердце, — мой господин…

Все было так, как хотел Ильдар, но… почему-то у меня возникло ощущение, что он моей покладистости не поверил.

— Это — твоя комната. — Когда я следом за молчаливым мужчиной, которого Ильдар называл Дамиром, вошла в открывшийся при нашем приближении проем, самаринянин остался стоять на пороге. Нести меня не пришлось, послушание и слабость для меня не являлись синонимами. — Блокировки нет, но покидать ее без сопровождения не советую.

— Для чего я нужна… моему господину? — Вряд ли равнодушие в моем голосе можно было спутать со смирением, но я посчитала, что переигрывать не стоит. Не знай он меня там, на Штанмаре, можно было бы попытаться ввести в заблуждение, но… прошлого не изменить. О свободе и рабстве мы с ним тоже говорили. Моя точка зрения на этот вопрос ему была известна.

Катер, на котором мы покинули корабль вольных, прежде чем нырнуть в ангар, облетел крейсер Самаринии по большой дуге, словно давая мне возможность оценить его красоту и… мощь.

Насколько я разбиралась в этом вопросе, по классификации Союза его можно было отнести к тяжелым, но те выглядели более массивными, грубыми, этот же отличался изяществом линий, утонченностью, которая нисколько не обманывала — при необходимости он без труда становился смертоносным.

— Скажем так, — не ушел от ответа Ильдар, — ты — моя прихоть. А я не привык отказывать себе в желаниях.

— Я не столь уж и молода, — в его голосе я не услышала угрозы, потому и решила продолжить разговор, — не невинна, не так уж и красива. В постельных утехах не искусна, танцевать умею, но постольку-поскольку, петь — тоже. Весь мой талант — умение прокладывать курс, но найти специалиста моего уровня можно было и без меньших затрат.

Ильдар меня не прерывал. Когда я медленно, все-таки подспудно опасаясь его реакции, развернулась к нему, отреагировал на мое движение лишь легким прищуром.

— Во вспыхнувшее вдруг желание поверить я не могу, — не остановилась, воодушевленная его молчанием и вниманием, с которым он слушал мои доводы. — Все, что слышала о самаринянских жрецах, противоречит этому предположению. Да и встреча со старшим братом… моего господина, доказывает, насколько вы умеете контролировать собственные душевные порывы.

— А ты уверена в последнем?

Испуг сковал тело холодом. Я отвела взгляд лишь на долю секунды — сложно выдержать, когда на тебя смотрят практически не мигая, а Ильдар уже стоял у меня за спиной и его дыхание щекотало мочку уха.

— Уверена, — чуть слышно прошептала я, заставляя себя избавиться от сковавшего тело напряжения. Ощущать мой страх и видеть его… я предпочитала первое последнему. — Скайлов называют бесстрастными, вас — бесчувственными.

— Даже так? — обдало шею теплом. — Я могу прямо сейчас доказать тебе ошибочность этого утверждения… — Его ладонь, все так же укрытая кожей перчатки, обвела контур моего плеча, прошлась вдоль опущенной руки. Мое дыхание сбилось, разрывая противоречием: я его ненавидела, но… меня тянуло к нему, — но предпочту продлить удовольствие. — Его тон изменился резко. Несколько стремительных шагов и он замер у двери. — Она — моя кайри. Предупреди остальных. И… — вот теперь он вновь посмотрел на меня… задумчиво, словно оценивая правильность собственного решения, — отведите ее наконец-то помыться. — Развернулся, чтобы уйти, но остановился в последний момент: — Дамир — интасси, если он посмеет заговорить с тобой — мучительно умрет.

Ни одно из произнесенных им понятий мне не было известно, но я предпочла вопросов не задавать. Ильдар ясно дал понять, что мне не стоит испытывать его терпение. Вот только внутри все противилось, подталкивая к сопротивлению, требуя ответить язвительностью реплик на непререкаемость его фраз, насмешкой взгляда на холодную снисходительность, которую он демонстрировал.

Я уже почти поддалась порыву, когда Ильдар вновь посмотрел на меня. Именно так, как я произнесла совсем недавно… бесчувственно. Я была… никем. Если хотела выжить и дождаться помощи, в которой была уверена, мне стоило помнить об этом… уроке.

Очнулась я, словно выпав из очередной галлюцинации, лишь ощутив осторожное прикосновение. Едва-едва, подушечками пальцев к воздуху рядом с моей кожей и отдернув руку, как только увидел осмысленность в моем взгляде.

Дамир не был юнцом — точно за тридцать, да и на корабле вольных он воспринимался скорее телохранителем Ильдара, чем его слугой, теперь же выглядел напуганным до смерти подростком. Резкие, угловатые движения, полный смятения взгляд, который он пытался от меня прятать… Похоже, было мало приятного относиться к тем самым интасси.

— Где я могу помыться? — сглотнув вязкий ком в горле, тихо спросила я у Дамира.

Трудно сказать, чего ожидал он, но заметно расслабился, похоже, реагируя так на мой относительно спокойный голос.

Жестом указав вглубь комнаты, Дамир первым направился в ту сторону. Подойдя к стене, приложил ладонь к очерченному светлой линией прямоугольнику. Убрал, кивком показав, что я должна сделать то же самое. И опять… легкое, ничем не оправданное напряжение, которое тут же исчезло, как только я повторила его действие.

Он… меня… боялся.

Панель отошла в сторону, открыв еще одну комнату. Справа, за прозрачной перегородкой, изящная раковина и, такого же, глубокого черного цвета, чаша для купания. Слева большой шкаф, дверцу которого Дамир открыл сразу, как только я перевела на него взгляд. Одежда, обувь… К моему появлению здесь явно подготовились. Ничего экзотического — все, что я видела, ни по цветовой гамме, ни по фасону, не вызывала отторжения.

— Спасибо. — Я нашла в себе силы улыбнуться, но тут же пожалела об этом. Дамир шарахнулся к выходу, молниеносно сдвинул панель, отрезая меня от себя.

Вопросы множились, а вот ответы на них находиться не торопились.

Посчитав, что душевные метания мне вряд ли помогут, решила начать со злободневного. Воняло от меня… тем самым коллектором, по которому мы шли…

Намерения были благими, но не выдержали стычки с реальностью. Сначала Лета, о которой я запретила себе думать, потом мама и Вацлав, теперь Лора и… Карин. Опустившись без сил на прохладный пол, вцепившись зубами в сжатый кулак, я завыла от невозможности все изменить, исправить. Сделать выбор — легко, а вот жить с ним…

— Встать!

Приказ ударил хлестко, голова дернулась, как от пощечины… Подскочила я, даже не задумываясь о том, что делаю, застыла, не в силах пошевелиться.

Ильдар был не зол — в бешенстве. В глазах пылал холодный огонь, желваки ходили, искажая гримасой его красивое лицо, ладонь судорожно сжимала… стержень электрической плети.