Ирина Ломакина - На Краю

— Всем привет, — сказал я. — По какому поводу пьем?

Мне никто не ответил. Капитан Лидс внимательно изучил мое лицо, а потом спокойно спросил:

— Это правда, что ты четыре дня был под арестом на Антраците?

Я ограничился кивком, стараясь смотреть на него столь же пронизывающим взглядом.

— А ты знаешь, сколько человек с тех пор арестовали по всему Краю?

Я присвистнул, а потом засмеялся, хотя смеяться совсем не хотелось. От обиды перехватило горло. Смех оборвался сам собой.

— Не вижу связи, — сухо сказал я. — Точнее, связь есть, но не та, что вы подумали.

И я коротко изложил историю с поиском «похищенной» Анны Бовва и с Красным Небом, а потом задал вопрос, вертящийся на языке:

— Их до сих пор не отпустили? Ну, тех, кто был арестован из-за того, что был на Красном Небе?

Капитан Лидс покачал головой.

— Отпустили экипажи «Гордого» и «Утренней зари», — ответил он. — Они работали на «АйТи», подозреваю, что у них нашлись заступники. И тебя.

— А как же остальные? — я нахмурился, действительно удивленный. Коллеги внимательно смотрели на меня. Никто не произнес ни слова, всю инициативу отдали капитану Лидсу.

— Их должны отпустить, — я старался говорить спокойно. — Всех, кроме единственного виновника, который увез девушку и ее похитителя с планеты. Если такой, конечно, был. Возможно, мы просто чего-то не знаем.

— Сдается мне, ты что-то недоговариваешь, Леша, — неожиданно подал голос Аркаша Смолин. — «Должны отпустить!» Откуда такая уверенность? Может, мы и вправду чего-то не знаем, зато ты, похоже, знаешь больше, чем говоришь.

Тут он попал в точку: знал я намного больше, но болтать об этом не собирался. К тому же, я начал злиться на этих придурков, которые не поленились собраться здесь и обвинить меня в каком-то мифическом предательстве.

— Я знаю столько, сколько рассказал, — ровно сказал я. — Тех, кто ни в чем не виноват, отпустят. Речь идет о чем-то очень серьезном, разве вы не понимаете? — Я еще раз обвел глазами собравшихся, постарался каждому заглянуть в глаза. — Эти люди, которых ищут, очень нужны Союзу, вот их и ловят, не считаясь ни с чем. Поймают — и все успокоится.

Мне самому хотелось в это верить. Но поскольку поймать беглецов не должны ни при каких обстоятельствах, скорого спокойствия на Краю ждать не приходится.

Мне хотелось сказать этим людям, сидящим рядом: «Возвращайтесь на маршруты. Чем больше вы суетитесь, тем жестче станет действовать полиция. Не давайте ей повода, да и всё. Возмущаться в данном случае бесполезно, иначе они решат, что все мы действуем заодно». Но я догадывался, как они расценят мои слова. Их доверие я уже утратил, но пока меня не назвали вслух предателем, стукачом или трусом, нарываться не следовало. Пусть действуют, как хотят — возмущаются, протестуют…

Я мысленно пожал плечами и встал.

— Улетаешь? — спросил кто-то.

— Всего хорошего, — бросил я.

Я шел по территории космопорта, опустив голову, полностью погрузившись в свои мысли. Какой-то человек едва не сбил меня с ног, чертыхнулся и тут же воскликнул знакомым голосом Женьки Садовникова:

— Лешка! Ты!

В порыве чувств он обнял меня и прижал к груди. По контрасту с поведением коллег его приветливость была как нож в сердце.

— Я слышал, что тебя выпустили, — радостно заговорил он, изучая меня с головы до ног, словно проверял мою целостность. — Как жизнь?

— Ты что, на общее собрание опоздал?

— Какое собрание? — не понял Женька.

Я объяснил. Он захлопал глазами, потом махнул рукой:

— Не обращай внимания. Ребята всполошились, их можно понять. Дела и впрямь чуднЫе творятся, — он посерьезнел.

— Но ты-то не думаешь, что я половину экипажей в каких-то неведомых грехах обвинил? — вырвалось у меня.

— Я? Не верю, — спокойно ответил Женька. — Темнишь ты чего-то, это точно, но в полицию стучать — не твой стиль. Да и не знал ты ничего про их дела, верно?

Я кивнул.

— Чего темнишь, я вникать не хочу, — продолжал Женька. — А вот новостями поделюсь, они и к тебе отношение имеют, могу поспорить.

— Что за новости? — спросил я, отчего-то холодея.

— С Самсона. Там только что уничтожен полицейский союзный катер с крейсера.

— В смысле — уничтожен? — не понял я. — Кем?

— Нашими братьями-пилотами, экипажем «Звездной дороги». Знаешь их?

— Плохо, — я мотнул головой, чувствуя, как слабеют колени. Захотелось сесть прямо на землю. — Что там произошло?

— Я не знаю, и никто толком не знает, — ответил Женька. — Вроде бы к ним на борт пришел патруль, предъявил ордера на обыск и на арест, а они принялись отбиваться, а потом захватили катер и всех перестреляли.

— Впятером? — поразился я.

— Им помогли. Там было еще несколько кораблей, плюс местные. Понятия не имею, что пилоты им наплели, но ты же в курсе, как любят на Краю союзную полицию…

— Они сошли с ума? — шепотом спросил я. Мне показалось, что под моими ногами разверзлась бездна, в которую я провалюсь, стоит сделать лишь малюсенький шажок. Я невольно опустил глаза, но ничего не увидел, кроме гладкой серой поверхности летного поля.

— Может, это был тот самый корабль, который увез тех двоих? — как в тумане донесся до меня Женькин голос. — Леша, ты меня слышишь?

— Слышу, — прошептал я, пытаясь справиться с голосом. — Разве «Звездная дорога» была тогда на Красном Небе? И почему такая задержка? Вроде всех, кто там был, давно нашли и взяли.

— Они были на Красном Небе, — теперь шептал Женька. — Я слышал краем уха, и сам не поверил, но, выходит, правда. Вроде бы, там есть «левый» космодром…

— Контрабанда графитом? — озарило меня. — Космодром нашли не сразу, — я лихорадочно размышлял вслух, — а когда нашли, сообразили, что Бовва могли удрать и оттуда. Все там перетряхнули, выяснили названия кораблей…

— Чего ты бормочешь? — Женька тряхнул меня за плечо. — Что такое Бовва?

— Бовва — это та самая девушка, которую ищут. Анна Бовва, — пояснил я. — И второй тоже Бовва.

— Брат, что ли?

— Отец, — зачем-то ответил я, поймал Женькин удивленный взгляд и захлопнул рот.

Женька покачал головой.

— Во что ты вляпался, Леша? — тихо спросил он.

— Ни во что, — ответил я. — Вляпались те, кто сейчас на Самсоне. Представляешь, что с ними будет?

— Мне другое интересно: что будет со всеми нами, если этих — как ты их назвал? — в скором времени не поймают.

Я не нашелся, что ответить. Ясно одно: едва о случившемся узнают в Центре, можно ждать чего угодно. Уничтоженный полицейский катер Краю не простят — хотя бы потому, что ничего подобного раньше не случалось.

Я пристально посмотрел на Женьку, как никогда встревоженного, и сказал:

— Мой клиент только что расторг контракт. Я улетаю на Онтарио, буду искать заказчика и ждать новостей с Самсона. Попытайся найти меня там.