Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

— Готовы отправиться в полёт для ознакомления с результатами строительства? — подошёл ко мне Старшой.

Я его узнала только по голосу, потому что зелёная обёртка преобразила его облик. Из человека в белой рубахе свободного покроя он превратился в обтянутого зелёного атлета с повязкой на глазах. Овалы, изображающие веки, были намазюканы чёрным углем на ткань. Я не стала спрашивать, для чего рисовать такую жуткую внешность и пугать людей. Итак ясно: для дополнительной защиты глаз от солнечного света (стёклышки-то коптят перед тем, как смотреть на светило во время солнечного затмения), а ещё для того, чтобы возможный собеседник смог понять, где у напарника лицо, а где затылок.

— Мечтаю полюбоваться Землёй с небольшой высоты, — ответила я Старшому и украдкой бросила взгляд на человека в широкополой шляпе. — А мне тоже надо заворачиваться в зелёный фантик?

— Вам не надо. Землянам ведь привычны здешние нюансы. И тот, на которого Вы весь день смотрите, тоже не будет обёртываться, так как не намерен покидать свой звездолёт на всём пути следования по меридиану. Но на его звездолёте вам лететь нельзя. Боюсь, его сердце может разорваться от печали.

— Я ему напоминаю кого-то?

— Нет. Он просто не выносит женских слёз.

— Я не собираюсь плакать.

— А вдруг?

— Слёзы высохнут.

— Не знаю… Вот Вы, например, спокойно переносите детский плач?

— О, мне всегда очень жаль плачущих детей. Я бы им весь мир отдала, лишь бы они не горевали.

— То-то и оно… А для нашего соратника все земные жители будто дети. Мы, гости Земли, хоть и бессмертны, но очень эмоциональны. Зачем нас волновать?

— А земляне, которые контактировали с пришельцами, уверяют, что у тех характер невозмутимый и взор холодный.

— Это наша маска. А иначе вы же, земляне, станете умолять нас не покидать Землю…

— Так вы улетите? Не улетайте!

— Ну вот, начинается…

— Но как же мы без вас?

— Да мы ещё ничего хорошего для вас не сделали, а вы уже в тоске от предстоящей разлуки.

— Как это «не сделали»? — раздался голос сзади. — Мы только что на этой планете высадили розы. Кустики принялись отлично. Земляне подхватили нашу инициативу и придумали противоожоговый шатёр для бутонов.

К нам подошли два инопланетянина, уже известные читателю как Дифтодроут и Эртериатис. Они смеялись и весело подмигивали моим знакомым.

— Вы тут какими судьбами? — поинтересовался у приблизившихся астронавтов Дирск.

— Да вот, — двое друзей показали электронные нашивки на рукавах, где светились надписи: «Созвездие Геркулес, отпускник Д.» и «Созвездие Геркулес, отпускник Э.»

— Надолго в отпуск?

— Нет, совсем нет. Лет эдак на пятьсот, а если позволит Центральный Пункт Координации, то и на полторы тысячи…

— Вот видите, — обратился Старшой ко мне, — не все мы улетим: кое-кто останется и продолжит общение с землянами.

— Вообще-то, — возразил Дифтодроут, — мы прибыли на курорт и намерены отдыхать, а не читать лекции жителям Млечного Пути. И без нас тут для бесед с землянами создана специальная структура инопланетных агентов. Они окончательно свыклись с обстановкой и охотно внедряются в любые области местной жизни.

— Никогда не видела никаких инопланетных агентов ни в каких отраслях, — пожала я плечами.

— А Вы в каком облике ожидали их увидеть? — исподлобья метнул насмешливый взор Эртериатис. — В зелёной ленте и с мигающими антеннами на макушке? Тогда это уже будут не агенты.

— А кто?

— Актёры в карнавальных костюмах. Им в самый раз будет исполнить танец попугайчиков.

Говорящий начал вспоминать танец про уточек, который я хорошо помнила и потому немедленно взялась помогать инопланетянину имитировать птичьи повадки: качание хохолками и верчение хвостиками.

— Ещё в танце есть движение «щёлкание клювиком», — сказала я.

— Это так? — оживился Эртериатис и вытянул губы в трубочку.

— Чуть-чуть по-другому: пальцами.

— А! — раззадорился пришелец и с воодушевлением повторил за мной щелчки.

— Между куплетами принято скакать на двух лапках, — добавила я.

— У меня нет лапок, — рассмеялся Эртериатис.

— А у меня есть! — воскликнула я и поскакала, как воробышек, на двух ногах прочь.

— Стойте! — бросился за мной Эртериатис и нагнал одним прыжком.

— Это был прыжок тигра? Надо не так, — поправила я.

— Как надо?

— Как попугайчик.

— А попугайчики ходят.

— А воробышки прыгают.

— Договорились. Будем чередовать движения воробышков и попугайчиков. Пусть танец станет символом дружбы всех существ всех миров. Продолжаем исполнять танец дружбы воробышков и попугайчиков!

И мы на пару с Эртериатисом припустились прыгать вдоль берега, сшибая мелкие камушки и безудержно хохоча. Запрыгнуть за ближайшую скалу нам не дал Старшой. Он настиг нас и, недоумённо вскинув брови, сказал:

— Кто приехал в отпуск, тот пусть продолжает делать скок-поскок дальше в океан, купается там и загорает. А остальным, — он жестом указал направление движения, — пора запускать воздухолёты в небо.

— Я с Вами! — опомнилась я.

— Ну так идёмте!

Выравнивая повязку, соскочившую на затылок во время танца, я на прощанье повернулась к Эртериатису, остающемуся на берегу. Тот оценивающе окинул мой головной убор и с ухмылкой заметил:

— Без зелёной обмотки Вам было лучше.

— Снять?

— Нет. Лучше я тоже такую нацеплю, чтобы не выделяться. Участники одного танца должны быть одеты одинаково. Итак, танец дружбы воробышков и попугайчиков продолжается. — Эртериатис надвинул на глаза зелёный обод.

— Танец Зелёных Попугайчиков, — уточнила я.

— Зелёных-презелёных! — рассмеялся инопланетянин и пошёл провожать меня на борт летательного аппарата. — Возвращайтесь быстрее. Продолжим наш прекрасный земной карнавал.

— Так ведь фестиваль здесь будет. Конечно, я сюда и вернусь.

— Фестиваль будет по всей Земле. Так что возвращайтесь именно на эту танцевальную площадку. Я буду ждать!

Старшой опять удивлённо вскинул брови и что-то хотел сказать белозубо улыбающемуся Эртериатису. Но тут заработала громкая радиосвязь, и по всему побережью прогрохотал мужской бас, льющийся из радио:

— Внимание! Всем срочно защитить глаза. Слушайте команду. Крылатые воздухолёты расчехлить! Полностью!

Чехлы бурого цвета сползли под днища стоящих около деревьев воздухолётов, свернулись в компактные рулоны и автоматически погрузились в открывшиеся полости возле крыльев. Золотистые металлические птички засверкали отражённым светом солнца. Но нам этот блеск был не опасен, так как наши глаза были закрыты плотными повязками с нарисованными чёрными овалами.

Когда мы со Старшим уже шли на посадку, нас догнал человек в широкополой шляпе и спросил, обратившись ко мне: