Unknown - Венок Альянса (СИ)

- Один раз, издали. Их базы располагались, к счастью, многим дальше от нас, ближайшая в той стороне, на западе. Я видела их полёт как раз на фоне заката… Не знаю, куда они летели, может быть, просто разминались, я не стала досматривать их полёт до конца. Даже издали они производили впечатление… не знаю, какой-то особенно сильной и неприятной угрозы. Знаете, такое ощущение, словно кто-то ненавидит тебя ни за что. Одно из немногих моих воспоминаний с Девоны - мы с родителями уже в космопорту, ждём посадки на свой рейс. И там была семья… Нарны. На родителей я не обратила внимания, как и они на нас, впрочем. Они сидели довольно далеко, и не смотрели в нашу сторону. А мальчик - как мне казалось, моих лет - бегал по залу и тут увидел меня. Так вот, он посмотрел на меня с такой злобой, с такой нескрываемой ненавистью… Нет, он не подошёл, не сказал ни слова, просто посмотрел - и убежал. А я едва не плакала от страха и обиды. Это было так… больно, чувствовать, что тебя ненавидят. С первой встречи, с первого взгляда, когда ты ещё ничего не сделал. Ты просто посмотрел - а на тебя посмотрели так, будто ударили. Будто рады б были убить этим взглядом. Ненависть, презрение, желание толкнуть, уничтожить… Так вот, встретившись с Тенями, я поняла, что та ненависть была совершенно ничем. Что её и ненавистью-то называть нельзя. То, что чувствовалось от Теней, было в сто раз страшнее, бесчеловечнее, это было абсолютным… Это как сравнивать горящую спичку и солнце, принц. Мне было так страшно от самого того, что они живут на белом свете. С такой ненавистью…

- Иногда мне даже жаль, что я их - не видел…

- Что вы говорите! Нельзя так говорить! Для тех, кто их видел, тем более видел близко, жизнь разделяется на до и после.

- Как-то несправедливо, что именно я должен был избежать встречи с кошмаром очень и очень многих.

- Не стоит здесь рассуждать, что справедливо, что нет, как мне кажется. Несправедливо, что они вообще существовали, хорошо, что их больше нет.

Они молчали какое-то время, наблюдая разгорающийся рассвет. Он постепенно переставал быть призрачно-бледным, в нём появлялись живые краски. Тучи медленно меняли очертания, перемещаемые воздушными потоками.

- Здесь никогда не бывает ясно, да?

- Что? А, вы о тучах… Нет, очень редко. Отец говорил, что природа Тучанкью это само по себе удивительное чудо - то, что здесь что-то живёт, что-то растёт при том, что солнце почти закрыто газовыми облаками вокруг планеты и тучами в её атмосфере. Но это не единственное… Куда печальнее - кислотные дожди. Здесь они редкость, а на востоке выпадают часто. Они не опасны для жизни, кислоты слабые, но весьма неприятны для кожи, и лучше, чтоб не попадали в глаза и на слизистые. Надо сказать, местные растения от них почти не страдают, они способны усваивать эти кислоты, а вот центаврианские гибли бы, если бы не были защищены куполами…

- Иногда бывает, то, что кажется невыносимыми условиями для нас, совершенно нормально для других.

- Я надеюсь, принц, не будет слишком фамильярным, если я приглашу вас на чай? Надеюсь, мы сможем зайти достаточно тихо, чтобы не разбудить Эрзу…

- Эрзу - это…

- Слуга, вы видели его рядом со мной вчера. Его одного из всех слуг я не смогла убедить вернуться домой, самый старый слуга семьи, воспитывавший ещё моего деда, вы можете себе представить, что это значит… В последние годы он болеет, что неудивительно для его возраста, поэтому я стараюсь ходить по утрам очень тихо, на рассвете сон самый чуткий…

Винтари подумал, что это достаточно необычно - когда представительница пусть мелкой, но знати не то что позволяет, а убеждает слуг воспользоваться возможностью вернуться в родной мир и ходит по дому на цыпочках, чтобы не будить старого больного слугу, но вслух этого, опять же, говорить не стал. Мало он разве уже видел необычного?

Дом после свежести утреннего сада казался окутанным сонным теплом, как облаком. Они прошли через большую комнату, обстановку которой Винтари плохо разглядел в темноте, и оказались в смежной - маленькой, при заметной захламлённости неожиданно уютной.

- Родители называли это “малой гостиной”, здесь отец любил принимать коллег - поближе к рабочем кабинету, к книгам, которые они обсуждали… И я сейчас очень люблю бывать здесь, перечитывать его записи и то, что читал он - конечно, что могу, многие книги тут на древних языках… Побудьте тут, я принесу с кухни чай.

Оставшись один, Винтари осматривался, насколько позволяло опасение что-то нечаянно задеть, опрокинуть. Да, хотя в отдельных деталях чувствовалась… покинутость, некоторое запустение, было понятно, что те или иные вещи не брали в руки, не использовали очень давно, в общем и целом сперва казалось, что хозяева здесь, и вышли совсем ненадолго.

В обстановке не было роскоши, не было блеска. Но был уют, обжитость, какая-то… удивительная мягкость. В мелких затейливых цветочках на стенах, в узорах накидок на креслах, в потёртом лаке мебели, потрескавшейся позолоте на корешках книг.

Рузанна вернулась с чаем в тот момент, когда он разглядывал висящие на стене два портрета.

- Это ваши родители? Удивительно искусно нарисовано…

- Да. Это ещё с Девоны, в нашем доме был слуга, очень увлекавшийся живописью, в общем-то, он посвящал ей всё свободное время, которого после переезда в дом моих родителей у него прибавилось - отец, в отличие от его отца, уделял совсем мало внимания поддержанию достойного вида и порядка своего жилища… Строго говоря, что-то волновать его начинало только тогда, когда беспорядок мешал его работе, но в своём кабинете он разрешал прибираться разве что моей матери. Так что слугами он, несмотря на эксцентричность и странные повадки, свойственные увлечённым своим делом учёным, был любим… Он никогда их ничем их не нагружал, чаще всего, кажется, он даже не помнил о их существовании. Иногда, знаете ли, он даже прогонял их, если они шумом уборки, мельтешением мешали его размышлениям, велел им идти куда-нибудь заниматься своими делами… Об этих портретах он не просил, слуга сам нарисовал их, а мама увидела их случайно и распорядилась повесить в гостиной. Вскоре после этого отец дал ему денег и велел идти получать образование, которое позволит ему заниматься живописью на профессиональном уровне. Сказал, что слуг себе как-нибудь найдёт ещё, а хороший живописец для Республики будет более ценен.

Винтари следил за ловкими движениями Рузанны и думал о том, в какой же удивительной атмосфере она выросла. То, как жила семья Талафи, их быт, уклад… сама мысль о подобном возмутила бы его мать до потери чувств. А эта семья совершенно не страдала, напротив, была невероятно счастливой, это чувствовалось в каждом слове Рузанны…