Unknown - Венок Альянса (СИ)

Виргиния расположилась рядом на полу, подвернув ноги по-турецки.

– А, точно не знаю… название не запомнила, в смысле. Какой-то местный самогон, Ромм его на островах где-то надыбал, вот подарил одну Харроу. Кажется, что-то подарил и лорканцам, но они у меня с употреблением алкоголя, откровенно говоря, не ассоциируются, скорее увезут домой в качестве сувенира. Я подозреваю, Ромм алкоголь смог бы найти даже на За’Ха’Думе. Фамилия обязывает. Ну, по крепости как виски, с его, опять же, слов, я пока не пробовала… Как раз и распробуем вместе, если ты не против, конечно. Вообще я, может, сейчас наивную чушь гоню, в тебя в этом отношении тоже почему-то верится… У тебя ёмкости-то какие-нибудь найдутся?

Андрес неопределённо пожал плечами и полез шариться в сумке, стоящей под изголовьем наклонной платформы, откуда вскоре извлёк две расписные бреммейрские плошки.

– На винные бокалы не похоже ни в малейшей степени, но кто их знает, этот народ, может, из такого как раз и пьют? Сервировку стола не случалось наблюдать ни разу, при мне из чего только не ели-пили, в том числе из пустых коробок от чего-нибудь…

Жидкость оказалась приятного золотистого, чуть с зеленью, цвета, с пряным цветочным запахом, и на эту первичную оценку очень даже располагала.

– Как раз, если уж так говорить, и помянуть есть, кого.

Виргиния скинула плащ – движениям он всё-таки мешал, и осталась в бреммейрской накидке поверх арнассианской брони – штуки, без сомнения, красивой и пафосной, но от холода защищающей мало, да и по внешнему виду для непривычного больше напоминающей какое-то эротичное бельё, чем военную форму. Но что поделаешь, для военачальника – а она, с ума сойти, военачальник – правильнее всего оставаться в той форме, в которой его прославила его армия. Да переодеться особо, в общем-то, и не во что, разве что позаимствовать запасную форму у рейнджера сходной комплекции.

– Это да. Ну, первый тост предлагаю всё же за то, что выбрались. Не все полегли, а в этом ничего невозможного не было…

А вот на вкус оказалось горьковато, обожгло горло.

– Да, за победу. И за то, чтоб, сколько б ни было ещё в нашей жизни крутых виражей - помнить вот это всё до седого маразма, - Виргиния фыркнула, проглотив свой глоток аборигенского пойла. Дааа, эту штуку явно нужно пить не смакуя… Хотя бреммейры, может, и смакуют, поди пойми их вкусовые пристрастия.

– Наверное, надо всё же какую ни есть закусь найти… Где-то у меня тут было это сушёное - мясо не мясо, поди разбери. Насовали гостинцев, как будто нам до Минбара месяц лететь, минимум.

– Не каркал бы ты лучше, а? Я на том шаттле тоже надеялась на Минбар быстро долететь.

– Ну, будем честны, на львиную долю эта маленькая задержечка - твоя заслуга. Да, наверное, не стоит об этом сейчас, настроение портить… Сколько вою-то будет. Одни лорканцы чего стоят. Они, конечно, сказали, что снимают претензии… Но то были наши лорканцы, до сих пор считавшиеся пропавшими без вести. А что там остальные - даже думать не хочется.

Виргиния поболтала в стакане золотистую жидкость и осушила залпом.

– А, плевать. Честно, плевать. Ну, что они мне сделают? В тюрьму посадят? Я там уже была. Убьют? Ой как страшно. Типа, мне должно быть стыдно за то, что угнала корабль и полгода с ним где-то путалась? Извините, ни капли раскаянья. Ну, что по поводу всего этого думает матушка – мы, конечно, узнаем по приезде… Лучше сразу уши затыкай, первое время это будет непечатно… Но вообще-то, именно она меня учила не бояться делать то, что хочется и что считаешь нужным, не бояться безумствовать и совать голову в пекло. Если б не она с её педагогически сомнительным примером – я б, наверное, такая не получилась. Ну, нормальная бы в заварушку у арнассиан не полезла, и уж тем более не оказалась бы на Бриме. А папашка, чего-то мне кажется, мной всё же гордился бы. Несмотря на, а может, и благодаря тому, что говорили бы другие. О нём самом, в конце концов, много чего говорили, а ему только по кайфу было… Перед вами всеми, конечно, есть за что прощения просить, я вас во всё это втравила. Хотя как посмотреть - не просила ж я продолжать меня искать упорно все эти месяцы, можно было уже и плюнуть десять раз…

– Ну, я лично не пострадавший, - Андрес допил и свою чашку, - жив, почти цел, костыли - это ненадолго… С моим, в конце концов, прошлым я отнюдь не кисейная барышня.

– Но у живых что толку просить прощения, живые живы. А у мёртвых не попросишь.

Она потянулась за бутылью и наполнила ёмкости снова доверху, порадовавшись, что, несмотря на некоторое уже опьянение, не пролила ни капли. Ну, с другой стороны, после тяжеленных лорканских пушек на Арнассии и Бриме удержать в одной руке эту бутыль вообще ничего не стоило.

– За Ромма, за него. Пусть море упокоит не стареющее сердце…

За героев надо бы, конечно, пить до дна, но размеры чашек не коньячные, а крепость вполне себе такая…

– И за Сонару, естественно…

– За геройский экипаж “Махатмы”.

Виргиния жадно вгрызлась в предложенную Андресом закусь. До чего вкусно они здесь мясо готовят. Не, с арнассианами, конечно, не сравнить, но зато и без некой арнассианской специфики…

– И за геройский экипаж “Сефани” вообще. За весь их путь - через леса, болота, острова с их бурной анархией… За Блескотта, беднягу, если в раю нет сигарет, то в рай совершенно незачем. За этих храбрых лорканцев…

– Начиная с первого - Синеасдана. Точнее… Наверное ведь, это не настоящее имя. Возможно ведь узнать… Ну, если лорканцы захотят поднимать эдакий-то скандал ради того, чтоб бреммейры знали имена своих героев…

Виргиния подвинула ближе бутыль и уставилась на неё задумчиво, оценивая свои ощущения – пьяной она бы себя пока не назвала, но и трезвой тоже. Приятный туман в голове и тепло, разливающееся по телу, помогали притерпеться к не самому изысканному вкусу напитка, впрочем, через какое-то время вкус этот начал даже нравиться. Было в этом вкусе даже что-то… правильное, уместное. В этой терпкости были все эти четыре месяца засад, совещаний, сражений, братских могил в мёрзлой земле многочисленных отвоёванных провинций, пепел костров, у которых вместе с ними грелись освобождённые из тюрем и с заводов, что были сродни тюрьмам… Что-то более лёгкое и приятное здесь как-то и не пошло бы. Да, вечная память и благодарность Ромму ещё и за этот последний подарок.

– И за Андо и Алана, конечно. Самая большая боль этой войны. Совсем мальчишки, жизнь только начиналась. Вот перед мисс Сандерсон, перед Офелией мне ответ держать. Ну что ж, я к этому готова.

– Ответ каждый держит за себя сам, - Андрес небрежно, но с ювелирной точностью наполнил опустевшие чашки поровну, - если речь о взрослых людях, а не о детях, конечно. А называть этих парней детьми ты никакого морального права не имеешь. Особенно Андо. По законам его мира - давай не забывать, что он только биологически землянин - он взрослый мужчина. У него семья. Он уже немного герой войны, знаешь ли, хотя там война была иного характера, большую часть времени. Он знал, куда шёл, знал, что делал, и он многое сделал. Да, отчасти он оставался потерянным, страдающим ребёнком, но только не в этом, не в этом. Алан - ну, возможно… Вся жизнь под материнской опекой, только это не его вина. Пожалуй, воин он не меньше, чем Андо, просто носить в себе такое всю жизнь и не свихнуться окончательно, не наложить на себя руки - это кое-чего стоит. И попросту - они-то ни минуты не сражались именно под твоим началом. Когда “Сефани” сбили, и им пришлось выживать в лесу, потом выбираться на континент - они это делали по необходимости и скорее уж тогда под началом Гарриетта. На тот момент, как сводный флот мятежных островов выступил против флота Бул-Булы, не было чёткой связи с Сопротивлением на континенте, не было даже ясного понимания, как там вообще дела… Они не твои солдаты, и ты не отправляла их на смерть. Андо сам отправился на выручку нашему кораблю, Алан сам громче всех голосовал за то, чтоб продолжать поиски вас с Аминтаниром. И за эту воронку ты тоже не отвечаешь ни в малейшей степени.