Ирина Ломакина - На Краю

— Ну…ладно. Тогда я пошел. Расскажу остальным.

Мне очень хотелось сказать: «Не ходи». Я представлял, какую реакцию вызовет в баре этот рассказ. Закусив губу, я протянул Женьке руку для прощания.

— Будь осторожен, — неожиданно сказал он.

И я не выдержал.

— Успокой их, — сказал я, кивая в сторону забегаловки. — Тебе поверят. Скажи, что полицейские поймали контрабандистов, а те стали оказывать сопротивление. Тем более что это правда. Молчи про Красное Небо, а то…

— А то что?

— А то ребята решат, что полиция уж слишком зарвалась в своих поисках и всех пилотов записала в потенциальные сообщники похитителя.

— А это не так?

— Не знаю. Надеюсь, что нет, и дело просто в том, что им надо найти этих людей. Рано или поздно их схватят, и все закончится. Я не хочу, чтобы к тому моменту половина космофлота Края разыскивалась за вооруженное сопротивление полиции. Понимаешь?

Женька кивнул:

— Постараюсь.

Я понятия не имел, могу ли я положиться на него. Сейчас кстати был бы Марко, всегда ироничный и скептически настроенный. Он бы живо нашел, чем успокоить людей, сумел бы подобрать нужные слова. Но Марко рядом не было. Надеюсь, его не было и на Самсоне, подумал я.

Я вспомнил о пассажирах, надежно укрытых на «Птахе». Что будет с Краем Галактики, если их найдут, я представлял. А если не найдут? До чего способны дойти полицейские в своем рвении? Запретят грузовые перевозки? Начнут арестовывать всех подряд? И какова будет реакция здешних жителей, раз уж каким-то контрабандистам легко удалось стравить их с полицейскими? Я стиснул зубы. Судьба словно заставляла меня стать убийцей. Найденные где-нибудь на орбите холодные тела разом положат конец поискам, а значит, и беспорядкам на Краю. И не нужно будет опасаться межзвездной связи.

Вернувшись на корабль, я долго думал, стоит ли делиться новостями с пассажирами. С одной стороны, они должны быть в курсе дела. В связи со случившимся на Самсоне наше положение осложнялось. Следовало ждать внезапных облав, проверок документов, усиления бдительности. С другой стороны, пока они отрезаны от мира, на них легче воздействовать…

И все-таки я им рассказал. Не удержался и обрисовал все наши перспективы, присовокупив, что сами собой поиски, скорее всего, не утихнут, как я рассчитывал.

— Они будут искать, пока не найдут, — сказал я. — В их силах расчертить весь Край на квадраты и методично прочесывать, то есть обыскивать, арестовывать, допрашивать, ограничить передвижение…

— Что вы собираетесь делать? — прервал меня Бовва.

— Лететь на Онтарио и прятать вас там. В космосе сейчас гораздо опаснее. Они потеряли ваш след, а из-за этого… м-м-м…инцидента, скорее всего, будут искать вас на Самсоне. Вряд ли в ближайшее время дело дойдет до десанта на другие планеты. К тому же, им придется трижды подумать, прежде чем высаживать десант на Онтарио. Там население почти миллиард человек. Так что время еще есть.

— Вот как, — Бовва покусал губы. Я взглянул на «почти гения», виновницу всей этой заварушки. Она молчала, но смотрела на меня как-то странно.

— А как же ваш контракт? — спросил Филипп.

— У меня его больше нет.

— Мне жаль. — Было видно, что ему ничуть не жаль. — Ну что же, вам виднее, что делать дальше. Сколько лететь на Онтарио?

— Двое суток, — обронил я и ушел в рубку.

На этот раз Анна не стала ждать, когда я начну принимать стимуляторы. Она пришла на вторые сутки и принесла мне стаканчик с чаем. Несколько минут мы просидели в молчании. Потом она спросила:

— А какая, собственно, разница, один длинный прыжок или несколько коротких? Курс один и тот же, и все делает автоматика, разве нет?

— Да. А ты знаешь, что каждый выход из гиперпространства увеличивает риск сбоя системы? Мы ведь гиперпрыжками пользуемся, и половины их свойств не зная. Работает, и ладно. Тоже какой-то умелец однажды изобрел.

— И мир изменился… — тихо сказала Анна.

— Ну да… — я понял, куда она клонит, и засмеялся. — Не надо делать из меня противника прогресса. Видишь ли, гиперпрыжок сначала очень многих лишил власти. И понадобился почти век, чтобы появился Союз, да и то лишь потому, что Галактику можно было освоить исключительно сообща. С межзвездной связью все наоборот. Сначала она лишит очень многих людей свободы, к которой они привыкли, и только потом начнет приносить пользу.

— Значит, польза все-таки будет?

— А как же. Цивилизация придет на Край семимильными шагами. Здесь наконец-то наведут порядок. Но у порядка по сравнению с хаосом есть свои минусы. За него приходится очень дорого платить.

«Свободой», хотел добавить я, но удержался — получалось слишком пафосно.

— Я понимаю, — неожиданно кивнула Бовва. — Порядок — это ограничения. А вам противны любые ограничения, так?

— Не любые, — я нахмурился. — Но частенько грань бывает слишком тонка. Край Галактики нравится мне таким, какой он есть, — я вспомнил о последних событиях и добавил, не в силах скрыть горечь. — Точнее, каким был.

«А может, лучше дальняя связь, чем полиция на каждом шагу?» — внезапно закралась мне в голову мысль. Но я благоразумно оставил ее при себе. Если мои страхи насчет полицейских кордонов и прочих перегибов, допустимых в чрезвычайной ситуации, оправдаются, придется менять стратегию, а вариантов в запасе всего два: выдать пассажиров или убить их. Хорошенькая перспектива, которой уж точно не стоит заранее делиться с Бовва…

Разговор сам собой оборвался, и я отправился на свою раскладную кровать, оставив Анну в кресле второго пилота.

Мы сели на планету ночью. Несмотря на помощь Анны, я чувствовал себя ужасно. Следовало либо выпить чашки три крепчайшего кофе, либо лечь и спокойно поспать хотя бы несколько часов. Я рассудил, что спешить некуда, объявил тихий час и уснул, забыв запереть рубку. Расслабился за последние дни, поверил, что им некуда и незачем бежать. Но пассажиры как будто прочли мои недавние мысли.

Я проснулся и несколько секунд не мог понять, что разбудило меня. Звук? На «Птахе» царила мертвая тишина. Тишина! Я вскочил, понимая, что случилось непоправимое. В корабле не было никого, кроме меня, я ощущал это всей кожей, шестым чувством, отточенным за годы, проведенные в космосе. Я бросился в кают-компанию, потом в каюту, проверил даже гальюн. Никого.

Вернувшись в рубку, я включил обзорный экран. Было уже светло. Несколько мгновений я тупо наблюдал утреннюю космодромную суету за бортом. «Боже мой, зачем? — думал я. — А главное, как?» Они не могли опустить аппарель, я заблокировал ее. Разве что… Проклятие! Я обшарил карманы кителя, висящего на спинке кресла в рубке, и убедился, что ни оружия, ни универсального ключа там нет.

Куда они пойдут? В здание космопорта, конечно. По-другому с взлетного поля не выбраться. Там-то их и схватят. Я не говорил им, случая не было, но на Онтарио, в отличие от многих планет Края, на выходе стояли рамки, считывающие печати. Как только они пройдут рамку, информация о них попадет в базу. Люди несовершенны, охранники и таможенники могут не помнить все полицейские ориентировки. Но система не забывает ничего. Если в ней есть информация о розыске этих людей — тревогу поднимут моментально. Я-то собирался вывести их через служебный вход…