Unknown - Венок Альянса (СИ)

По дороге он думал - тучанкам ведь, можно сказать, повезло. Их мир легко мог погибнуть, стёртый ворлонским “планетоубийцей”, если бы размещённый здесь его отцом гарнизон Теней в полном составе не был вызван в сектор, охваченный сражением. Какое дело было метрополии до далёкой Тучанкью, до оставшихся там их сограждан, когда сама Прима Центавра могла перестать существовать…

В песне было и об этом. “Они пришли к нам, они были здесь, они стали частью нашего мира, частью нашей Песни… Они меняли нашу Песню, Песня меняла нас. Чернее самой тьмы, они ненавидели нас, и охотно убили бы, но заставили служить им. Чёрное солнце взошло над нами, и нигде не укрыться было от его лучей… Они пели свою Песню, и сотни, тысячи сходили с ума, и мы не могли всех спасти, и кому-то приходилось убить всех, а потом убить себя, чтобы спасти остальных, остановить их волну… По мёртвым городам ходили уцелевшие безумные, и их крики вторили песне чёрного солнца…”

Он понимал. Он пытался понять. А потом он почувствовал, что ему придётся понять… Он уже слышал о влиянии Теней на сознание человека, который видел их слишком близко - хорошо, если через какое-то время прекращались эти сны, полные чистого, неизбывного, концентрированного ужаса. Он помнил его в глазах своей няньки, мечущейся по комнате и шепчущей молитвы, и был безмерно благодарен ей за то, что она не дала ему получить представление об этом ужасе. Что Тени остались для него да, древней, да, могущественной расой, способной на огромные разрушения, способной подчинять себе… Но не этим выворачивающим нутро чёрным сверлом. А как они воздействовали на тех, для кого нормальное свойство - соприкасаться сознанием?

“Они пришли, они стали частью нашей жизни, частью нашего мира, хотя их не должно было здесь быть никогда. А теперь, когда они ушли, нам нужно учиться жить без них… Пройдёт время, и изменится наша Песня, снова станет чистой от тьмы, и сейчас мы слагаем её, эту новую Песню. Друзья вы ей или враги?”

“Мне… Жаль. Не знаю, поверите ли вы. Не знаю, считаете ли, что я тоже в ответе за это, или просто ждёте понимания… Вы позвали меня, хотя знали, что я, единственный из всех, не имею отношения к Альянсу. Не житель мира-члена Альянса, не рейнджер… Может быть, вы хотели спросить с меня за всё? Ведь вы знаете, чей я сын…”

На какой-то момент ему подумалось - а может быть, в этом была их цель? Может быть, они хотят исцелиться таким образом - убив их, выпить их сознание, забрать их Песню… Он знал, что тучанку, потерявшему рассудок, необходима кровь, необходима чужая жизнь, чтобы его вернуть. Нет, нет, это вряд ли, в таких случаях они выбирают тех, кто как можно дольше прожил там, где всё это происходит, для такой роли не годятся только прибывшие чужаки… Да и зачем им такой яркий межрасовый скандал, остаться в изоляции посреди ставшей враждебной галактики - куда они смогут податься, на кого надеяться, настроив против себя весь Альянс, не на один же Центавр, тем более отказавшийся от них под благовидным предлогом… Хотя, может ли он быть уверен, что такое соображение остановило бы их? Они другие, у них другие приоритеты…

Пожав протянутую ему для приветствия руку - то ли тут их обычаи были схожи с земными, то ли они позаимствовали его для удобства общения - он вспоминал подготовленную в дороге, так и не законченную приветственную речь, а они кивали - быть может, угадывая его слова прежде, чем он произносил, а быть может, просто поощряя само намерение…

Он оглянулся на спутников - такое ли действие произвела и на них эта песня? Сложно было сказать это определённо… Дэвид был бледен, Амина, кажется, пошатывалась, лица фриди были мрачноваты и торжественны.

Исполнив короткий странный танец, встречающие сделали знак следовать за ними…

Для размещения их отвезли в ближайший к космопорту городок. Уже на подъезде к нему Винтари посетило странное сравнение - город-призрак. Городов-призраков он никогда не видел, хотя слышал, конечно, что такие есть. Вот, теперь один такой видит воочию. Город, покинутый его жителями. Конечно, здесь не произошло какой-нибудь ужасной трагедии, жители мирно уехали… Просто город ближайший к космопорту, это естественно, что он опустел одним из первых. Хотя, трагедия произошла. Не прямо здесь, и не в этот момент, и не с ними… Но ощущение, отпечаток трагедии жил и в этих стенах, в этих притихших садах, в нависшем сумрачном небе. Центаврианские постройки здесь… Это смотрелось даже не то чтоб как-то неправильно и неестественно - даже напротив, дома казались странным образом… одухотворёнными… Может быть, потому, что были, как-никак, частью этого мира, стояли на этой земле, были построены из того камня, что она родила… И цветы в этих садах, вьющийся по заборам тёмный плющ - хоть и были завезены с Центавра, выросли тоже на местной почве…

У въезда они заметили небольшую группу встречающих - видимо, встречающих их, и затормозили. Ещё издали Винтари понял - это не тучанки, это центавриане. Это было видно хотя бы по одежде, резко отличающейся от традиционных одеяний тучанков - замысловатых балахонов из лоскутов кожи, шкур и ярких тканей. Старик, девушка, кто-то ещё за их спинами…

- Приветствую вас в городе Лафере, ваше высочество, - проговорила девушка, выступив вперёд, - мы будем счастливы, если вы поселитесь по соседству на эти дни, что вы будете здесь. Обитаемы остались только два дома, вы и ваши спутники имеете неплохой выбор… Если будет угодно, мы всё покажем вам здесь.

Винтари бережно взял протянутую руку девушки. Такие изящные, тонкие пальцы - лёгкие, практически невесомые, как кружево рукава. Пожалуй, уже одних этих белых, тонких пальцев хватит для беспредельного восхищения, а она удивительно красива, у неё волшебный, приятный голос. Сколько же лет этому прелестному созданию? Почему она одна из всей семьи вышла сюда? Старик - похоже, слуга, судя по одежде и невысокому гребню, вернее, его жалким остаткам, второй мужчина - тоже едва ли родственник…

- Меня зовут Рузанна Талафи, я здесь… вроде как, получается, главная. Я надеюсь, вам понравится здесь, ваше высочество. Я выросла здесь, и люблю эту свою вторую родину… Пойдёмте.

Процессия двинулась по улице. Винтари с удивлением заметил, что девушка знает язык аборигенов - она переговаривалась с ними такими же отрывистыми воюще-лающими звуками, просто невероятными для устройства гортани у их расы… Хотя, ведь тучанки умудряются говорить на человеческом… Главным образом она, впрочем, указывая на тот или иной дом, рассказывала о покинувших его обитателях, историю постройки этого дома, историю этой семьи… Сложно сказать, насколько хорошо она говорит на языке тучанков, но на земном говорит так же хорошо, как на родном.