Владимир Лароу - Звёздные прыгуны (СИ)

Какие-то тени падали с неба, кажется, крылатые, кто-то поднимался им навстречу. Фальцеты раненных и умирающих подпевали свисту оружия и басам азарта, сливаясь в общую симфонию боя.

Пока — бесконечно долгий, или бесконечно малый промежуток не закончился громовым хором торжествующих победу.

На короткий миг зрение вернулось к владельцу, или измученный рассудок сыграл злую шутку, крылатые люди, потрясая оружием, грозили вслед растворяющимся в небе точкам.

Сухая морщинистая рука подкинула танцующим лепесткам новую порцию пищи. Костер ответил рождением, рождением себя, своих детей — новых лепестков, расширив круг света, отвоевываемый у малопроглядной тьмы.

— Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою, горя не зная, не зная трудов, и печальная старость к ним приближаться не смела, — треснула словами безгубая щель рта.

— А? — Трегарт понял, что вновь потерял нить разговора. Точнее, говорил в основном его собеседник с серой — в отблесках костра — кожей.

— Этой песне меня научил отец, а его — его отец, а того — чужак, путник, подобно тебе, появившийся на наших землях ниоткуда.

Очередной сноп искр, возомнив себя звездами, вырвался из пламени, осветив серые и морщинистые — подобно обладателю — крылья за спиной аборигена.

— С спокойной и ясной душою… так мы, жили когда-то…

Далекие от приятных ощущения, терзавшие Трегарта весь день, к вечеру немного отпустили, или он привык…

— Они тоже пришли ниоткуда — на землях Аненов достаточно мест, из которых появляются чужаки…

Старик прав — мест более чем достаточно. Довольно скоро Дункан понял, что его необычное состояние, являлось следствием обилия Проходов. На планете, во всяком случае, в той местности, где оказался Трегарт, они находились, буквально на каждом шагу.

— Они забирали наших женщин, детей, заставляли работать мужчин — с утра до ночи. Провинившихся или противящихся — убивали.

Планета была настоящим кладом для Прыгунов между вселенными. Она вполне могла претендовать на звание второй Хитры. Удивительно, то этот мир до сих пор не обнаружили.

— И мы восстали! Аненам чуждо насилие, чужды ненависть, жажда мести… чужаки научили нас. Насильничать, ненавидеть, убивать — жестокий урок, и учителя поплатились — все, до единого, благо, их оказалось не так много, наверное, они случайно попали в наш мир…

Старик замолчал, сухая рука набрала хвороста… подумала… возвратила его в кучу.

— Я помню тот день. Казалось, он останется самым счастливым днем в жизни. Может, так оно и было. День свободы! День всеобщего счастья!

На рассвете аборигены обещали показать Дункану место, указанное Беном Гааном. С восходом солнца, он покинет эту планету.

— Дух войны, дух соперничества, лидерства, неравенства навсегда поселился в наших сердцах. Возврата вообще нет, ни к чему — все меняется, чтобы не говорили полуоблезлые старики. Мы начали воевать друг с другом. Мы начали замечать, что на скалах соседей гнездится больше птиц, а их дочери — красивее. Мы поняли, что это можно взять. Но самое страшное — как.

Рука в отчаянии подкинула хворост — хоть на краткий миг, хоть таким способом, разогнать тьму, окутавшую планету.

Проход отпустил его, и тьма опала паутиной, разрываемой ветром, и мир предстал перед путешественником.

Это был мир, описанный Д'арно, мир, безуспешно разыскиваемый вездесущей Гильдией и стремящимся к вездесущности Повстанцами. Мир с которого, если верить Карте, открывался Проход на Эталонную Планету.

Это был один из самых необычных, и один из самых красивых миров, виденных Дунканом.

Лазоревый океан простирался до горизонта, чтобы там, перейти в такое же небо, слиться с ним.

Темные острова перекликались с белыми облаками, плеск волн с шумом ветра и было непонятно то ли это океан такой голубой от отражающегося в нем неба, то ли небо окрасилось отсветами водной глади.

Они росли прямо из воды — шары около метра в диаметре. Цветные пятна на пузатых боках рождали ассоциации с мыльными пузырями. Застывшими пузырями и оттого помутневшими. В результате метаморфоз пусть и утратившими толику привлекательности, но совсем небольшую толику. Вьющиеся стебли с небольшими листочками, пуповиной, соединяли шары с утробой океана.

Они казались одним целым, гармоничным единением — острова, океан, облака, небо, колышущиеся на легком ветру сферы.

Тот же ветер, наверняка, попадая в некие пустоты на поверхности растений, извлекал нежные, нескончаемые звуки.

Из каждой — свой.

И они пели, сливаясь, перекликаясь, подпевая, вторя. Подхватывая неоконченные трели соседей, виртуозом-пианистом, пробегая интервалами нотного ряда, с легкостью преодолевая условные границы слышимого диапазона.

Музыка сфер.

Проход находился на соседнем островке. Дункан перешел на него по коралловой дорожке, словно специально выстроенной недалеко от поверхности.

И шары, праздничным оркестром, сопровождали судьбоносное шествие.

Он почувствовал его задолго до того, как увидел, а когда увидел… рядом, на вынесенном океаном или заботливыми руками валуне, отчетливо выделялись знакомые символы. «Проход безопасен».

Дрожащие пальцы прошлись бороздками камня. Метка, оставленная самим Хитом Санниковым — основателем. Десятки, сотни лет, века, она ждала следующего путешественника.

Или показалось, но музыка сфер изменилась, в ней начали преобладать торжественные, порою, зловещие нотки. Даже ее ритм, он убыстрился, сферы словно подталкивали к действию, или предупреждали…

Не в силах дольше сдерживать себя, Дункан активировал Проход.

— Он приближается.

— Да, приближается.

— Совсем близко, почти добрался.

— Он один?

— Один.

— Как обнаружил?

— Мы спасли его.

— Мы многих спасали, но они не доходили сюда.

— Этот — упорный.

— Упрямый.

— Может, слишком.

— Ему будет тяжело, очень тяжело.

— И больно.

— Всем больно.

— Помочь?

— Нет, пусть пройдет сам, до конца…

Сказка

Давным-давно это было. Шел как-то один агент по заброшенной планете, и вдруг ему повстречался Призрак. А надо сказать, что Призраков агент знал только по рассказам. Завидев агента, Призрак закричал громовым голосом:

— Эй, ты, человек! Знай, что от меня еще никто не уходил, не вздумай, и ты бежать! Я тебя сейчас убью! Готовься!

Агент весь задрожал, но собрался с духом и ответил:

— А я очень много слышал о вас, многоуважаемый! Значит, вы и есть Призрак? Здесь такое глухое место, совсем без Проходов, что мне никак от вас не убежать. Я готов, делайте со мной, что хотите. Но не согласитесь ли вы сперва выслушать мою просьбу?

— Ну, что еще у тебя за просьба? Говори живей! — крикнул Призрак.