Наталья Бульба - Дорога к себе. Когда боги против...

Ждать долго не пришлось, уже через пару минут сработала разблокировка. В отличие от Лоры, покидать комнату одной, когда Ильдара или Дамира не было на территории Храма, мне запрещалось.

— Госпожа кайри, — улыбнулся из коридора Хорун, окинув меня быстрым взглядом, — вам стоит надеть плащ лиската.

— У него сбилась настройка фиксатора, — развела я руками. И ведь хотела сказать Ильдару, но забыла… И кого я обвиняла в проблемах с памятью?! — Мы недолго, — жалобно протянула я, зная, что воины жреца относятся ко мне, как к некоей святыне.

Уж на что мой… господин приставил ко мне самых стойких, да и те едва ли мне в рот не смотрели. В отличие от Дамира, для которого мое положение при Ильдаре не являлось основанием для особого пиетета. Впрочем, он и знал значительно больше других.

— Тогда я усилю охрану, — нашел Хорун компромиссный вариант, тут же набрав что-то на наручном комме. Потом посмотрел на меня: — Там прохладно…

Кивнув, откинула полу мехового плаща, показывая, что об этой предосторожности я не забыла. Снег еще не выпал, но белые крупинки уже появлялись в воздухе, добираясь до земли холодными каплями.

Когда мы с Хоруном вышли из телепортатора у дорожки, ведущей к холму, там уже стояли четверо хошши. На вопросительный взгляд моего сопровождающего, один из них чуть заметно кивнул — скорее, для меня. У всех, кто входил в близкий круг лиската были чипы командного интерфейса, который здесь называли тэнэк — нить.

— Госпожа, — окликнул меня Хорун, когда я, получив разрешение, уже начала подниматься по каменной тропинке, — почти стемнело…

— Десять минут, — обернулась я к нему. — Только посмотрю на небо…

Привычек у меня было немного, отказываться хотя бы от одной из них, как потерять что-то для меня важное. Ильдар потому и не запрещал прогулки, что догадывался, насколько они важны для меня.

— Как прикажет госпожа кайри, — отозвался он, бросив взгляд на комм. Показалось, что напряженный, но утверждать я бы не взялась.

Да и не хотелось думать ни о чем, кроме как о тех мгновениях, когда я буду чувствовать себя совершенно свободной.

Несмотря на сделанный выбор, заверения Ильдара, что наступит момент, и я покину Самаринию, несмотря на то, что привязанность ко мне Лоры дарила все больше мгновений счастья, иногда я ловила себя на том, что готова сдаться, опустить руки. Не потому, что совершила ошибку — я все сильнее привязывалась к этому миру, ощущала себя его частью. Видя недостатки, но… зная, каким он может стать, когда Ильдару удастся воплотить в жизнь задуманное.

И вот тогда я приходила сюда, на вершину холма, который помнил и минуты моей слабости, и мгновения силы. И просто стояла на вершине, чувствуя себя живой.

Вечер, как и сказал Хорун, был прохладным, но удивительно уютным. Ветер стих, разогнав тяжелые облака, небо еще не раскрасилось звездами, но несколько ярких точек уже проявились на небосклоне. Первые…

Опадшая листва чуть слышно поскрипывала под ногами, подмороженная еще влажной. Несколько вечнозеленых ткалей, разлапистые ветви которых опускались к самой земле, стояли стеной, отгораживая меня от всего мира…

— И что же мне делать с любовью к тебе? — вырвалось у меня, когда я подумала об Ильдаре. Мысли о нем нередко разделяли мое одиночество.

Его легко было ненавидеть, когда он находился рядом, и так же легко любить, когда далеко.

Осознать, что тишина, послужившая мне ответом, была слишком глубокой, я не успела. Темнота тяжестью упала на плечи, избавив меня от всех вопросов.

— Джориш еще колеблется, но это лишь дело времени, — заметил Ильдар, исподволь наблюдая за братом.

За последние два месяца тот стал не только значительно спокойнее, внутренне приняв свой новый статус, но и выглядел более живым. Он даже пару раз соглашался заглянуть к нему в гости, и один — поужинать вместе с Марией.

Правда, закончилось все не так, как Ильдар предполагал, рассчитывая на тихий семейный ужин — язвительностью в тот вечер Мария превзошла саму себя. Впрочем, со стороны они оба выглядели довольными.

Она — тем, что смогла высказать Риману все, что накопилось в душе, он — что сумел хоть на короткое время забыть о своих потерях.

— Джориш меня не беспокоит, — отвлекаясь от разглядывания собственного ритуального кинжала — символа его положения, отозвался Риман. — Либо он примет, что прошлое безвозвратно ушло, либо заменим на того, кому это и так хорошо известно.

— Не поделишься? — приподнял бровь Ильдар, не пропустив намека.

— Пока еще рано, — буркнул Риман. Его отказ от места эклиса не значил, что он перестал быть старшим. Заметив ироничный взгляд брата, ответил чуть заметной улыбкой: — Я и сам до конца всего не знаю. — Вроде как задумался, глядя, как все явственнее становится лукавство в глазах Ильдара. Не сдержавшись, улыбнулся. — Помнишь Камила Рауле?

— Его трудно забыть, — тут же вскинулся Ильдар.

Еще один… отступник, чьей судьбой поиграла его Богиня, сделав оружием в своих руках.

Жаль, спасти не удалось. Рауле сумел открыть себе путь в небытие раньше, чем Ильдар узнал об акрекаторах эклиса, добравшихся до него. До уровня лиската, на котором карающие были ему уже не опасны, Рауле оставался всего лишь шаг. Тот самый, который он уже готов был сделать.

— Сдается мне, что он переиграл нас всех. — В голосе Римана скользнуло удовлетворение, словно именно он приложил свою руку к чужому успеху.

— И в чем? — замерев, машинально уточнил Ильдар.

Мгновение дезориентации, как если бы он потерялся в собственных иллюзиях, и сообщение от Ждана, оставшегося за старшего среди хошши, слились в единое ощущение беды.

— Что?! — поднялся Риман с кресла, отметив, как резче стали черты лица брата. Убрал кинжал в ножны.

Ильдар протяжно выдохнул, поднял взгляд на брата.

Лучше бы не смотрел… Тот, кто стоял сейчас перед Риманом, никогда не знал, что такое жалость.

— Над Храмом замечен катер с эмблемой эклиса, — прохрипел он. Не от растерянности, от того, что был уже не только здесь, раскидывая своих двойников всюду, где в этот момент требовалось его присутствие. — Полная защита. Мои взяли лишь по косвенным признакам. — Во взгляде прояснилось, но легче от этого не стало. Ильдар больше не был братом — отмщением. — Я — возвращаюсь, — подхватив плащ, бросил он уже от двери. — Дамир, — приказал он матессу, используя тэнэк, — готовность к взлету.

— Я — с тобой, — догнал его Риман, застегивая черный фиксатор. — Если Шаенталь решился…

Договаривать Риман не стал, но и так было понятно. Кайри теперь стояла рядом с Ильдаром на всех церемониях, став олицетворением ожившей легенды о воплотившейся в женщине-Богине.

Главу Храма Выбора и так боготворили свои и уважали чужие, а уж после появления Марии едва ли не открыто начали говорить о том, кто должен стать Первым. Эклис еще мирился, но они оба понимали — долго так продолжаться не будет.