Ирина Ломакина - На Краю

— Я родился на Шторме в год мятежа и вырос в интернате, — повторил я привычно. — О биологических родителях я ничего не знаю. Может, сторонники независимости проводили тайные опыты? На детях.

— Не говорите глупостей, — оборвал меня Косарев. — Но мы проверим.

Судя по тону, следователь и сам понимал: ничего он не выяснит, спустя столько лет. Самое смешное, что мое предположение было недалеко от истины. Наверняка это дело рук отца, главного сторонника независимости Шторма. Я передернул плечами. Как это на него похоже — никому и слова не сказав, обеспечить родному сыну еще одну степень свободы.

— Вы интересный человек, — помолчав, продолжил Косарев. — У вас нет печати, но есть непереносимость «присяги». И вы почему-то оказались по уши замешаны в это дело. Куда не кинь — везде вы. Хорошо. Я вас слушаю. Как эти люди оказались на «Птахе», если вы не увозили их с Красного Неба и не прятали где-то на Антраците?

— Да где я мог их спрятать?!! — Изобразить, что у меня сдают нервы, было совсем не сложно. Я действительно держался из последних сил. Мне не нравились эти игры, я не умел их вести и не верил, что в силах выиграть. Но, как и в случае с пьяными полицейскими, я не хотел сдаваться сразу. — Там что, остались места, которые вы не проверили, пока держали меня взаперти?!

Косарев задумчиво пожевал губами.

— Вообще-то нет, — сказал он. — Я думал, мы проверили всё. Каждый дюйм под этим проклятым куполом. Заглянули буквально под каждую кровать в городке, в каждое помещение космодрома. Но кто знает… Вдруг вы сумели нас обмануть.

— Нет, — я покачал головой. — Я не брал их на Красном Небе и не привозил на Антрацит. Они сами нашли меня на Океане, подстерегли у аппарели. Я так понял, они как-то выяснили, что меня уже проверили. Я их узнал, но было поздно. Меня разоружили, наставили пистолет… Мне пришлось согласиться, — закончил я. — Они мне угрожали.

— Согласиться на что?

— Лететь на Онтарио. Я как раз потерял свой постоянный контракт, так что мне было без разницы, куда отправляться. — Это было легко проверить.

— А потом?

— Когда мы прилетели, они вели себя так, будто не собираются покидать корабль, но и мне запретили. Отняли «Кольт» и универсальный ключ.

— И что вы сделали?

— Ничего, — честно признался я. — Лег спать. С Океана дальний гиперпрыжок, я дежурил в рубке управления и очень устал. А когда я проснулся, их уже не было. Я не рассчитывал догнать их, но все равно побежал — сообщить…

— Врете, — сказал Косарев беззлобно. — Вы были счастливы, что они убрались. Почему вы не улетели с планеты тот час же?

— Смеетесь? У них остался мой пистолет и универсальный ключ от «Птахи». Ключ ладно, я мог заказать другой. Но я не хотел, чтобы они засветились где-то с «Кольтом», записанным на меня. Как бы я потом выглядел?

— Да, это аргумент, — согласился Косарев.

— Ну а дальше вы знаете. Видимо, они покинули корабль незадолго до моего пробуждения. Я вошел в терминал и увидел их в очереди. А там… Я не очень понял, что произошло. Я хотел по-тихому предупредить полицейских у рамки, но тут началась стрельба, и мы с девушкой упали. Она меня толкнула, — честно сообщил я.

— Вот как?

— Да.

— И это вас не удивило?

— Удивило. Но зачем она это сделала, спросите у нее.

— Спросим, — пообещал следователь и долго сверлил меня тяжелым взглядом. — Нам придется вас задержать, вы это понимаете? Если бы вы могли повторить то же самое под «присягой», всем было бы проще. А так… Мы будем проверять ваши показания. Это займет немало времени. Вы задержаны за соучастие в похищении Анны Бовва.

— Смешно, — сказал я горько. — А встречный иск я могу выдвинуть? Заявить о похищении меня?

— Пожалуйста, — кивнул Косарев. — Хотите написать заявление?

— Обязательно.

— Одну минуту. — Пальцы Косарева забегали по экрану. — Вот. Прочтите и распишитесь.

Я прочитал свои показания и приложил к экрану палец.

— Теперь это, — Косарев перелистнул документ и вновь подсунул мне экран. Это было коротенькое заявление о похищении на Океане, составленное от моего имени и из моих слов. Я прочитал его, но палец приложить не спешил.

— В чем дело? — резко спросил следователь.

— Тут написано, что на Океане Филипп Бовва напал на меня и заставил лететь на Онтарио, угрожая оружием.

— И что не так?

— Они действовали заодно, — тихо сказал я. — Девушка помогала ему. Я еще тогда удивился, ведь вы сказали, что ее похитили, увезли против ее воли. Но ничего подобного я не заметил.

Мне было страшно. Я признавался в том, что заметил кое-что странное и противоречащее официальной версии о похищении. И я понятия не имел, чем это для меня обернется. Но я чувствовал, что умолчать об этом опаснее. Следователь, скорее всего, и без меня знал, что Анна не была похищена. И если я буду представлять ее невинной жертвой, сразу станет ясно, что я сочиняю.

— Спасибо, — Косарев коротко кивнул. — Это важная информация.

Он быстро дописал несколько слов в мое заявление, и я расписался.

— И что со мной будет? — спросил я.

— Вы побудете под арестом на крейсере, — ответил Косарев. — Если следствие установит вашу непричастность к похищению… — он сделал паузу, — …или к побегу опасного преступника и его сообщницы, вас отпустят на все четыре стороны.

Отчего-то я ему не поверил, хотя очень хотелось.

Следующие десять дней я провел на крейсере. Изредка следователь Косарев вызывал меня на допросы для уточнения разных мелких деталей. За все это время речь ни разу не зашла о том, почему Союз искал Анну Бовва и почему она от него скрывалась. Меня не спрашивали, а сам я молчал, давая понять: я ничего не знаю и мне это не интересно. Я придерживался своих прежних показаний, выражал умеренную готовность сотрудничать со следствием и старался в основном говорить правду. За эти дни я убедился, что человек может привыкнуть к чему угодно. Умом я понимал, что по-прежнему рискую жизнью и свободой, но бояться больше не мог.

Очередной такой допрос занял от силы минут пятнадцать. Я дежурным жестом приложил палец к экрану, и тут Косарев неожиданно сообщил:

— Вас переводят на Радость.

Это была центральная планета Союза. Там находилась всё: администрация, полиция, спецслужбы, банк Союза и так далее.

— Зачем?

— Это дело забирает СБС. И вас тоже.

Вот, значит, как. Я опустил голову. Служба Безопасности Союза. Этим ребятам не обязательно соблюдать законы, в отличие от полиции. Они сами во многом закон. И, скорее всего, для меня это начало конца. Мне не будут предъявлять обвинений, не будут судить. На что там намекала Анна? Я просто исчезну. Меня и спрашивать не будут, знаю я что-то лишнее или нет. Зачем, если убить куда надежнее.