Unknown - Венок Альянса (СИ)

Андо мысленно потянулся к этому зову, стараясь не спугнуть его носителя.

«Кто ты? Чего ты хочешь?»

Смятение, даже ужас в ответ. Два голоса, две части, которые не могут никогда быть одним целым, могут только вечно бороться, без надежды, что однажды один убьёт другого.

«Ты слышишь меня? Понимаешь? Слышишь мой голос?»

«Твой голос нестерпим. Он жжёт. Это огонь, нестерпимый для тьмы. Оно не даст, никогда не даст мне приблизиться к тебе»

Второй голос - без слов, только череда образов, череда бессильных ударов, немого крика, хаотический танец пауков в паутине. Пауков, чувствующих близость огня…

Андо встал с постели, накинул на себя первое, что попалось под руку - рубашка, и вышел в коридор. Длинные волосы были немного растрепаны со сна и лезли в лицо. Шепот, странный, болезненный, доносился, казалось, из очень далекого прошлого, но в то же время - совсем близко. По холодному полу идти босиком было немного неудобно, но Андо не обратил на это особого внимания. Остановившись перед каютой Алана, он тихо постучал в дверь.

«Я здесь. Ты впустишь меня? Я помогу, я не причиню тебе вреда, обещаю».

«Не обещай мне рая, которого не существует и которого я не заслуживаю. Оно никогда не оставит меня».

«Я помогу тебе. Верь мне. Открой дверь, ты ведь понимаешь, что я мог бы открыть и сам, но прошу сделать это тебя.».

В голове рождались странные, мучительные образы, которые рыжий телепат не смог бы даже описать, только почувствовав некоторое можно представить себе это.

«Так близко к огню. Я не могу скрыться от этого жара. Меня не должно здесь быть. Меня не должно быть».

«Меня тоже не должно было быть. Но мы здесь, ты и я. Мы оба живы, несмотря ни на что».

Дверь с тяжким шорохом отъехала в сторону. На пороге стоял Алан - бледный, как привидение, его взгляд, как будто обращённый на Андо, был пуст и казалось, что из его глазниц смотрит сама тьма. Холодная, пустая, безжизненная, ни во что не верящая и ничего не желающая. Андо шагнул навстречу мальчику, взял его за руку, заводя вглубь комнаты, усадил прямо на пол и опустился с ним рядом. Он не отпускал его руки – холодной, словно за пределами этой комнаты была минусовая температура. Пальцы Алана судорожно сжимались, словно царапали что-то.

«Что мне делать? Я не слышу её. Не найду, не восстановлю. Этот крик никогда не стихает».

Перед внутренним взором Андо появились корабли. Тысячи черных, блестящих кораблей – пауков, из самых страшных кошмаров. И крик. Визг, которым они между собой общались. Андо приложил ко лбу мальчика руку, стараясь успокоить.

«Это не твоё. Как бы глубоко, как ты считаешь, это ни вросло в тебя, это не твоё. И мы можем заставить этот крик смолкнуть навсегда»

Мальчик тихо, протяжно застонал, закрыл глаза. Когда он открыл их вновь, выражение в них уже было иным. Он пришёл в себя. Взгляд его медленно, затравленно обвёл лицо Андо, очертания комнаты – насколько позволяла темнота… Плечи его поникли.

– Опять… Отлично…

Андо отстранился, запахивая рубашку на груди, опустил голову, отчего волосы упали на лицо. Закрыв глаза, он пытался проанализировать то, что увидел в голове мальчика. Весь тот немыслимый, цепенеющий ужасом кошмар в его подсознании.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как чувствую? – голос Алана был очень тихим, каким-то безразличным, хотя кажется, безразличие это было наигранным, - уже… чувствую… Оно ушло куда-то внутрь, свернулось там до поры… Но вообще мне не очень приятно иметь свойство время от времени транслировать свои кошмары в сознание тех, кто оказывается рядом… если уж об этом. Но ничего изменить я не могу. Моих лекарств у меня больше нет, я думаю об этом постоянно, и мне кажется, что мой собственный пульс вбивает меня, как гвоздь, в крышку моего же гроба… Виргиния пыталась мне помочь, хотя бы как-то. Долго не хотела верить, что… Ты тоже надеешься, что сможешь исправить?

Андо улыбнулся, все еще не поднимая головы.

– Нет, я не надеюсь. Надежда это вообще как-то не про меня. Я ни на что никогда не надеялся. Я просто знаю, что вылечу тебя. Пусть даже ты не веришь – это как раз не столь важно. Хотя тебе, возможно, много раз говорили, что само то, что ты жив - чудо, но я понимаю, что это вызывало у тебя только горькую насмешку…

– Ты много видел врождённых уродств, Андо? – так же тихо спросил Алан, - я был в утробе матери тогда, когда она была деталью для их корабля. Она не успела попасть на такой корабль… Если б успела, думаю, я б никогда не увидел свет. Но всё то время, пока они не знали, как вынуть эту штуку из её головы, я развивался… под контролем, под влиянием этой машины. Я тоже её слышал, я чувствовал, как она… смотрит на меня. Я неразлучен со страхом с тех самых пор. Моё развитие шло не так, как должно было, у меня, говорят, какая-то аномалия в мозгу, и даже не могут понять, какая. А по-моему, это я сам аномалия, то, что во мне ещё есть что-то, что способно думать, ходить, говорить, испытывать радость… Со мной не делали того, что с матерью, но у меня, в отличие от неё, и другой, нормальной жизни не было. Я пропитался её мыслями тогда, мыслями машины. Они все эти годы преследуют меня в кошмарах. Эта тёмная память во мне… возможно, она хочет… воссоединения с кораблём Тени. Или может быть, напротив, хочет умереть, сгореть, перестать существовать… Но я не знаю, возможно ли, чтоб это умерло, а я остался.

– До тебя, - таким же тихим шепотом ответил Андо, - я имел счастье видеть только одно уродство – себя самого.

Алан бросил быстрый взгляд на него – и снова уставился на свои нервно стиснутые руки.

– У тебя… Ты тоже был внутри, когда… Поэтому ты несёшь след Ворлона…

– Да. Я был зачат сразу после того, как Литу изменили. И она менялась все сильнее, когда я развивался в ее чреве. Я почти своими глазами видел то, чего не дано было видеть никому из живущих, по крайней мере… еще тысячу лет… А когда Лита… покинула меня и отчима, передав мне почти все программы Ворлона, мне был год. Она занесла их в мое подсознание, но сила, которой я обладаю, превышает силу любого из телепатов. Превышает силы сотни телепатов даже уровня П12. Знаешь… Однажды я чуть не убил своего… напарника. Просто потому, что не умел ею пользоваться. Этот свет мог бы разрушить и меня самого, но… Я полюбил его, полюбил раньше, чем сказал первое слово.

Алан кивнул.

– Это можно себе представить… Через это проходили… многие, кто отличается от большинства людей. Тем, у кого телекинез, ещё сложнее, чем телепатам… А тебе тяжелее, чем любому из нас. И… как же ты нашёл смысл жить?

– Я знал, что есть тот, кому я буду полезен. Я видел его в своих видениях с самого детства. Если и был смысл в моем рождении, в такой моей силе – то это быть его оружием, его щитом и мечом. И я ни на секунду не усомнился в этом. Я защищал его сына, я старался быть ему полезным. Хоть и не имею возможности защитить его от неизбежного.