Энди Вейр - Артемида

– Привет, Джаз, – сказал Руди. – Как ты себя чувствуешь?

– Кто-нибудь умер?

Руди закрыл за собой дверь:

– Нет, никто не умер.

Я вздохнула с облегчением и опустила голову на подушку. Только сейчас я поняла, в каком жутком напряжении находилась до этого:

– Охххх…

– У тебя в любом случае будут колоссальные проблемы.

– Я так и подумала.

– Если бы это произошло в каком-либо другом месте, жертвы непременно были бы, – Руди сцепил руки за спиной. – Но тут все сработало в нашу пользу. Машин здесь нет, так что никто не уснул за рулем. Гравитация низкая, поэтому никто не пострадал, падая на землю. Обошлось несколькими синяками и царапинами.

– Легко отделались.

Он бросил на меня сердитый взгляд:

– У трех человек случился сердечный приступ на почве отравления хлороформом. Все трое были пожилые люди и у них были проблемы с легкими.

– Но они живы?

– Живы, но им просто повезло. Как только люди начали просыпаться, они бросились проверять, в каком состоянии их соседи. Если бы не взаимоподдержка среди горожан, этого бы не произошло. К тому же, при нашей гравитации больного человека нести достаточно легко, и в городе нет места, откуда нельзя было бы добраться до доктора Рассел. – Руди кивнул в сторону двери. – Кстати, ты у нее не в фаворе.

– Я заметила.

– Она серьезно относится к вопросам здоровья населения.

– Я знаю.

Руди постоял молча, потом спросил:

– Ты не скажешь мне, кто еще был замешан в этом деле, кроме тебя?

– Нет.

– Я знаю, что Дейл Шапиро помогал тебе.

– Понятия не имею, о чем ты, – ответила я. – Дейл просто проезжал мимо.

– В ровере Боба Льюиса?

– Так они ж приятели. Они вечно друг другу что-то одалживают.

– Проезжал с Лореттой Санчез?

– Может, они встречаются? – предположила я.

– Шапиро гей.

– Может, он не слишком убежденный гей?

– Понятно, – сказал Руди. – Можешь объяснить, почему Лене Ландвик сегодня утром перевела на твой счет миллион жетонов?

Хорошая новость! Но я изобразила полное безразличие:

– Просто маленький заем. Она решила вложить деньги в мою фирму по проведению экскурсий на поверхности Луны.

– Ты провалила экзамен.

– Речь идет о долгосрочном вложении.

– Это явная ложь.

– Думай, что хочешь. Я устала.

– Тогда отдыхай, – Руди повернулся к двери. – Администратор хочет видеть тебя, как только ты будешь в силах прийти к ней. Рекомендую заранее собрать легкие вещи – в Саудовской Аравии сейчас лето.

Как только Руди вышел, в дверь проскользнул Свобода и устроился на стуле возле кровати:

– Джаз, привет! Док говорит, с тобой все будет в полном порядке!

– Привет, Свобо. Извини, что так получилось с хлороформом.

– Пустяки, не страшно, – пожал плечами Свобода.

– Наверное, остальные в городе настроены не так доброжелательно?

– Да не то чтобы… Некоторые, конечно, сильно злы на тебя, но большая часть населения – нет.

– Ты серьезно? – удивилась я. – Из-за меня же целый город с ног попадал.

Он небрежно махнул рукой:

– Это случилось не только из-за тебя. Сразу всплыл целый комплекс всяких инженерных проблем. Например, почему в воздуховодах нет датчиков, реагирующих на сложные токсины? Почему Санчез хранила метан, кислород и хлорин в помещении, где находился нагреватель? Почему у Центра жизнеобеспечения нет своего независимого источника воздуха, чтобы в случае проблем в городе они смогли бы работать? Почему вообще система жизнеобеспечения централизована, вместо независимых отделений в каждом куполе? Вот эти вопросы люди и задают. – Он дотронулся до моей руки: – Я очень рад, что с тобой все в порядке.

Я накрыла его руку своей.

– К тому же, вся эта история дала мне возможность подружиться с твоим отцом, – добавил Мартин.

– Что, правда?

– Да. После того, как мы пришли в себя, мы с ним вдвоем отправились проверять, как там наши соседи. Это было круто. А потом он угостил меня пивом.

– Пивом? – Я изумленно раскрыла глаза. – Отец купил пиво?

– Он мне купил, а сам пил сок. Мы с ним целый час болтали о металлургии! Он просто потрясающий.

Я попробовала представить себе отца и Свободу, по-приятельски треплющихся в баре. Воображение отказывало.

– Да, он потрясающий. – Голос Свободы звучал тише, улыбка исчезла.

– Свобо, в чем дело? – спросила я.

Он опустил глаза:

– Ты уедешь, Джаз? Тебя могут выслать? Это было бы ужасно.

Я ободряюще похлопала его обожженной рукой по плечу:

– Все будет в порядке. Не волнуйся, я никуда не денусь.

– Ты уверена?

– Да, у меня есть план.

– Опять план? – Он явно встревожился. – Твои планы, знаешь ли… может, мне куда-нибудь спрятаться?

Я рассмеялась:

– На этот раз не надо.

– Хорошо. – Он по-прежнему смотрел на меня с сомнением. – Но как ты выберешься из этой заварушки? Ты же усыпила целый город.

Я снова улыбнулась:

– Не волнуйся, я все устрою.

– Ну, ладно. – В последнюю минуту он вдруг наклонился и неожиданно поцеловал меня в щеку. Понятия не имею, что это на него нашло, я даже не ожидала. Но приступ смелости длился недолго – как только он сообразил, что сделал, лицо его выразило ужас: – О черт! Извини! Мне очень жаль! Я не подумал…

У него был такой сокрушенный вид, что я не выдержала и расхохоталась:

– Расслабься, Свобо. Подумаешь, поцелуй в щечку. Нечего из-за такой малости волноваться.

– Да? Ну хорошо.

Я положила ему руку на шею, притянула к себе и поцеловала в губы долгим недвусмысленным поцелуем. Когда мы отодвинулись друг от друга, вид у него был совершенно растерянный.

– А вот из-за этого уже можешь поволноваться, – сказала я.

Я стояла в сером пустом коридоре перед дверью с табличкой «CD2-5186». Второй Нижний уровень купола Конрада был чуть выше классом, чем остальные подземные уровни, но ненамного. Уровень жилья фабричного персонала, только без отчаянной бедности самых нижних этажей.

Я несколько раз сжала и разжала пальцы. Повязок на руках не было, но кожа была покрыта красными пятнами от ожогов, словно у прокаженной. Или, может, у шлюхи, которая работала исключительно с прокаженными.

Из-за угла показался отец. В руках у него был Гизмо, он явно шел сюда, пользуясь картой в устройстве. Наконец он поднял голову и заметил меня:

– Вот ты где.

– Спасибо, что встретился со мной, отец.

Он взял мою правую руку и принялся рассматривать ее, чуть вздрогнув от вида ожогов:

– Как ты себя чувствуешь? Тебе не больно? Если по- прежнему болит, тебе надо обратиться к доктору Рассел.

– Папа, все в порядке, это выглядит куда хуже, чем на самом деле. – Я опять в который раз лгала отцу.

– Я пришел, как ты просила, – он показал на дверь. – «CD2-5186»? А что это такое?

Я махнула своим Гизмо в сторону контрольной панели, и дверь открылась: