Unknown - Венок Альянса (СИ)

– Алион… я…

– Ваши насмешки, ваши горестные исповеди, в равной мере… и жажда слияния с тем, что может убить вас… С красивым телом и заключённым в него всесильным духом. Подняться до его уровня, опустить его до своего?

– Испытать и доставить удовольствие, всего лишь…

Ментальная хватка Алиона была стальной.

– Ложь! Сыграть с огнём, принявшим облик человека, позволить ему почувствовать себя слабым в чьих-то руках… Позволить себе быть слабым, заведомо слабее, чем то, чего вы решили коснуться. Оказаться так близко от смерти, как никогда ясно…

– Я танцевал со смертью тысячу раз. Мне нужна там была не смерть, а жизнь. Жизнь!

– Но он мёртв. И теперь только у вас я могу спросить… об этой тоске, об этих желаниях… Больном, надрывном желании отдаться… Ваша память хранит чувства тех, кто желал вас, как подобает женщине желать мужчину…

Андрес впивался пальцами в столешницу, скрипя зубами.

– Не так… Конечно, не так…

– Как можно, ответьте! Так исказить, переродить свою мужскую суть, чтобы желать - вот этого? Что теперь вы назовёте эстетичным, облагороженным, запретным, постыдным? Что вы такое, чтоб было так? Зачем это мне?

Следующую картинку Андрес осознать не успел. Это было уже выше его сил… Чайная чашка отлетела, ударившись в висок Алиону. И ментальная хватка тут же ослабла, пульсирующая боль затихала, словно расходящиеся по воде круги, всё дальше, всё слабее. Он осознал, что судорожно глотает ртом воздух, а потом увидел сидящего на полу, зажимая окровавленный висок, фриди.

– Алион…

– Мне нет прощения, и я знаю это.

Спотыкаясь в собственных ещё нетвёрдых ногах, он бросился к нему, разворачивая к себе его лицо, осматривая ссадину на виске.

– Алион, заткнитесь, ради бога. Я чуть вас не убил. Когда я успел стать истеричкой, швыряющейся посудой…

– Я в порядке. Я должен бы заставить вас забыть о произошедшем. Стереть память… я могу. Но не буду этого делать. Я перешёл черту, стиранием памяти этого не изменишь.

– Мы оба перешли черту, вот в чём правда. Я задирал вас… Задирал, как Андо тогда, всё верно. Моё проклятое любопытство, которое однажды закончит мою жизнь, и правильно… Алион, больше никогда ни с кем не говорите о постыдных желаниях. Никогда ничего не стыдитесь, в вас нет ничего недостойного, ничего неправильного. Вы прекрасны, полностью, со всем, что мне показали. Чисты, естественны, прекрасны…

Алион смотрел на него, стоящего с ним рядом на коленях, нависающего над его головой, огромными глазами, зрачки в которых постепенно сползались до точки.

– Прекрасно? Вот это - прекрасно?

– Вполне. То есть, что это доставляет вам дисгармонию - ужасно, но… Пожалуй, я тоже стёр бы вам память, если б умел, но нет, это неправильно. Я говорил тут, что понимаю то, это… Это ошеломляет, но я хочу понять, правда. Вы повергли меня… в начало пути в познании мира. Как… я ведь даже не вашей расы…

– То есть, будь я вашей расы, это не шокировало бы вас совершенно?

– Людей я, во всяком случае, немного знаю. Вы сказали - для вас немыслимо это, я поверил вам. Нет, не так… Я не верил. Я хотел услышать, что вы делали бы с этим, но я не готов был, правда. Я вообще никогда, чёрт меня побери, не был готов к тому, чтоб это было сложно. Всё и всегда было просто… даже с Андо.

Алион сперва переменил позу, подобрав под себя неловко вывернутые ноги, потом сделал первую попытку подняться. Андрес протянул ему руку, другой рукой хватаясь за столешницу - перед глазами, честно говоря, ещё плавали тёмные круги. Казалось, что в воздухе пахнет озоном, как после грозы.

– Вы не колебались… никогда. Вы шли за своими желаниями… А те, кто желал вас, те, кого желали вы? Неужели это может не вызывать… бури…

– Смотря о ком говорить вообще… и зачем говорить… - Андрес покачнулся, едва не рухнув на только было вернувшего равновесие Алиона, - если человек, допустим, религиозно ушибнутый и сексуальная тема для него вследствие этого больная… Я не в обиду вам это сейчас говорю, у нас там клинические случаи бывают, в сравнении с которыми все ваши церемонии и духовно-нравственные установки отдыхают… Или вот, если говорить о контактах со своим полом… Если по человеку понятно, что он натурал, тем более он сам говорил о… неприемлемости подобного лично для него… Хотя обычно я всё-таки предпочитал женщин – ну и женщины как-то, в целом, предпочитали меня – я в пору боевой юности имел пару историй с… ну, не важно, в общем, контингент у нас был очень разный, и это как-то никого не смущало, нас как-то слишком сближала общая преступная жизнь, чтобы заморачиваться подобными вопросами чистоты рядов, понимаете ли… Так вот, после этого я один раз ошибся, подкатив к одному пареньку с тем же предложением. Ну, ввёл меня в заблуждение его внешний вид… Оказалось, он как-то совсем не по этой части, ну, получил я проповедь часа на три, ну, смотрел он на меня волком потом ещё с месяц… Прошло, ничего. На моей памяти от этого никто не умер. Господи, зачем я вообще всё это говорю, а…

Алион неловким движением вытер кровь с виска - рана уже не кровоточила, удар прошёлся всё же частично по кромке гребня, мелкие осколки фарфора дождём осыпались с его одеяния.

– Андрес… Если уж случилось так, что я пал так несомненно и низко, большим падением не будет, если я спрошу… Вы были с представителями иной расы, кроме вашей?

– Ну… Если Андо, конечно, не считать, то нет. Хотя вру, было… почти… В Каракосе один раз мы с приятелем были в голоборделе… По делу были, выслеживали там одного типчика… Понятное дело, просто сесть в уголочке и выслеживать было как-то не вариант. Я решил, раз такой случай, попробовать чего-нибудь экзотического… Ну, реалистичность у них не на высоте, прямо скажу. А так, в анатомическом отношении… познавательно. Господи, Алион, зачем об этом говорить, если…

По лицу минбарца пронеслась болезненная тень всего того, что пронеслось в его мыслях – пронзительный ужас от произошедшего и смирение, сравнимое с опустошением, и любопытство – а чей образ там заказывал Андрес? – и сердитое пресечение этих размышлений – довольно, довольно уже всего того, что…

– Вы правы, простите. Теперь надо думать лишь о том, чтоб…

– … здесь и сейчас совсем не это имеет значение? Алион, скажите, я упрощу вам моральные муки поиска слов, если скажу, что меня совсем не травмирует ваше желание со мной переспать? Нет, если оно травмирует вас, точнее, если вы ищете у меня такого ответа, которое было бы избавлением от того, чем вы хотели бы не занимать больше голову ни минуты… Во мне нет злорадства, относительно того, что я успел в вас прочесть… Я успел не всё, но в том, что успел, сам фон… как бы это ни было невероятно для меня, но я могу только принять это и назвать своим именем. Если вы хотите услышать от меня, что этот ваш интерес, эта ваша злость, эта ваша ментальная трёпка означает не то, что вы подумали, то нет, я этого не скажу. Чёрт возьми, вы что, первый гомосексуалист в своём мире? Простите, но ничего иного, кроме как, что это не ужасно, это не оскорбляет меня, это не противно мне, я сказать не могу. Можете дать мне в морду, моей морде не привыкать, честно.