Олег Дивов - Второе пришествие землян

Две минуты, не меньше, Бортвик пялился на свое отражение, после чего сделал глубокий вдох, выдохнул и, развернувшись, покинул ванную.

– Он даже не стал чистить зубы, хотя вначале схватился за щетку, – отметил Мелехин.

– А ты видел, какой у него был взгляд? Будто он решился на какой-то отчаянный шаг. Это же подтвердил психолог-физиогномист.

– Вы думаете – самоубийство? Попрощался, посмотрел в зеркало, а потом?

– Потом – ничего. Вот он вышел из номера, прошел до поворота, и вот он исчез. Камеры у других номеров его не фиксировали, коридорные камеры тоже.

– А возможно попадание в мертвые зоны?

– Да, мы просчитали на компьютере. Это возможно, если двигаться по определенной траектории, пригибаться вот тут, тут и тут, – генерал ткнул пальцем в монитор, – вот только одно но. Эти зоны никому не известны.

– Ну, с этим уже потом можно разобраться, а куда он мог пойти? Вернее, если он действительно решил устроить суицид, где это можно сделать? Выход в открытый космос? Технические ниши, куда можно свалиться случайным образом, и наш турист лежит где-то в вентиляционной шахте без сознания?

– Исключено. Нет таких технических ниш. Отели класса «Зодиак» или американского «Спейс-ранчо» – это же шедевры! Зоны гравитации! Прогулочная палуба, с выходом в открытый космос. Зимний сад с цветущими орхидеями, поющими канарейками, ручьями! Высший уровень безопасности, и вдруг такое! Пока есть хоть какая-то возможность, будем искать. Живого или мертвого, его нужно найти, понимаешь?

– Понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь. По глазам вижу. Это важное задание, очень важное! Ты понятия не имеешь, сколько народу прикрывает всю операцию! Для своих ты где? Правильно, в Антарктиде! А это значит, что в Антарктиде действительно появится некий сотрудник следственных органов, с документами на имя Олега Мелехина, и произведет проверку. В детали я не вдавался, другой отдел шаманит. А там, на «Зодиаке», персонал прямо сейчас водит за нос остальных туристов, которые уже по сто раз задали вопрос: где наш развеселый шотландец? Он, видите ли, анекдоты любил рассказывать. Им отвечают, что бедолага залетел в карантин и что у него обнаружились какие-то проблемы со здоровьем, но все это решаемо, заказ на лекарства отправлен, будут доставлены на очередном грузовике, после чего турист присоединится к остальным. Правда, что-то у него с горлом, и теперь уже придется обойтись без анекдотов. Короче, тебе придется стать немой рыбой, изображая Грегори. Он им как экзотика. Простой работяга, инженер, мелкий винтик промышленной империи рядом с владельцами яхт, ресторанов и заводов-пароходов.

– Я все понимаю, товарищ генерал, только что мы будем делать, если у этого винтика на самом деле сорвало резьбу и он просто шагнул в открытый космос или еще как-то там убился?

– Не мог он шагнуть в космос. Отель имеет всего один выход на прогулочную палубу, который активируется после выполнения процедуры проверки скафандров. Кстати, один выход – пять миллионов долларов.

– Ох, ты ж!

– У американцев пятнадцать. Основной закон рынка знаешь? Зачем продавать за сто баксов то, что можно продать за тысячу? Вот и вся экономика капитализма. Впрочем, это тоже не моя компетенция. Но с ценами на орбите уже понял, да? Так же дорого, как в Ялте, и помножить на тысячу. Хотя с сервисом все тип-топ. Увидишь.

– И космос увижу? То есть – открытый космос? В скафандре…

– Конечно, увидишь. Полный набор. Я вот все гадаю, когда же у нас простых, но заслуженных людей вот так же премировать будут? Мэры всякие летали. Дети мэров. Депутаты. Олигархи. Жены олигархов. Дети. Жены детей. А какой-нибудь пожарный, спасший человеческую жизнь, или офицер, исполнивший долг, я не говорю уже об учителях, врачах, инженерах, прочих трудягах… Ну, да ладно, придет время… В общем, нет на «Зодиаке» никаких мест, откуда можно безнадзорно, запросто, без всякого контроля выйти в космос. Контроль тройной. Присутствие инструктора. Внешний осмотр. Доклад на Землю, в Центр Управления Орбитальными Полетами. Протокол открытия шлюза. Закрытия. Тут как на подлодке. Вход там же, где и выход. И никаких форточек.

– С этим понятно. В космос попасть он не мог. А кухня?

Генерал рассмеялся.

– Это ты представляешь кухню, как в передачах из цикла «давай пожрем»? С кастрюлями, сковородами, с разделочными ножами и огромным шкафом для выпечки?

– Ну, типа того, – осознав, что сморозил глупость, смутился Мелехин.

– Нет, лейтенант. Никаких ножей и молотков для отбивных. Меню оговорено, или же предлагается стандартный набор, продукты упакованы, готовы к употреблению, разве что есть разогреватели для первых блюд. Но это мелкие ниши с электрическим нагревом, как в чайнике. Так что – никакой техасской резни бензопилой и прочей хозяйственной утварью. Давай лучше познакомим тебя со станцией, чтобы не переспрашивать каждый раз у всех подряд, как пройти в библиотеку. А потом спать.

– В библиотеку? А зачем?

– Забудь, это шутка. Вот, гляди сюда…

«Завтра я увижу звезды», – подумал Мелехин.

«Зодиак» впечатлял. Вначале он казался игрушкой, странным волчком, вертящимся в темной бездне. Основой «Зодиака» являлась суставчатая ось, на которую насаживались вращающиеся кольцевые фермы жилой зоны с искусственной гравитацией. Оба конца основной конструкции оканчивались огромными прямоугольными пластинами, несущими солнечные батареи, а также являющиеся своеобразными щитами в случае солнечного выброса. Вначале на центральной оси вращалось всего одно жилое кольцо – сектор Красный. Затем настала очередь Оранжевого сектора, – доставленные на орбиту составляющие были смонтированы меньше чем за год. Центральную ось нарастили в длину и поместили на нее вторую конструкцию. Еще через год «Зодиак» обзавелся третьей зоной, Синей. В шутку отель называли светофором, но это ненадолго, потому что в следующем году планировалось разместить еще одну жилую зону, Белый сектор, четвертое вращающееся кольцо. В каждой жилой зоне имелось восемь индивидуальных номеров, которые могли быть переделаны в четыре двухместных, для парного проживания. На «Зодиаке» находилось шесть человек обслуживающего персонала. Плюс – стационарный технический пост, где несли посменную вахту четверо профессиональных космонавтов. Спасатели Малибу, как окрестили их туристы. Только со случившейся нештатной ситуацией персонал не справился. Неоднократный осмотр как самой станции, так и ее окрестностей никаких результатов не дал. Ни одной зацепки. Грегори Бортвик исчез. И вот, спустя четыре дня, он должен был появиться снова.

Конечно же, Мелехин нервничал. Персоналу были даны инструкции оказать полное содействие, в том числе и в убеждении туристов, что Бортвик – это Бортвик, потому что внешнее сходство и голос, даже если бы Мелехин идеально копировал голос шотландца, это еще не все. Жесты. Улыбка. Грусть. Выражение прочих эмоций. Какие-то штрихи, вроде едва не забытой второпях татуировки на запястье, любая мелочь могла выдать его с головой или хотя бы посеять сомнения среди туристов. Изображать немого, якобы из-за ослабленных простудой голосовых связок, тоже непросто. Если бы речь шла о тотальной немоте, ему бы просто выдали упаковку пилюль, отключающих на время голос, но тогда он бы не смог вести общение с обслуживающим персоналом. Еще одна неприятная деталь: в отличие от Мелехина, Грегори Бортвик был левшой, и тут уже ничего поделать нельзя.