Unknown - Венок Альянса (СИ)

- Если для тебя это… не слишком неудобно. Но мне показалось, тебе тоже нравятся эти наши прогулки. Я… не хотел бы расставаться с тобой, шиМай-Ги. Как можно дольше.

- Май-Кыл, это звучит… очень странно от тебя.

- Знаю, что странно. Чёрт, когда были все эти разговоры, расспросы… О Шеридане и Деленн, о Лаисе и Рикардо, о Тжи’Тене и Амине… Я думал - а возможно ли такое, чтоб кто-нибудь из нас полюбил тучанка? Наверное, возможно…

Женщина задумчиво перебирала длинными пальцами стебли трав.

- Май-Кыл, я и по представлениям своего вида не первая красавица, а уж для вас… У меня ведь, как у вас говорят, нет лица.

- Май, я сейчас различаю лица ровно настолько, чтоб не путать Зака с Тжи’Теном. Что мне до того? Слепые не на это смотрят. Кроме того… я видел твой танец тогда. Главное, чего мне хотелось бы от будущего - чтобы он не померк никогда в моей памяти. Я хотел бы и дальше слушать твои рассказы о себе, своей жизни, легенды твоего народа… Может быть, конечно, твоим близким не понравится такое моё внимание, я не знаю, как у вас относятся к чужакам… в этом плане…

- Нет чужаков - нет и отношения. У нас не сложилось предубеждения против взаимодействия с иными расами. Внутри своего мира мы единый народ, а с чужаками мы знакомы слишком недавно. И от взаимодействия с ними, как ты знаешь, остались… очень сложные впечатления. Большей частью негативные, но были и некоторые позитивные моменты, что и подвигло нас не отвергать всякие иные миры раз и навсегда, а узнать их ближе, с разных сторон. Большинство из пришельцев, что нарнов, что центавриан, относились к нам презрительно и даже жестоко, но некоторые - очень сердечно и дружественно, вплоть до того, что защищали нас от собственных собратьев. Но никто из них не проявлял к нам личного интереса. Мы никогда и не думали, никто из нас, что такое возможно. Хотя, может быть… про меня и не удивятся такому.

- Почему?

- Из-за моей семьи. Моей матери. Моя мать - ноМир-Ру. Ты слышал это имя?

- Не уверен.

- Д’Арк. Та самая Д’Арк, что была палачом главных из нарнов, тогда, при восстании.

- Я слышал, но… Разве она не погибла? Хотя… я не знаю ведь, сколько тебе лет…

ШиМай-Ги села, обнимая руками колени. Иглы на её спине тихо шевелились, слегка касаясь травы и лежащего рядом Майкла.

- Нет, она не погибла. Лучше, чтоб думали так, всем спокойней, решили тогда… Её доставили сюда тайно, она долго была в руках слуг Теней. И я родилась у неё уже после возвращения. Я не росла с ней, меня забрала семья, я увидела её только спустя много лет. Однако многие думают, что я именно потому такая… странная.

- А в чём странная? В том, что стала пилотом?

- Да, например, в этом. Что меня тянет в небо потому, что когда-то моя мать путешествовала через космос. Она, вместе с другими немногими, пролетала мимо звёзд… Хотя, конечно, всё равно не видела их. Они ведь слишком далеко, чтобы можно было их увидеть… всегда далеко… Если ты всё же поедешь дальше вместе с твоими спутниками, ты увидишь наши города. Увидишь, каким был наш уровень до того, как к нам пришли чужаки. Мы многого достигли, многое построили. Мы изобрели и машины, и науки. Но иначе, конечно, чем у вас. И у нас не было летательных аппаратов. Мы не находили нужным подниматься в воздух… Как думаешь, почему? Может быть, потому, что не знали, что существуют звёзды?

- Не знаю. Может быть, поэтому. А… ты так сказала это - “первая из женщин”… У вас есть какой-то запрет, ограничение для женщин в профессиях?

- Нет, запрета как такового нет. Скорее… это то, что не рекомендовано. Это кое-что из наших понятий, верований. До того, как прилетели центавриане, в нашем мире летали только птицы. Птицы считаются не просто животными, не такими, как те, что бегают по земле. Птицы могут быть не просто птицами, а духами. Духами воздуха, душами умерших или душами шаманов, тех, кто умеет покидать своё тело и воспарять над землёй. Это непростая способность, не каждому она дана. Это… рискованно и опасно.

- Но ведь вы видели, как летают нарны, центавриане… Потом некоторые из вас сами летели на корабле через космос…

- Нарны и центавриане - они другие, чем мы. Как тут можно сравнивать? Те, кто полетели тогда… ты ведь слышал, чем это кончилось?

- Ну, тут-то совсем другое дело… Хотя понимаю, вам, в силу ваших особенностей, летать куда рискованней, чем любой другой расе. Но ведь и мужчинам, и женщинам равно опасно, почему же ты это так подчёркиваешь?

- Нет, женщинам опасно по-другому. Женщина - дающая жизнь. А тот, кто поднимается в небо, летит среди птиц, духов - отчасти соприкасается со смертью. Это может быть знаком большого величия, силы, сходной с силой шамана, а может погубить душу, подвергнув влиянию недобрых духов…

- Думаю, в конце концов вы привыкните, что летающие машины - это не особо отлично от тех машин, которые ездят.

- Кроме того, я хотел бы просить вас о включении в нашу группу добавочных членов… Хотя бы на место выбывшего Майкла Дира. Нам потребуется сопровождение Рузанны Талафи - нам пока не обойтись без её великолепного знания языков, и доктор Гордеус Чинкони - врач в группе не помешает тоже. Кто-нибудь из слуг может сопровождать их по желанию. Так же в Кайракаллире мне хотелось бы связаться с печатным цехом… Я знаю, по заказу доктора Чинкони они уже печатали на шрифте для слепых. Я тоже хотел бы им кое-что заказать. Всё-таки, нас мало, а планета большая, едва ли всей нашей жизни хватит, чтоб пообщаться со всеми вами. Отпечатанные наши рассказы, думаю, помогут…

Винтари замолчал и выжидающе уставился на старейшин.

- Что ж, это разумные предложения, принц Диус Винтари. Вы можете делать по своему усмотрению.

- Я ж говорила, говорила, что они против не будут! - глаза Рузанны сияли, - теперь только посмотрите, пожалуйста, не следует ли мне взять ещё что-то…

- Я присмотрю за садом Рузанны, - заверила шиНан-Кой.

- Не бойся, Нан, я буду очень осторожна в путешествии. Я помню о долге перед дитя.

- Я не сомневаюсь, о тебе есть, кому позаботиться.

- О ней я позабочусь, - подал голос Эрзу, - не настолько я пока стар…

- В Кайракаллире, как понимаю, последняя наша стоянка вместе? Дальше всё же разделимся?

- Да, думаю, так будет эффективнее.

Винтари отвернулся, пряча если не от тучанков, то по крайней мере от Рузанны охватившее его волнение. Всё же он присутствует при важном рубеже в её жизни. С какой безрассудной самоотверженностью она готова оставить свой дом, в котором провела большую часть своей жизни, которым так дорожит из-за памяти родителей, чтобы неизвестно, как скоро в него вернуться… Она кажется такой хрупкой, беззащитной, домашней, как любой цветок, который она любовно опекает в своём саду. Но ведь эти цветы когда-то оставили родную почву, чтобы бороться за жизнь на новом пространстве. Она просто не может не быть такой же смелой…